Когда Мэгги наконец заговорила, ее голос, к собственному удивлению и восторгу, звучал совершенно спокойно.

— Так, значит, школа исключается, — сказала она, загибая палец. — Что же остается. Умираю от желания услышать, каким образом ты намереваешься уберечь меня от самой себя!

Ее легкомысленный тон принес ему видимое облегчение. Мэгги заметила, как посветлели глаза Люка, как он тряхнул головой, словно отгоняя от себя какие-то мысленные образы.

Тяжело вздохнув, Люк перевел взгляд на свои руки, а потом опять на девушку. Сейчас он походил на политика, собирающегося произнести свою первую публичную речь.

— Я признаю, что ты могла невзлюбить математику…

— Наконец-то! — язвительно пробормотала она.

Он бросил на нее угрюмый взгляд.

— И очевидно, что ты не сможешь сделать карьеру в области, которая тебя больше не интересует.

— А о чем я твердила тебе все это время! — вставила Мэгги, Но он жестом руки заставил ее замолчать.

— Все дело в том, что не следует вдаваться и в другую крайность. Ты слишком умна, чтобы всю свою жизнь заниматься неквалифицированным трудом. Можешь представить себя в тридцать лет официанткой?

И в тридцать лет, и в более зрелом возрасте она предпочитала бы счастливо жить с Люком, но шансов на то, что это произойдет, не было никаких.

— Масса вполне приличных людей занимается этим всю жизнь, — упрямо заявила она.

Он покачал головой.

— Но мало кто делает это по собственному желанию. Ты должна положить начало своей будущей карьере, Мэгги, или же изучать в университете предмет, который тебя действительно интересует. Должно же существовать что-то другое, что тебе нравится!

— Английский язык, — нехотя ответила Мэгги, думая о том, что Люк, вероятно, все же уговорит ее согласиться на что-нибудь, а она не совсем понимает, что это может быть. — Но тут мы попадаем в порочный круг, Люк: ни один университет и ни одна стоящая компания не примут меня без свидетельства о сданных экзаменах…

— Совершенно верно, — подтвердил он, и Мэгги почувствовала, что сейчас попадет в расставленную им ловушку. — Я об этом и твержу. Мы наймем тебе репетитора, и ты сможешь сдать экзамены по математике летом, как и было запланировано. Не умрешь же ты от того, что еще немного позанимаешься ненавистным предметом — в конце концов, это ведь будет только средство, а не цель. Ты уже приложила столько усилий — жалко, если все это пропадет зря. Пропущено только два месяца. С твоими-то способностями ты легко ликвидируешь отставание.

А после этого можешь заняться чем хочешь, — выбрать любую специальность в университете или найти себе работу по нраву. И обещаю тебе… — Тут на его лице появилась та неотразимая, лукавая улыбка, которую, как она хорошо знала, он употреблял, когда у него возникла необходимость убедить кого-либо, — что тебя никто не будет заставлять брать в руки логарифмическую линейку или калькулятор!

Последовала длинная пауза. Наконец Мэгги вздохнула.

— А этот репетитор, — конечно, если я соглашусь на него, — будет приходить сюда?

Внезапно выражение его лица совершенно изменилось и стало каким-то отсутствующим.

— Нет.

Девушка недоуменно захлопала ресницами.

— Нет? — беспомощно повторила она. — А, понимаю. Мне придется ходить к нему или к ней, так ведь?

— Тебя здесь не будет, — решительно заявил он.

Мэгги почувствовала себя совершенно сбитой с толку.

— Ничего не понимаю.

— Ты будешь учиться в Лондоне, — сказал Люк твердо.

— В Лондоне.

— Да. Ты поедешь в Лондон. Со мной.

Мэгги уставилась на него с таким видом, будто у него внезапно выросла вторая голова.

— Я не ослышалась? — спросила она еле слышно.

Самонадеянная уверенность, на время покинувшая Люка, теперь, казалось, вновь вернулась к нему.

— Разумеется, нет. Тебе необходим кто-то, кто приглядывал бы за тобой, следил бы за тем, чтобы ты проделала всю необходимую работу.

Кто-то, кто смог бы держать твою несколько импульсивную натуру под контролем.

— Ты хочешь сказать — кто-то вроде тебя?

— Да. Именно кто-то вроде меня.

— Чтобы дрессировать меня?

На его губах появилась тень улыбки.

— Да, если это будет необходимо.

К ее удивлению, мысль о том, что Люк будет контролировать ее жизнь, скорее понравилась Мэгги, хотя вряд ли методы, которые он будет для этого применять, совпадут с ее мечтами.

— А какая тебе от этого выгода?

— Ага. Я все время ждал, когда ты задашь этот вопрос. — Он улыбнулся. — Большая, если уж на то пошло. Мне на время нужна няня. По сути дела, это устроит всех заинтересованных лиц. Следующие несколько месяцев мне необходимо пробыть в Лондоне — я ищу возможности расширить свое дело и нуждаюсь в ком-то, кого знаю и кому доверяю, чтобы присмотреть за Лори, пока не найду подходящую замену — женщину, которая согласится поехать потом в Штаты.

При мысли о том, что он рано или поздно собирается заменить ее кем-то, сердце Мэгги сжалось, а уголки губ уныло опустились.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Разумеется, мне придется соответствующим образом платить тебе. — Люк в шутливом ужасе покачивал головой. — Потому что ты не только импульсивна, но и сохранила свое печально знаменитое упрямство и, как сказала мне мать, наотрез отказалась принять от нее финансовую поддержку.

— Разумеется, я не могла взять деньги у твоей матери! — сердито заявила она.

Он бросил на нее ледяной взгляд.

— Я хочу сказать, что ты будешь иметь возможность пользоваться всеми благами цивилизации, которые только может предоставить Лондон, при условии, что это не будет отвлекать тебя от занятий. — Его глаза сузились, и Мэгги поняла, что он вспомнил об инциденте с Гиком Теннером.

— Это уже начинает походить на тюрьму, — возразила она.

— Ничего подобного. Если твои занятия будут идти успешно, тебе будет предоставлена полная свобода. В конце концов, — сказал он с кривой улыбкой, — ты взрослый человек. Во всяком случае, по твоим собственным словам. — В его голосе слышалась явная насмешка, и у Мэгги, пусть всего на одно мгновение, появилось жуткое желание сесть к нему на колени и прильнуть к его губам страстным поцелуем. Пусть тогда увидит, насколько она взрослая;

При мысли о поцелуе Мэгги покраснела, но смело взглянула ему прямо в глаза.

— А ты не забыл об одной вещи? Гораздо более важной?

— Какой именно?

— Я не няня, Люк, и ничего не понимаю в детях. Особенно в маленьких.

Люк покачал головой.

— Вот здесь ты ошибаешься, — сказал он неожиданно мягким, задевшим душевные струны девушки голосом. — Ты знаешь о детях все, что нужно. — Сейчас его голос звучал еще нежнее. — Знаешь, как любить их.

У нее дрогнуло сердце.

— Люк…

Он покачал головой.

— Выслушай меня. Со времени… гибели Джоан, все свое свободное время я посвящал Лори. Только я и она, не было даже няни. Я не привозил ее сюда, в Англию, потому что чувствовал: мы должны узнать друг друга в отсутствии всякого постороннего вмешательства, каким бы доброжелательным оно не было. Только двое нас, и мне кажется, Лори в этом нуждалась, а уж я так точно. Сейчас я уверен — или, по крайней мере, надеюсь на это, — что с ней все в полном порядке. Поэтому настало время мне вновь заняться делами — пора потихоньку снова брать бразды правления компанией в свои руки, а не полагаться больше на помощников.

Я предполагаю поначалу работать понемногу, всего несколько часов, — продолжил он, — чтобы перемена не слишком подействовала на Лори. Это время у тебя будет заполнено занятиями и ею. — Люк улыбнулся. — А она, кажется, уже привязалась к тебе.

— Лори — замечательный ребенок, — немедленно ответила Мэгги.

— Значит, она тебе тоже понравилась, — прибавил он. — Разве это не лучшая рекомендация для тебя. Так что, по сути дела, это ты оказываешь мне услугу. — Его глаза сверкнули. — Что ты на это скажешь, Мэгги? Разве выгода не обоюдна?

— А разве мне будет позволено отказаться?