— Ясно, — сказал сержант. — Пока лучше оставим все как есть. А теперь я бы хотел, чтобы вы, мистер Макинтош, и вы, мистер Нолан, рассказали мне, что и как происходило, все по порядку. Пока самую суть. Деталями и уточнениями займемся позже.

Он вернулись на палубу, и Макинтош быстренько изложил результаты осмотра «Нимфы», строго по порядку, и описал, как они встретились с Ноланом.

Едва он закончил свой рассказ, как они заметили, что по береговому трапу на яхту неуклюже спускается бравый, ладно скроенный мужчина средних лет в очках. Сержант, резко развернувшись, приветственно взмахнул рукой.

— Добрый вечер, сержант. Добрый вечер, джентльмены, — бодрым голосом сказал он. — Так, значит, яхта прибыла? А я ехал домой, дай, думаю, заеду узнаю.

— Прибыла минут двадцать назад, сэр. Я уже приступил к расследованию.

— Это радует. А кто эти джентльмены?

— Мистер Макинтош, — представил сержант с легким поклоном. — Он помощник капитана на пароходе «Чичестер», который следовал в Дьепп. Он, собственно, и доставил обнаруженную яхту сюда. А это мистер Нолан, как я понял, он подплыл к «Нимфе» чуть позже, когда она уже направлялась к нам в Нью-Хейвен. Мистер Нолан пока не успел дать предварительные показания. — Он обернулся к Макинтошу и Нолану: — Джентльмены, хочу представить вам майора Тернбулла, начальника полицейского отделения нашего графства.

Начальник полиции церемонно поклонился.

— Не хочу вам мешать, сержант, — сказал он, — но раз уж я тут, пожалуй, взгляну, что у вас здесь происходит. Ну и ну! Страсть-то какая! Ага… тут первые следы? — Он указал на цепочку кровавых пятен, потом прошел к люку с трапом, ведущим в нижние каюты, спустился и бегло осмотрел вторую жертву преступления.

— Боже милостивый! Чудовищно! Нет слов! Страшно жаль этих двух бедолаг! — то и дело выкрикивал он. — Чудовищно! Надеюсь, тут ничего не трогали?

— Ничего, сэр. Только врач при осмотре, очень деликатно, — и он изложил своему шефу то, что рассказал Макинтош.

— Боже милостивый! Просто сердце кровью обливается. Вы, я смотрю, даже успели взять показания у мистера Макинтоша?

— Так точно, сэр.

— В письменном виде?

— Нет, сэр. Пока в устной форме и коротко, чтобы представить картину в целом.

— Резонно, весьма резонно. Но мы попросим мистера Макинтоша повторить свой рассказ — для меня. И заодно все запишем. Кстати, кто-нибудь из ваших полицейских умеет стенографировать?

— И тот и другой, сэр.

— Вот и отлично. А теперь нам не мешало бы присесть. Констебль сможет положить блокнот на колени. Мне очень неловко, мистер Макинтош, вынуждать вас сызнова все это переживать, но не откажите в любезности. Мистер Нолан, а вы, надеюсь, составите нам компанию? Ваши показания тоже очень для нас важны. Крайне важны.

Все направились к шезлонгам, стоявшим на краю палубы, у самого поручня. О шезлонгах позаботился Макинтош: он вспомнил, что видел несколько штук в кладовке и приказал своим парням их принести. Расположившись на одном из них, начальник полиции заметил, что чувствует себя ничуть не хуже, чем в кабинете у сержанта, и почти так же защищенным от посторонних глаз и ушей. Надо сказать, что в это время вода уже отлила, и яхта заметно осела, опустившись вниз, и была надежно загорожена молом, так что можно было спокойно разговаривать на палубе, не заботясь о том, что кто-то их услышит. А находиться в непосредственной близости от места преступления было чрезвычайно важно при неизбежном уточнении деталей.

— Кстати, сержант, — продолжил Тернбулл, — было бы неплохо, если бы вы послали одного из ваших подчиненных за фотографом. А потом пусть попросит наведаться к нам сюда доктора Нелсона. Думаю, нам пора взглянуть на правую руку жертвы, выяснить, нет ли там чего-нибудь. А теперь я весь внимание, мистер Макинтош.

Второму помощнику капитана пришлось снова все пересказывать, но уже более детально.

— Славненько, — одобрительно пробормотал майор Тернбулл. — Мы получили каблограммы от капитана и доктора, а ваш обстоятельный рассказ существенно дополнил картину, верно, сержант? Вы все успели зафиксировать, констебль?

— Так точно, сэр.

— Вот и отлично. Мы потом расшифруем стенограмму и попросим вас расписаться. Загадочная история, крайне загадочная! Но большинство убийств выглядят поначалу крайне загадочными. А теперь, мистер Нолан, мы бы с удовольствием послушали вас. Пожалуйста, назовите ваше полное имя и адрес.

— Джон Патрик Нолан. Сент-Джеймс, Мэриз-Меншинс, пятьсот шесть.

— Род деятельности?

— Сотрудничал с Моксоном, в его Генеральном банке ценных бумаг.

Начальник полиции пытливо на него посмотрел, будто хотел что-то сказать по этому поводу. Но подумав, почему-то не стал этого делать и задал очередной вопрос:

— Как я понял из показаний мистера Макинтоша, вы хорошо знали обоих покойных?

— Совершенно верно. Они были моими партнерами. Мистер Моксон возглавлял фирму. А Дипинг — его заместитель.

Шеф полиции лишь тихонечко присвистнул в ответ, ничего не сказав. Какое-то время он сосредоточенно что-то обдумывал, потом продолжил:

— Я бы хотел услышать происшедшее в вашей интерпретации, мистер Нолан. Я не требую от вас доскональных подробностей, это пока не к спеху. Я бы хотел услышать ключевые моменты. Понимаете, мне важно определиться. Возможно, расследование следует проводить на более высоком уровне, а не здесь у нас в Суссексе.

Нолан молчал, собираясь с мыслями, он чуть дрожащими пальцами зажег сигарету.

Стороннему наблюдателю происходящее на палубе «Нимфы» показалось бы по меньшей мере странным, если не невозможным. Уже наступил благодатный летний вечер, очень теплый и безмятежный. Дымка над морем все еще парила, окутывая сонные суда, стоявшие в маленьком порту, расположенном в устье реки. Замерла опустевшая пристань, смутно темнел трап, опутанный паутиной из тонких водорослей, тихо шелестели мелкие волны, больше похожие на зыбь, на них мягко покачивалась нарядная яхта, любимая игрушка преуспевающего богача… Эта идиллия совершенно не вязалось с кровавой трагедией и суровыми лицами полицейских. Толпа из любопытствующих успела потихоньку разбрестись, и теперь не слышалось ни людских голосов, ни шагов, только поскрипывал где-то поодаль подъемный кран, загружавший сухогруз, готовящийся отбыть во Францию.

— Основные моменты… Попробую быть кратким, — после довольно долгой паузы произнес Нолан и принялся рассказывать то, что уже изложил раньше Макинтошу. Про французского финансиста Пастера, с которым Моксон вел длительные переговоры, про назначенную на сегодня встречу за обедом. Про намеченную на завтра морскую прогулку, во время которой эти переговоры должны были бы наконец завершиться каким-то обоюдным решением. Рассказал про поздний, по сути дела ночной, обед в Лондоне, про просьбу Моксона выручить и отправиться во Францию вместо него. Про те усилия, которые ему пришлось приложить, чтобы вовремя попасть в Дувр и заполучить свой катер.

— Вы очень четко и доходчиво все изложили, мистер Нолан, — прокомментировал шеф полиции, — думаю, все всё поняли. Представляю, как вы устали и как вам не терпится нас покинуть. И все же я прошу вас остаться. Мы не можем производить осмотр тел до прибытия врача и фотографа. А мне все-таки при вас хочется посмотреть, есть ли в правой руке убитого пистолет. Вы ведь никакого оружия не обнаружили, верно, сержант?

В этот момент на трапе появился маленький человечек с огромным фотоаппаратом и стал ловко спускаться вниз. Чуть помешкав, он повернулся к сержанту, но тут майор Тернбулл поднялся со своего шезлонга и подошел к вновь прибывшему:

— Вы, как говорится, легки на помине, — весело сообщил он. — Пойдемте, я покажу вам, что нужно снимать.

Сначала было сделано несколько снимков поручня — вдоль всей палубы, а майор Тернбулл произвел необходимые замеры. Потом снова был снят флаг с бездыханной фигуры в сером костюме. Фотограф зафиксировал тело, а сержант обвел фигуру мелом, обозначив контуры. Те же самые процедуры были проделаны и в капитанской каюте.