Вдруг из-за спины маршала Лисамо вышла молодая женщина, одетая в траурную белую юбу. (Юба - повседневная одежда благородных женщин. Прим. авт) Все замерли. Это была императрица Фудзико. Всего одиннадцать дней прошло, как она стала официальной супругой Атамо, и вот уже три дня как овдовела. Потеряв мужа, она вот-вот могла потерять и брата. Бусо Сакуро - командир бодигаров Сына Неба лежал без памяти. Он бился рядом с императором и закрыл его своим телом, но не смог спасти. И вот муж мертв, а брат при смерти. Собравшиеся люди знали о душевном состоянии женщины. Все ждали, что скажет императрица.
- Мой муж и наш государь умер, - негромко проговорила она, и ее слова далеко разнеслись над притихшей площадью. - Всю свою жизнь он думал о счастье других больше чем о себе. И делал все, что под силу смертному для своего народа. Душа его покинула тело. Скажите, не ради ли вас он отдал свою жизнь?
-Жизнь Сына Неба! - внезапно крикнула она. - Не для вас ли он жил и царствовал так не долго?
- Для нас, Фудзико-ли! Для нас! - раздались голоса из толпы.
- Тогда он, не задумываясь, отдал бы своё тело, чтобы спасти тех, кто был с ними до конца. Кто не покинул его в тяжкие дни поражения! Пусть прах моего мужа не увидит погребального костра, но его дух будет пребывать в чертогах Вечного Неба, и глядя с высоты, будет радоваться за своих детей!
После этих слов никто не стал ничего говорить.
Всю ночь Фудзико и приближенные молились у тела государя. Под утро вдова попросила оставить ее одну. Медленно и чинно военачальники и придворные вышли из полутемного зала, оставив для последнего прощания тех, чья любовь пронеслась мгновенно и ослепительно, подобно вспышке молнии. Проводив их взглядом, вдова дала волю слезам.
Тело Атамо уложили в колоду и спустили со стены.
Аригато Тонго внимательно вглядывался в желтоватое, тронутое дыханием смерти лицо.
Неужели это его брат? Или бунтовщики пытаются его обмануть, подсунув похожее тело? Сын Неба знал о двух лазутчиках, пробравшихся в крепость. Там наверняка слышали о вторжении Львов Пустыни в Фамлао. Все благородные воины во время предавшие Самозванца, дружно подтвердили подлинность тела. Отыскали несколько старых шрамов. И все-таки неуверенность поселилась в сердце Сына Неба.
Отогнав опасные мысли, он приказал:
- Пусть тело забальзамируют и увезут в Тонго-эдо в железной клетке. Все должны видеть, что Самозванец мертв! Что с ним делать дальше, решим потом.
В тот же день императорская армия стала быстро сворачивать лагерь. Торопясь на охваченный пламенем юг, Тонго оставил в двух переходах от Нагаси отряд "черных драконов", имевший приказ не мешать уходу бунтовщиков, после чего занять крепость.
Мятежники не заставили себя ждать. Когда их разведчики убедились, что войска императора ушли, они разобрали стену, перекрывавшую ворота, и стали торопливо уходить к границе, справедливо опасаясь вероломства Сына Неба.
На реке Велеса уже возводились мосты. Люди, заранее посланные Атамо в леса варваров, смогли договориться с местными жителями, и те согласились дать пристанище беглецам, если Тонгайская армия не станет их преследовать..
Колонны тяжело навьюченных мужчин, женщин и детей, вступили под своды дикого леса. Последними уходили приближенные Атамо. Едва они вступили на чужой берег, стоявшие наготове воины подожгли наплавные мосты. Глядя сквозь дым на родной берег, сегун Хайдаро с трудом сдерживал слезы. Когда Сына Неба разбили, он потерял все кроме надежды. Со смертью Атамо исчезла и она. Он больше никогда не увидит родного замка. В Хайдаро-сегу поселится барон Симадо, получив его титул и земли. Хайдаро знал, что жизнь в лесу не для него. Очень скоро он присоединится к своему племяннику и государю. Но не сейчас. Когда среди приближенных Атамо начались склоки, он должен быть рядом с Фудзико и разделить с ней ответственность за тысячи людей доверивших им свою судьбу. Они дети Атамо и должны жить. Чутье опытного военачальника и политика подсказывало, что беглецам нужно уходить как можно дальше на север, подальше от Тонго и его палачей.
6 день Цапли 955 год Сына Неба.
С самого утра жители Кувами-но-Токого-но-Канаго ждали нового господина. Затерянная среди холмов и лесов северо-запада сегуната Канаго, деревня без особых потрясений пережила гражданскую войну. Пятеро парней ушли в войско Самозванца, да два года спустя отряд армии Сына Неба сжег третью часть домов и, оставив за собой десяток кольев с умиравшими сельчанами, помчался дальше за бунтовщиками.
Крестьяне безропотно заплатили барону Годуцо Токого оброк за два года и всю зиму питались рыбой и дикими корешками. Из-за чего умерли все дети младше десяти лет и несколько стариков. Господин поступил справедливо. Другие землевладельцы содрали с крепостных недоимки за четыре года. Управитель барона не забывал напоминать об этом жителям деревни. И вот теперь у них будет новый господин. Будет ли он так же справедлив как барон Токого? Было над, чем задуматься бедному крестьянину.
Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, после победы над Самозванцем и южными варварами возвел в бароны и рыцари множество воинов, повелев сегунам выделить новым землевладельцам полагающиеся их титулу имения. Больше всего новых землевладельцев пришлось разметить на своих землях сегунам, так или иначе поддержавших Самозванца в его недолгом царствовании. Сегуны, в свою очередь, потеснили слишком строптивых баронов. Установка границ новых землевладений и оформление соответствующих грамот дело не быстрое. Нужно внести изменения в регистры баронств и книги учета сегунатов. А тут еще император даровал право мелким землевладельцам жаловаться на своих господ. Вновь возведенные землевладельцы и те, кому, волей сегунов, пришлось потесниться, забросали Канцелярию Сына Неба жалобами. Кое-где чиновничьи проволочки тянулись годами.
Годуцо Токого не стал жаловаться. Сегун Канаго отнял у него земли Кувами, чтобы отдать Одо Гатомо, его же соратнику, отличившемуся в битве у Змеиных озер и в Пустынном походе. Барон был согласен, с тем, что этот воин вполне заслуживал посвящения в рыцари.
Управитель Токого давно освободил просторный дом за крепкой оградой и ждал только приезда нового хозяина деревни, чтобы покинуть ее навсегда. Согнанные на встречу нового землевладельца, крестьяне уже устали стоять под мелким моросящим дождем, когда на дороге показался конный отряд и обоз из трех повозок, запряженных волами. Первым на темной от воды лошади ехал соратник, держа в руке копье, с поникшим от сырости флажком.
Управитель поправил меч. Он узнал Гатомо, одетого в блестящие лакированные доспехи, поверх нового кимо. Латы двенадцати соратников рыцаря выглядели значительно беднее. Слуга подхватил под уздцы лошадь нового землевладельца. Гатомо легко спрыгнул на мокрую землю.
- Кто ты, и что тебе нужно? - после поклона произнес управитель ритуальную фразу.
Гатомо снял с пояса лакированный футляр и протянул ему сложенный лист бумаги. Увидев печать Токого, управитель низко поклонился.
- Теперь это ваш господин, - сказал он крестьянам. - Отныне ваша деревня называется Кувами-но-Гатомо-но-Токого-но-Канаго.
Селяне грохнулись на колени. Они обрели нового хозяина.
Дом Гатомо не понравился. В двух из четырех комнат пол не обогревался. Крошечные окна хранили тепло, но пропускали мало света. Старший соратник Румото Макао разделял мнение господина. Рыцарь вышел на крыльцо.
- Разгружайтесь.
- Забор-то жидковат, Гатомо-сей, - проговорил за спиной Макао.
- Будем строить замок! - ответил свежеиспеченный землевладелец. Подгоняемые соратниками крестьяне бросились разгружать повозки, таскать вещи в дом и кладовую. Прежний владелец оставил их в идеальном порядке. На дощатом полу амбара не было ни одного зернышка.
Из повозки крытой кожаным пологом выбралась толстая не молодая женщина в застиранной юбе. (Юба - повседневная одежда благородных женщин. Прим. авт)