Наверное, она перестаралась: увидев ее, дежурный врач отделения Джон Блэйк вытаращил глаза и одобрительно присвистнул:

— Вот это да! Выглядишь потрясающе!

Многие медсестры наверняка порадовались бы, услышав комплимент от красавчика Джонни, но Лине было не до любезностей.

— Зато чувствую себя ужасающе! — слабо улыбнувшись, пожаловалась она. — Глаз не сомкнула за ночь.

Джон многозначительно хмыкнул:

— Возникает закономерный вопрос, но я, как и подобает джентльмену, от него воздержусь.

Лина вспыхнула. А ведь еще чуть-чуть — и Блэйк угадал бы причину бессонной ночи! Господи! Сделай так, чтобы Энтони Элдридж оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда!.. Чтобы сгладить неловкость от затянувшейся паузы, Лина взяла карточки учета новых поступлений и спросила:

— Ну, кто там у нас?

Сев за стол рядом с Джоном, она склонилась над бумагами: их головы были так близко, что Лина ощутила холодноватый запах его лосьона после бритья.

— В первом боксе перелом большой берцовой, а во втором — подозрение на непроходимость. Я уже вызвал хирурга, чтобы уточнить диагноз. Должен явиться с минуты на минуту. А вот и он! Привет, Энтони!

Лина заставила себя поднять глаза от бумаг.

Из-под белого халата Энтони выглядывала зеленая хирургическая пижама. Усталые глаза, синева щетины — явно не успел побриться, отметила про себя Лина. И, похоже, тоже не выспался…

— Привет! — небрежно бросил Энтони, протянув руку Джону и едва заметно кивнув Лине.

Удивленная его мрачным усталым видом, а еще больше — исходившей от него неприкрытой враждебностью, она молча кивнула в ответ. Да, расстались они вчера не лучшим образом, но Лина надеялась, что хотя бы в рабочее время Энтони будет вести себя по отношению к ней цивилизованно. Видно, зря надеялась!

— Доктор, будьте любезны, карточку больного, — сквозь зубы выдавил Энтони, злясь, что Джон сидит возмутительно близко от Лины.

Лина молча протянула ему карточку.

— Могу я взять в помощь медсестру? — спросил Энтони.

Она растерялась и, съежившись под ледяным взглядом серых глаз, ответила невпопад:

— Я только что заступила на дежурство.

— Как трогательно! — язвительно заметил он. — Ну так будьте столь любезны, потрудитесь найти мне медсестру!

Лина чуть не задохнулась от гнева.

— Не беспокойтесь, доктор Элдридж! — раздался с порога приторно-сладкий голосок Мэри Карбайд. — Я уже тут! К вашим услугам!

— Спасибо, сестра… — он взглянул на нагрудный именной жетон, — Карбайд.

— Зовите меня Мэри, — сияя улыбкой, предложила та и кокетливо поправила выбившийся из-под шапочки белокурый локон.

Энтони улыбнулся, а Лину чуть не затрясло от ярости.

— Мэри, — с готовностью повторил он. — Идемте посмотрим, что у нас там.

И они ушли, а Лина молча смотрела вслед, презирая старшую медсестру Карбайд за то, как она стелется перед Энтони, а еще больше себя — за то, что ей это небезразлично. Вздохнув, Лина принялась за работу: позвонила педиатру, который собирался прислать в отделение ребенка с подозрением на острый аппендицит, потом в лабораторию — уточнить результаты последних анализов.

А в голове неотвязно крутилась мысль: работать с Энтони она не сможет. Каждый раз, когда в отделение будут привозить хирургических больных, его будут приглашать на консультацию, а во время дежурства заниматься этим придется именно ей!

Так что же теперь делать?!

Да, судьба сыграла с ней злую шутку, вернув Энтони Элдриджа в ее жизнь! Общаться с ним изо дня в день, делая вид, что они едва знакомы, у нее вряд ли получится. А Энтони ведет себя просто возмутительно!

Когда зазвонил телефон экстренной связи, Лина даже обрадовалась. Что ни говори, трудотерапия — отличная штука!

Утро выдалось на редкость суматошным, так что думать об Энтони ей было некогда. Привезли молодого парня, вколовшего себе убойную дозу неочищенного героина. Провозились с ним битый час и — слава Богу! — откачали. Перевели в палату интенсивной терапии, но его жизнь по-прежнему висела на волоске: серьезно повреждены почки.

Пациентов везли нескончаемым потоком — перелом, ожог, сотрясение мозга… В приемном покое образовалась небольшая очередь хирургических больных: Энтони был занят в операционной. Лине приходилось успокаивать раздраженных родственников, недовольных тем, что их близкими никто не занимается.

— Извините, но придется еще немного подождать, — терпеливо отвечала всем Лина, и ей пришло в голову, что, если бы ей платили за каждое извинение хотя бы по пенсу, она вошла бы в десятку самых богатых людей страны. — Дело в том, что хирург сейчас в операционной.

— А он что, один на все отделение? — огрызнулась сердитая леди.

Лина вздохнула. Самое время развести дискуссию на тему острой нехватки медперсонала! Больные терпеть не могут, когда им говорят, что врачей не хватает. Они приехали за помощью и хотят получить ее как можно скорее, а проблемы больницы их ничуть не волнуют.

— Остальные тоже заняты. Не волнуйтесь! Как только кто-нибудь освободится, вами займутся, — пообещала она и, заметив, что сестра из приемного отделения машет ей целым веером карточек, добавила: — Извините, мне надо идти.

После бессонной ночи к концу смены Лина едва не валилась с ног от усталости. Врачи — их в отделении было трое — работали сменами по двенадцать часов, а в ночи с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, когда отделение трещало по швам от наплыва больных, их дежурства частично совпадали.

Лина взглянула на часы. Без десяти шесть… Вроде все спокойно. В шесть ее должен сменить Билл Смит. Зная необязательность Билли, можно предположить, что он минут на десять задержится… Она зевнула. Может, до прихода Марка удастся соснуть часок. Марк обещал заехать за ней в восемь.

Она познакомилась с администратором больницы святого Варфоломея месяца два назад, еще до того, как поступила на работу в отделение. Встречались они раз или два раза в неделю. Марк был довольно умен, недурен собой, приятен в общении и, будучи сдержанным по натуре, пока мирился с тем, что Лина избегала интимной близости — довольствовался дружеским прощальным поцелуем. Как-то раз обмолвился, что торопить ее не собирается и вообще согласен ждать, сколько она захочет.

Лина и сама не знала, сколько ему придется ждать и чего она от него хочет. Впрочем, ухаживания Марка и его поцелуи доставляли ей удовольствие, но не шли ни в какое сравнение с поцелуями Энтони, превращавшими ее в настоящую блудницу. Наверное, это и к лучшему… Лина затруднилась бы ответить, нравится ли себе такой, какой становится в объятиях Энтони.

Во всяком случае, уважения к такой Лине она не испытывала.

До конца смены оставалось две минуты, Билл так и не появился, а на столе затрезвонил красный телефон. Лина, обреченно вздохнув, сняла трубку. Услышав краткое сообщение водителя «скорой», похолодела от ужаса:

— Огнестрельное ранение брюшной полости. Парень семнадцати лет. Состояние критическое. Будем у вас через три минуты.

Поручив медсестре немедленно вызвать Энтони и бригаду, Лина побежала в реанимацию, а по дороге нажала на кнопку экстренного вызова медсестер. На сигнал прибежали три медсестры.

— Подготовьте палату реанимации, — скомандовала Лина. — И свяжитесь с банком крови. Везут больного с огнестрельным ранением. Я — в приемное.

Когда она спустилась, больного уже перекладывали на каталку. Лина откинула простыню, чтобы оценить характер ранения, и невольно содрогнулась: в зиявшей внизу живота ране виднелись внутренние органы. Втолкнув каталку в палату реанимации, Лина с облегчением вздохнула, увидев там Энтони.

— А где экстренная бригада? — спросила она, пока юношу перекладывали на стол.

— Работают по другому вызову, — нахмурясь, ответил Энтони, а чуткие пальцы уже обследовали рану. — Давайте физраствор.

— Показатели? — спросила Лина.

— Давление восемьдесят на тридцать. Падает, — ответила сестра. — Пульс сто сорок. Продолжает расти.