Разумеется, Джоан не ревновала его — во всяком случае к ней. Мэгги не могла даже представить себе, чтобы такая блистательная и знаменитая женщина, как Джоан, могла ревновать вообще к кому-либо. Ей не очень хотелось слушать дальше, но женское любопытство превозмогло: хотелось узнать что-либо еще о его семейной жизни.

— Так что из того? — поинтересовалась Мэгги. — Если она не была ревнивой?

Он пожал плечами.

— Просто ей все время необходимо было находиться в центре всеобщего внимания. Она любила чувствовать себя пупом земли, даже в домашней обстановке. Я обнаружил, что таковы почти все артистические натуры, каждый из них полагает, что является самой важной персоной в мире. Без этого обойтись они не могут, и им необходимо, чтобы все остальные были согласны с ними.

Мэгги промолчала, не решаясь высказать свое мнение. Ей не хотелось плохо говорить о покойной, но Джоан производила впечатление женщины эгоистичной, неспособной на самоотречение.

И совершенно не подходящей Люку. Но ее мнение ни в коем случае нельзя было назвать беспристрастным!

В остальном же обед проходил превосходно. Они уже доедали десерт, когда Люк, сам того не желая, все испортил. Мэгги с улыбкой слушала Люка, подшучивающего над ее якобы тощими ногами, когда он неожиданно вытащил из кармана и протянул ей сверток.

Недоуменно моргая, Мэгги отложила ложку и спросила:

— Что там такое?

— Это тебе.

Совершенно сбитая с толку, девушка даже не шевельнулась. Он улыбнулся:

— Мэгги, самый приятный момент при получении подарка — это когда открываешь его.

Она чувствовала себя как ребенок, которому только что сказали, будто Санта-Клауса на самом деле не существует.

— Но Рождество наступит только ночью, — разочарованно протянула она. — Если ты не возражаешь, я подожду.

— Это вовсе не рождественский подарок, глупышка, — спокойно ответил он. — Это подарок на день рождения:

— Но мой день рождения был…

— Знаю, знаю, — прервал он, на этот раз уже несколько раздраженно. — Несколько месяцев назад. Но тогда я не мог преподнести тебе его, мне было совсем не до этого.

— О Боже, Люк… конечно, не до этого. Я совсем не…

— Кроме того, — снова перебил он, — я хотел отдать его тебе лично. Посмотреть на твою реакцию.

Она смотрела на него с бьющимся сердцем.

— Ну, давай же, — настаивал Люк. — Открой его.

Трясущимися руками Мэгги развернула бумагу, под которой обнаружила небольшую черную коробочку. Она открыла крышку.

Внутри был самый замечательный калькулятор из всех, которые она когда-либо видела. Мэгги смотрела на него, не веря своим глазам.

— Это, наверное, самое современное устройство из всех, имеющихся сейчас в продаже, — сказал он, наблюдая за ее реакцией. — Когда ты немного подучишься, то подивишься, как могла обходиться без него.

Но Мэгги по-прежнему сидела как вкопанная, не отрывая глаз от калькулятора. Перед ней лежал подарок, о котором только можно было мечтать, но она не заслуживала его.

Люк нахмурился.

— Я, конечно, знаю, что по традиции девушкам на восемнадцатилетние дарят жемчуг, но ты не обычная девушка, а самый способный математик из всех, которых я встречал, и прибор очень пригодится тебе в будущем.

Мэгги почувствовала себя как невеста, которую неожиданно стошнило прямо перед алтарем. Она подвела всех. Свою мать, мать Люка, его самого. Но больше всего себя.

— О, Люк, — прошептала Мэгги. — Нет.

Люк нахмурился еще сильнее, ничего не понимая.

— Что нет?

Она отчаянно затрясла головой.

— Я не могу принять это.

Люк наконец потерял всякое терпение, недоуменное выражение на его лице сменилось гневным.

— Разумеется, можешь, черт тебя побери. Если тебя беспокоит цена…

— Дело не в цене.

— Тогда в чем же?

— Я просто не имею права принять его.

— Может быть, ты скажешь мне почему? — холодно спросил он.

— Какая разница.

Он сделал знак официанту.

— Я не в настроении решать загадки, Мэгги. И если ты не собираешься отвечать мне, то лучше пойдем отсюда.

На глаза Мэгги навернулись слезы. Ее репутация никогда не плачущей девушки в последнее время терпела крах.

— Потому что я не заслуживаю этого! — в отчаянии выкрикнула она. — Мне совершенно не нужно брать его, он мне не пригодится!

Он взглянул на нее с плохо скрываемым бешенством.

— О чем, черт побери, ты говоришь?

И тут ее как будто прорвало:

— Потому что я бросила школу!

Наступило напряженное молчание.

— Что ты сделала? — переспросил Люк, недоверчиво прищурив глаза, и посуровел лицом, когда она только, молча, кивнула. — И как давно?

— Чуть больше двух месяцев назад. Специальности у меня никакой нет, так что подрабатываю, где могу. Твоя мать платит мне за то, что я замещаю маму, пока сестра не родит ребенка. Мы же не ожидали тебя к Рождеству. Ты не должен был этого знать.

— Ну еще бы. — Люк вновь замолчал, переваривая услышанное, потом поднялся. — Вставай, — холодно скомандовал он. — Мы уходим.

Никогда еще Мэгги не видела Люка в такой ярости… Вчерашний его гнев по поводу поведения пьяного Гика не шел ни в какое сравнение с теперешним угрюмо-разъяренным состоянием. С окаменевшим лицом, одной рукой крепко ухватив Мэгги под локоть, а другой держа несостоявшийся подарок, он провел ее по холодным декабрьским улицам городка к автомобильной стоянке.

Люк не произнес ни слова, пока они не уселись на мягкие кожаные сиденья «бентли», и только тогда повернулся к Мэгги. Глаза его сверкали холодным огнем.

— Ну, — произнес он сдавленным от сдерживаемого гнева голосом. — Пора бы тебе объясниться.

В душе Мэгги вспыхнул последний очаг сопротивления.

— Я не обязана ничего объяснять тебе, Люк Ричмонд, ты мне не господин!

— Я хочу знать, — сказал он, подчеркнуто игнорируя ее протест, — почему ты, с твоими-то способностями, оказалась в столь незавидном положении.

Мэгги чуть не задохнулась от возмущения, потому что его обвинение в ее адрес невольно задевало и ее мать тоже.

— Знаешь ли, нет ничего плохого в том, что человек следит за домом или готовит пищу, — упрямо возразила она. — Моя мать столько лет занимается этим.

— Это я и без тебя знаю! — взорвался он, — и его тщательно сдерживаемый гнев выплеснулся наружу. — Но она оказалась совсем в другой жизненной ситуации. Рано вышла замуж. И когда твой отец покинул вас, она, имея двоих детей на руках, оказалась просто вынужденной принять эту работу, у нее не было альтернативы. Твоя мать вполне счастлива, но ты ведь не так наивна и не можешь не понимать, что, доведись ей в полной мере использовать свои возможности, она получила бы от жизни гораздо большее удовлетворение. И ты и я знаем, как высоки умственные способности. Что, впрочем, я раньше предполагал и в тебе. Боже мой, и что же она сказала, когда ты преподнесла ей этот сюрприз, Мэгги? Неужели не пыталась отговорить тебя?

— Еще как пыталась, — призналась Мэгги и добавила с вызовом: — И твоя мать тоже. Но я не поддалась ни на какие уговоры.

— А почему не сообщили мне, — спросил он так мрачно, что Мэгги даже поежилась.

Да потому что сама не рискнула и не позволила миссис Ричмонд сделать это, ибо знала: Люк — единственный человек, способный ее отговорить.

— Ты знаешь почему, — тихо ответила Мэгги.

— Знаю, — с суровым видом согласился он. — Потому что я выбил бы из твоей головы эту дурь.

— Ты не смог бы заставить меня остаться там, — возразила она.

— Ты так думаешь? — Люк бросил на нее уничтожающий взгляд и задумчиво забарабанил пальцами по рулевому колесу. После долгой паузы он вновь поднял на нее холодный взгляд. — А что именно толкнуло тебя на этот самоубийственный поступок? В чем дело, Мэгги? Понадобились деньги на одежду, чтобы можно было ходить на дискотеки с типами вроде этого Теннера, так что ли? Неужели ты пожертвовала карьерой ради легких денег?