Как моментально выяснил Сандер, под платьем Виолетты ничего, кроме её собственной кожи, не было, и этот факт воодушевлял на проявление чисто мужской активности и дальнейшие действия… Впрочем, в самый их разгар кто-то неожиданно предложил сменить обстановку не слишком-то удобной для таких утех биллиардной на уют и тепло сауны. Изъерзавшаяся на коленях Сандера блондинка с легким вздохом поднялась, вышагнула из окончательно свалившегося к её ногам платья и, быстро наклонившись, закинула тонкий шелк себе на плечо, пробормотав еле внятно: «Все равно опять раздеваться…» А Танька даже с помощью Митраша с трудом разыскала где-то под столом свою юбчонку и трусики, но тоже решила не делать лишних телодвижений и скрывать одеждой интимные места… Вот так они и перешли через вестибюль в незамеченную Сандером, притулившуюся в самом дальнем, плохо освещенном углу дверь: обнаженная блондиночка с сиреневым вечерним платьем на левом плече, полуголая снизу брюнетка и двое мужчин, успевших, правда, застегнуть кое-какие пуговицы, но пребывающие все равно в изрядно растрепанном состоянии.

Как Сандер не напрягался в короткие мгновения перемещения из биллиардной через вестибюль, но вспомнить сауну он не смог, хотя твердо был уверен, что еще вчера – или когда? – он успел побывать там вместе с загадочной кудрявой подругой, оставленной несколько часов назад в номере и бесследно из него исчезнувшей. Его мысли прервал пахнувший в лицо из-за открытой двери теплый, чуть влажный воздух…

Роскошь и функциональность, так, наверное, будь он чуть трезвее и в одиночестве, мог бы охарактеризовать свои новые, забытые впечатления Федор, оказавшись в сауне. Тут были и подогреваемые полы, и очень приличных размеров бассейн с прохладной, но не ледяной водой, и прозрачные душевые кабинки, и джакузи, и насыщенного янтарного цвета столы и лавки вокруг них, и – отличная парилка, обжигающая легкие сухим, горячим воздухом и моментально выгоняющая из головы хмель. Правда, угарно-пьяное состояние тут же восстанавливалось, ибо и в этом помещении успел, похоже, активно похозяйничать вездесущий бледнолицый буфетчик. На столах и бортиках бассейна возвышались бутылки, бутылки, бутылки… и сопутствующие им стаканы, бокалы, рюмки…

Блондинка забросила на изящные деревянные крючочки вешалки в раздевалке принесенное с собой платье, избавилась, наконец-то, от туфелек на каблуках и первой пошлепала босыми ногами по кафельному полу к парилке. Следом за ней быстренько разделась и брюнетка, вот только мужчины завозились, ведь им, по сравнению с девушками, было, что с себя снимать…

Проводив глазами задорно подпрыгивающие ягодицы уходящей из раздевалки Тани, морячок присел на лавочку, стаскивая с себя нижнюю часть форменного комбинезона, и спросил Сандера:

– Федя, а ты-то как сюда? За какие заслуги? Ведь ты же не флотский, сразу видно…

– Парашютисты мы, – чуть утрируя, ответил Сандер. – Прыгаешь вниз, а очнуться можешь уже на небесах… ладно, давай пока замнем, а?..

– Давай, – легко согласился Митраш, его, кажется, полностью устраивало сложившееся положение, ну, если только исключить отсутствие телевизора и свежих газет, впрочем, ни на экран смотреть, ни читать в последние часы было просто некогда, да и желаний настолько противоестественных не возникало. – А ты как, если я и с блондиночкой твоей побалуюсь?..

Молодой морячок вопрос задал осторожно, с легкой усмешкой, готовый в любой момент свое желание перевести в шутку, если со стороны собутыльника возникнут серьезные возражения.

Сандер легонько усмехнулся. Как же это знакомо… по молодости он так же считал своей любую девчонку, с кем пришлось даже просто пообниматься в полутемной комнате или на лавочке у подъезда…

– Если у девчонок возражений не будет, то – глянем, как карты лягут… – чуть снисходительно, как старший младшему, ответил Федор…

Карты легли удачно. На всё время, проведенное в сауне, Сандер потерял всякие мысли о странностях своего собутыльника, о необычности места пребывания, о загадочном буфетчике, успевающем, как Фигаро «здесь и там»…

Прогревшаяся в парилке до розоватого оттенка кожи Виола – Вилькой её Федор называть не захотел, боясь спутать со столовым прибором – быстрехонько пронырнула от бортика до бортика бассейна, распустила собранные в тугой узел волосы, накатила полстакана мартини и оседлала Сандера, скромно расположившегося чуток передохнуть после парной на лавочке у стены. На его невольное: «Погоди, докурю...» довольно засмеялась, замурчала, как сытая кошка, и посоветовала: «Кури по ходу дела, не помешает…» Она и сама не очень-то заморачивалась на «процессе», то приостанавливаясь, чтоб прихватить со стола бокал с вином и промочить горлышко, то хитренько поглядывая и как-то вовсе не пошло, но игриво комментируя поведение Таньки и Паши, расположившихся в уголке, в широком и низком, мягком кресле. Причем, расположился-то в основном морячок, а брюнетка присела перед ним, в ногах, и старательно, с увлечением исполняла обряд фелляции. И, судя по разнообразным движениям её головки, делала она это очень и очень оригинально…

– …любит она это самое… ой, как любит… – тихонечко приговаривала Виолетта, медленно, со вкусом, раскачиваясь на коленях Сандера. – Хлебом не корми, а дай вот так вот, как теперь…

Она захихикала, ускоряя темп движений…

…и понеслось…

Он так и не понял, каким чудесным образом появлялись новые, непочатые бутылки и куда девались пустые, как заменялась использованная посуда на чистую, откуда брались свежие, сухие полотенца и простыни…

– …спать хочется… – откровенно зевая, сказал Сандер.

Спустя несколько часов, ублаженный, уставший, размякший, но при этом, к собственному же удивлению, бодренький и в отличнейшем настроении, он расположился у стола на деревянной жесткой лавочке, выбрав именно место для того, чтобы мгновенно не уснуть в глубоком, мягком и удобном кресле, откуда выбрался совсем недавно вместе с Танькой. Но теперь рядом с ним, как и в начале вечера, сидела Виолетта, ласково, игриво и успокоено положившая на его плечо блондинистую головку.

– Я бы тоже подремала минуточек шестьсот на каждый глазик, – вяло прохихикала девушка.

– На чистых простынках, в обнимку с мягкой подушечкой… и не только… – подхватила её слова подруга с противоположной стороны стола.

– Может, тогда и пора?.. – чуть нерешительно предложил Митраш, обнимая Таню за плечи и, казалось бы, раздумывая над собственным предложением.

– Пора! – согласился Сандер. – Хорошего должно быть в меру…

В очередной раз ополоснувшись под душем, теперь уже чуть тепленькой – для бодрости – водичкой, они неторопливо, как бы совсем по-семейному, оделись. Казалось, что не было всего-то пару часов назад, не больше, бешеного натиска на тела друг друга, сумасшедшей, искренней и отчаянной страсти, веселого, озорного обмена партнерами, общего, вчетвером и сразу, соития на широкой постели в неожиданно, но очень удачно обнаруженной уютной комнате отдыха.

…Через вестибюль девушки прошли первыми, уверенно, будто делали это каждый вечер, направляясь к крутой мраморной лестнице наверх, в номера. Поотставшие Сандер и Митраш с чуть расслабленным, легким возбуждением разглядывали теперь уже хорошо знакомые стройненькие фигурки – в сиреневом вечернем платье с открытой спиной и в коротенькой юбчонке, едва прикрывающей верхнюю половину бедер. Оба молчали, то ли подыскивая нужные слова для прощания, то ли просто отдыхая от бесконечного интимного шепота и рассказанных за вечер анекдотов. Только уже наверху, остановившись у своей, первой по ходу, двери морячок кивнул Сандеру:

– Ну, до завтра, что ли?..

– Давай, до завтра! – согласился Федор, будто бы пронзенный острой, щемящей мыслью, что завтра не будет.

Будет такой же глубокий вечер, переходящий в ночь, новые девчонки, а может быть, и новый паренек такой же простой, не зловредный и приятный для компании. И блаженная расслабленность, удовлетворенность проведенным в сауне и перед ней временем куда-то исчезла, испарилась, как испаряется кусочек льда, если плеснуть на него кипятком…