Зависть ударяет по мне. С того дня, как умер мой брат-близнец, мой дракон отказался от моего зова. Я — изменяющийся Рур драки, тем не менее, у меня больше нет возможности испробовать небо.

Я скучаю по ощущению ветра на своих крыльях, преодолевая длинные расстояния, за короткий промежуток времени, по тому приливу эйфории, когда моё тело становится большим, мощным зверем, способным дышать огнём.

Шторм обрушивается, когда я на побережье. Внезапно стало так темно, как будто день решил отказаться от вечера и прыгнул прямо в ночь. Морось падающего снега усиливается также, как и ветер.

О ловле рыбы в такую погоду не может быть и речи. Они оставили поверхность для более глубоких, спокойных вод. Мне нужно найти укрытие и переждать эту бурю.

Вьяка слишком далеко, но во всех горах в Секе есть пещеры. Поэтому я пробираюсь к ближайшей пещере, в моём поле зрения, до тех пор, пока крик поблизости не заставляет меня резко остановиться.

И во тьме, окружавшей меня, поверх воя ветра звучит голос, которого я не слышал несколько лет.

Мой дракон.

Он царапается внутри меня, борется за свободу.

Я поражён, мое изменение почти непроизвольно.

Моё тело растёт, кожа становится чешуёй, крылья расправляются широко и высоко позади меня.

Я рычу, когда улавливаю её запах.

Той, кому суждено быть моей.

Почти полностью покрытая снегом, я нахожусь на грани обморока, когда рёв заставляет мои глаза открыться.

Звук мощных крыльев, прорезающих воздух, пересиливает ветер. Когда два сверкающих пятна хрустального синего цвета появляются в темноте надо мной, моё сердце останавливается перед тем, как возобновить свой бег с максимальной скоростью.

Богиня свыше.

Слова Тесс, прежде чем она ушла, возникли передо мной.

Надеюсь, драки найдёт тебя и сожрёт живьём.

Возможно, Тесс стоит заняться бизнесом ясновидения. Она была бы богата в мгновение ока.

Я пытаюсь приподняться, но мои конечности больше не работают. Я так оцепенела, что покалывания, ранее на моей коже, исчезли.

Бл*дь.

Грёбаное бл*дство.

И тут я подумала, что нет ничего хуже, чем замёрзнуть насмерть. Оказывается, Кахафура действительно знает, как надеть те ботинки с носком из руриум стали и пнуть человека прямо по гениталиям.

Может, мне стоит умолять о своей жизни? Нет, это бесполезно. Я человек и быть рассматриваемой, как достойное существо — довольно новая концепция для большинства Рур драки.

Кроме того, я уверена, что холод заморозил мой мозг, потому что я, честно, не могу придумать слова, которые должна сказать, чтобы помешать этому дракону получить меня в качестве его ужина.

Ха! Ужин? Да, правильно. Посмотрите на размер этой штуковины. Это гора с глазами и крыльями. В лучшем случае, я буду одним из тех угощений, размером с палец, которые иногда подают в столовой Андрака. Как раз достаточно, чтобы насладиться вкусом, но едва ли, чтоб насытить.

Значит смерть от драки, вот оно.

Наверное, всё ещё вполне приемлема шутка об иронии, которой я могу поделиться с отцом, когда умру.

Дракон добирается до меня, вырывая меня из снега своими ужасными когтями. Я безжизненно болтаюсь высоко над землёй. Будучи так близко к Рур драки в первый раз в своей жизни, страх пытается пробиться сквозь моё принятие неизбежной кончины.

Тело дракона чёрное, но покрыто синими полосами, которые светятся, как его глаза в темноте. Я никогда не думала об этом, но если бы и подумала, то предположила бы, что Секан драки будут белыми, как их среда обитания.

Холодный ветер хлещет меня, и я сжимаю глаза. Горячие слёзы обжигают мои веки. Они вытекают из-под ресниц, но я не чувствую их на онемевших щеках.

— Убей меня быстро. — По крайней мере, я была способна хоть на это.

Смерть, которую я могу принять, может быть, то, что я искала всё это время. Но мучительная боль, когда зубы дракона раздавливают мои кости, в месиво? Я умру, это десять из десяти.

Вместо того, чтобы пировать мной, дракон расправляет крылья и направляется к небу. Крик поднимается из глубины моего желудка и вырывается из меня. Качество воздуха в этом ужасном холоде слишком низкое для моего тела, чтобы справиться, и после этого крика мои глаза закрываются, и я отключаюсь.

Когда я прихожу в себя, то я дезориентирована на несколько мгновений, когда мой мозг обрабатывает несколько важных фактов:

1. Я уже не в небе, а в пещере.

2. Я голая, лежу на меху, и больше не замерзаю.

3. Большой костёр поблизости сушит мою мокрую одежду, и его жар довольно хороший. Тепло от твёрдого тела позади меня ещё приятнее.

Где дракон, который собирался сожрать меня целиком, как предсказывала Тесс?

Я предполагаю, что это он, в своей основной форме, в настоящее время ласкает мой живот своей большой рукой. Небольшая шероховатость его ладони слишком хорошо ощущается на моей коже.

Встревоженная этим прикосновением существа Рур и тем фактом, что моё тело отвечает на это, я выкатываюсь из его объятий, чтобы могла видеть его лицо.

В свечении костра, ошеломляющий мужчина-секан, серебряный взгляд которого замораживает меня на месте. Это странное, покалывающее ощущение прокатывается через меня и тепло оседает между моих ног.

Лёжа на боку, его голова опирается на согнутую руку. Мягкие линии простираются от уголков глаз, челюсть острая и крепкая. Его длинные, белые волосы свисают за плечами, несколько прядей ласкают его широкую, бледную грудь. Его толстые, мускулистые руки покрыты синевато-серыми полукругами-чешуйками, сразу же обозначающими его как Рур драки в первичной форме.

Он привлекательный. Невероятно. Я начинаю с точки зрения невежливости. Я знаю, кто он, и я знаю, что должна его ненавидеть, но голос логики заглушён необъяснимым влечением к этому мужчине.

Да. Его.

Не убьёт.

Притягивает.

Моя кожа оживает восхитительными, слабыми покалываниями под его взглядом. Тепло сворачивается спиралью в моём животе, распространяется ниже и между моих ног становится тесно.

Он тоже голый. Коварно оценив впечатляющую ширину плеч и тем, какой твёрдый у него живот, очерченные мышцы, мои глаза опускаются ниже. Я не могу сказать, является ли его пенис полутвёрдым или это просто его естественное, спокойное состояние. В любом случае, у меня будет тяжелый — ха! — период нахождения слова, чем дольше я на это смотрю.

— Как тебя зовут, человек? — Его низкий и шелковистый голос, вынуждает меня снова встретиться с ним взглядом.

Я колеблюсь. Озвучив ему свое имя, означает сформировать незначительную связь, которую я не должна поощрять. Но я не могу не ответить, когда его внимание так пристально сосредоточено на мне.

— Ксиа, — говорю я тихо.

— Шшаах, — растягивает он, потому что это незнакомое слово на языке Рур.

Моё имя происходит от старого языка, который был мёртв в течение длительного времени, переопределён другим, называемым Человеческий стандарт, чтобы все люди могли общаться в равной степени. Однако мой отец со своим богатым познанием бесполезной человеческой истории, стремился сохранить что-то от наших предков, как и его отец поступил с ним, дав мне это имя.

— Оно мне нравится, — говорит он. — Оно красивое и другое. Прямо, как ты.

Я сжимаю губы, пытаясь игнорировать головокружение, которое его комплимент вызывает во мне.

— Готова поспорить, ты говоришь это всем женщинам, которых раздеваешь и лапаешь, пока они спят.

— Ты предпочла бы, чтобы я оставил тебя в мокрой одежде, чтобы замёрзнуть до смерти?

— Это всё ещё не объясняет, почему ты прикасался ко мне.

— Чтобы мог держать тебя в тепле, — его рука пробирается поверх моей талии, и он притягивает меня ближе. — И прикосновение к тебе доставляет мне удовольствие.

Он утыкается в мою шею, глубоко вдыхая, как будто запах моей кожи это то, что придаёт ему жизнь. От его низкого рычания, моё тело вибрирует и зажигает огненный след возбуждения через меня, который разливается огнём между моих ног.