Альборада
Испано-еврейская песня [104]
Семья Картахэна (Cartagena)
XV век
В те времена, когда духовенство играло одну из главных ролей в политической и культурной жизни Европы, еще до установления инквизиции в Испании, некий Соломон Га-Леви, эрудит в талмудических науках и знаток богословия, добровольно принял католичество. Окрещенный Пабло де Санта Мария [105], он был назначен епископом города Карфагена, откуда и происходит его фамилия де Картахэна. Одно за другим он получил различные почетные звания, стал канцлером королевства кастильского и опекуном испанского инфанта. К концу жизни он вошел в Совет регентства и был архиепископом своего родного города Бургоса. Он обратил в католичество свою жену и четырех сыновей. Но не он интересует нас.
После его смерти второй сын его, Алонсо де Картахэна, в свою очередь был назначен епископом карфагенским и бургосским; отличился как крупный прелат и дипломат [106].
Он ли является автором интереснейших любовных стихотворений или его брат Педро, которому приписываются многие из них в собраниях испанских произведений XV века?
Как бы то ни было, при некоторой искусственности эти стихи не лишены своеобразной силы. Изощренный анализ противоречивых чувств и блестящий дар казуистики сказываются в антитезах и гиперболах, столь характерных для испанской поэзии. Лучшими образцами этих стихотворений являются стансы, которые я назвал бы «Ни жизнь, ни смерть» и «Я — это вы, вы — это я».
Упоминаемый в посвящении этого последнего стихотворения виконт де Альтамира — поэт, произведения которого также включены в собрания испанских авторов его века.
Судьбу семьи Картахэна, сделавшей блестящую карьеру князей церкви, любопытно сопоставить с судьбой поэтов, которые подверглись преследованиям со стороны инквизиции.
Педро де Картахэна
Конец
Луис де Леон (Luis de Leon)
1528—1591
Поэт и ученый, профессор Саламанкского университета, Луис де Леон [107]был обвинен инквизицией в том, что толковал библию еретическим образом, произносил дурно звучащие для католического уха слова и перевел на испанский язык «Песнь песней» [108].
К тому же в обвинительном акте по его делу упоминается его еврейское происхождение. Арестованный по проискам своих ученых собратьев, он был заключен в тюрьму, откуда вышел только через пять лет. При возобновлении его курса собравшиеся на первую лекцию студенты надеялись, что он заговорит о тюрьме. Но Луис де Леон, продолжая то, о чем говорил пять лет назад, спокойно начал: «Dicebamus hesterna die...» («Вчера мы сказали...»).
Этот поэт оставил ряд знаменитых и поныне стихотворений. Он перевел на испанский книгу Иова и оды Горация [109]. Его стихи появились в печати только через сорок лет после его смерти [110].
Давид Абенатар Мэло (David Abenator Melo)
XVI—XVII век
Когда и где он родился, неизвестно. Как он упоминает в предисловии к своей книге, его родиной была не Испания, его родным языком был не испанский язык.
Фамилия Мэло происходит от португальского городка того же названия. Может быть, Абенатар родился в Португалии или на Ближнем Востоке, или в Африке, куда его предки могли бежать от инквизиции. Он упоминает, что несколько раз побывал в Испании и в странах, где говорят по-испански. Как и зачем приближался он к этому очагу инквизиции, неизвестно.
Судя по его стихам, его родной язык скорее испано-еврейский диалект: мы находим в них типичные словообразования, как meldar — читать, ladinar— переводить на испанский, а также много португальских форм и окончаний.
104
Альборада — утренняя песня, от итальянского alba — заря.
— Испано-еврейская песня.— Диалог, с одной стороны, между няней и девушкой, с другой — между девушкой и влюбленным в нее юношей. Оба влюбленных проходят ряд испытаний и метаморфоз: убитые, по повелению матери или отца девушки, они последовательно превращаются в апельсинное и лимонное дерево, в голубку и сокола, и просят похоронить их вместе. Такого рода превращения изображались во всех фольклорах и мифологиях, в частности в Индии, Греции и Риме. Эта песня является и своеобразным отзвуком древнегреческого предания о жрице Геро и влюбленном в нее Леандре, ежедневно переплывавшем Геллеспонт, отправляясь с другого берега, где он жил, на свидание к своей возлюбленной. Леандр погиб во время бури. Целый ряд поэтов, в том числе Камоэнс, использовали это предание в своих стихах. Переведенная мною песня является одним из многих вариантов старинного романса из испано-португальского эпоса о «маленьком графе» Ниньо. Я нашел ее в «Испано-еврейском романсеро» (Rodolfo Gil. Romancero judeo-espanol. Madrid, 1911) и перевел с испано-еврейского диалекта.
В северной Африке и на Ближнем Востоке (в Танжере, Адрианополе, Салониках и других городах) старинные испано-еврейские стихи еще поются сефардами, потомками евреев, изгнанных из Испании и Португалии. Известный под именем espanolico, ladino и lengua sefardi, испаноеврейский диалект еще существует в наше время. Сефарды сохранили архаические формы испанского языка, примешав к нему, в зависимости от страны, где они живут, арабские, турецкие, сербские, болгарские, греческие и другие слова. Они переделали на испанский лад некоторые древнееврейские слова, прибавив к библейскому корню испанское окончание. Так, неизвестный в Испании глагол meldar (читать, изучать) употребляется в сефардекой речи и литературе. Его корень — библейский, окончание — испанское. В северной Африке сефарды соединяют арабские корни с испанскими окончаниями, а в балканских странах те же окончания они приставляют к славянским корням. В приводимой песне, являющейся своего рода альборадой провансальской нежности, среди архаических испанских форм появляется и древне-еврейское слово masal (звезда, планета, судьба). В образцах испано-еврейского романсеро, как и в архаическом испанском языке, член перед существительным часто опускается, таким образом испанский язык сближается с латинским; «море», — ставшее существительным мужского рода, в современном испанском языке (еl mаг), — прекрасно в своей архаической округлости в старо-испанских и сефардских текстах, где оно женского рода (lа mаг); многочисленные нежные уменьшительные: mananita (утречко), sirenica (сиреночка), mancebico (паренек) и др. также придают этим стихам особую выразительность.
105
Пабло де Санта Мария (1345—1435). — По обычаю того времени, он в молодости отправился в Париж, где получил при Сорбонне звание доктора. Ревностный прозелит, он вступал в споры с евреями, обращал против них сатиры и заклинал их обратиться в католичество. В собрании испанских произведений XV века помещены католические стихи Пабло де Санта Мария. Он ли является автором их или кто-нибудь из его родных, неизвестно (см. P. Florez, Eapana Sagrada, t. XXVI).
106
...крупный прелат и дипломат. — Алонсо или Альфонсо де Картахэна (1384—1456) в дипломатических переговорах одержал верх над англичанами. Переводчик «Риторики» Цицерона, он прославился своими любовными стихотворениями при дворе короля — поэта Хуана II и был уважаемым арбитром на состязаниях поэтов. Энеас Сильвио, ставший впоследствии папой Пием II, называет его: «очарование испанцев... украшение прелатов... не менее красноречием, чем ученостью знаменитый... из всех первый советом и речью» («deliciae hispanorum... decus prelatorum... non minus eloquentia quam doctrina prae-clarus... inter omnes consi-lio et facundia praestans»). Вернее всего, что Педро и Алонсо де Картахэна — одно лицо (см. P. Florez, Lspana Sagrada, t. XXVI).
107
Луис де Леон был родом из Бельмонте.
108
— ...перевел на испанский язык «Песнь песней». — Как и «Псалмы» Давида, «Песнь песней» считалась однойиз запретных частей Библии. Инквизиция преследовала переводчиков этих текстов на гражданский язык (см. биографию Давида Абенатара Мэло, стр. 69).
109
Квинт Гораций Флакк — латинский поэт I века до н. э. Жил в эпоху гражданских войн.
110
— Его стихи появились в печати через сорок лет после его смерти. — Они были изданы поэтом Кеведо.