Эльвира побледнела, представив, какова будет его реакция, когда она все ему расскажет. Но поговорить необходимо наедине.

— Марко дома? — осторожно спросила она.

Выражение лица Леонардо мгновенно изменилось. На губах заиграла улыбка, делая его еще более привлекательным.

— Марко? К сожалению, нет. — Леонардо усмехнулся. — Десятилетние мальчишки предпочитают гонять в футбол с друзьями, а не сидеть дома с отцом, и мой сын не исключение. — Он поколебался и добавил: — Вообще-то его привезет домой мой друг.

— Ох! — невольно вырвалось у Эльвиры. В ее тоне прозвучало разочарование, которое оказалось вполне к месту. Леонардо наверняка подумал, что она расстроена, потому что откладывается встреча с его сыном, хотя на самом деле ее огорчило то, что препятствий для откровенного разговора нет. Она смахнула капли дождя со щеки и небрежно поинтересовалась: — И что же это за друг?

Леонардо уловил стремительное движение ее руки и вдруг понял, что девушка взвинчена. Это было на нее совсем не похоже. Эльвира всегда владела собой, а в седле держалась так уверенно, что ей могли бы позавидовать многие мужчины. Она выросла у Леонардо на глазах, из девочки превратившись в прекрасную женщину.

— Вы скоро познакомитесь, — ушел от ответа он. — Давай-ка, снимай мокрый плащ. Ты вся дрожишь.

Эльвиру действительно пробирала дрожь, но не только от холода. Хотя она действительно озябла в этом непривычном климате, ее трясло оттого, что Леонардо стоит перед ней почти голый, обдавая легким запахом одеколона, и держится столь непринужденно, будто одет в костюм-тройку.

— Спасибо, — пробормотала она и окоченевшими пальцами начала расстегивать пуговицы.

Леонардо почувствовал сильнейшее желание помочь ей, словно она была еще ребенком, хотя ее тело зрелой женщины убеждало в обратном.

Черт, если я сейчас же не оденусь, подумал он, то…

— Почему ты не купила зонтик, Эльвирита? — насмешливо спросил он, пытаясь отвлечься от непрошеных мыслей. — Неужели никто не сказал тебе, что в Англии часто идет дождь?

— Я об этом как-то не подумала…

Мысль о зонте действительно не приходила Эльвире в голову, ей было просто не до того. Она долго уговаривала отца отпустить ее в Англию, объясняя, что для нее такая поездка очень важна, что многие люди бросают университет и это не конец света.

Снимая мокрый плащ, Леонардо коснулся ее запястья и почувствовал, как она дрожит.

— Сейчас обсохнешь, — мягко сказал он. — Проходи в гостиную.

Он позволил мне остаться, осознала Эльвира.

— Спасибо.

— Тебе дать полотенце вытереть волосы? — спросил Леонардо, бросая на гостью быстрый взгляд. — Или, может быть, одолжить свитер?

— Нет, спасибо. Со мной все в порядке.

Но она говорила неправду. Ноги уже едва слушались ее.

Леонардо провел Эльвиру по широкому длинному коридору в большую комнату с высоким потолком.

Девушка с любопытством огляделась.

Стены, выкрашенные в сочные темно-красные тона, украшали картины, в одной из которых она узнала работу подающего надежды испанского художника. На двух огромных диванах были разбросаны бархатные подушки, рядом стоял низкий столик, заваленный журналами, газетами и книгами о футболе. Повсюду стояли цветные фотографии Марко, а также черно-белые портреты красивой элегантной женщины с длинными вьющимися волосами. Эльвира знала, что это Мелани, жена Леонардо.

— Чувствуй себя как дома, — произнес он, — а я пойду оденусь и сварю кофе. Как ты на это смотришь?

— Это замечательно, — автоматически ответила она.

Леонардо поднялся наверх в ванную, чтобы закончить бритье. Нахмурившись, он посмотрел на себя в зеркало.

В Эльвире что-то изменилось, подумал он. Это несомненно. И дело не только в том, что она повзрослела. В ее облике появилось что-то неуловимое… помимо волнующего сексуального расцвета, который был заметен еще несколько месяцев назад.

Ловким движением Леонардо провел лезвием по изгибу скулы.

Он знал Эльвиру всегда. Их отцы дружили многие годы и сохранили отношения, даже когда судьба развела их и отец Леонардо переехал жить в Англию, в дом своей новой жены, взяв с собой шестилетнего сына. Однако они часто ездили на родину, и Леонардо продолжил эту традицию после смерти отца и рождения собственного сына. Каждый год, незадолго до красочного карнавала, он приезжал с Марко в уютный дом Лопесов, и они проводили там пару недель.

Леонардо с интересом наблюдал, как расцветала Эльвира. Неуклюжая капризная девочка-подросток в семнадцать лет превратилась в чувственную красавицу. Хотя на их родине девушки в восемнадцать и девятнадцать лет считались вполне взрослыми, Эльвирита казалась Леонардо недосягаемой. Ведь он был на десять лет старше и к этому времени уже овдовел, оставшись с сыном на руках.

Когда Эльвире исполнилось двадцать, она стала настолько сексуальной, что Леонардо не мог оставаться равнодушным к ее чарам.

Однажды он помогал ей сойти с лошади и на какое-то мгновение задержал в объятиях. Сквозь тонкую майку, прилипшую к вспотевшей коже, он чувствовал молодое, упругое женское тело. Время для них остановилось. Веселый, беззаботный смех оборвался, и Леонардо увидел, как потемнели зрачки девушки, когда она заглянула в его глаза. Он понял: ее обуревает страстное желание, как и его самого.

Это подействовало на них как наркотик, но, к счастью, мужчина нашел в себе силы остановиться.

Леонардо снял с бедер полотенце и, воочию убедившись, в какое состояние привели его эти воспоминания, рассердился на себя.

Вот он, проклятый зов плоти, с горечью подумал Леонардо. Однажды ощутив его, уже невозможно остановиться. Невинные отношения с Эльвирой были уничтожены именно такой вспышкой желания.

Леонардо скомкал полотенце и швырну его в корзину для грязного белья.

Эльвира рассеянно бродила по комнате. Она пыталась собраться с силами, чтобы все это выдержать.

Леонардо, я… — в который раз мысленно начинала она тяжелый, но неизбежный разговор. О Боже, как выговорить это слово?! Сердце билось глухими, тяжелыми ударами.

Леонардо, мне нужна твоя помощь…

Послышались шаги, и, подняв глаза, девушка с облегчением увидела, что Леонардо облачился в джинсы и тенниску. На его подбородке алела маленькая капелька, притягивающая ее взгляд как магнит.

Леонардо заметил янтарный блеск устремленных на него глаз и почувствовал, как у него чаще забилось сердце.

— В чем дело? — хрипло спросил он.

— Ты порезался, — прошептала Эльвира.

Кровь показалась ей дурным знамением.

Он нахмурился и дотронулся до подбородка, потом провел пальцем по гладко выбритой коже.

Неужели у меня тряслись руки? Он не мог припомнить, когда порезался в последний раз.

— Действительно. — Он облизнул палец. — Вот твой кофе.

Эльвира пыталась держаться непринужденно, но ей это удавалось с трудом.

— Я не пила кофе, с тех пор как уехала из дому.

Леонардо улыбнулся и сел на диван. Он отличался врожденной грацией. Никто не мог бы оспорить тот факт, что Леонардо Ортис был сексуально привлекательным мужчиной — высокий, темноволосый, импозантный, с надменной линией скул и очень темными — скорее черными, чем карими, — глазами. Крупный рот выдавал чувственную натуру, а решительно очерченные губы были словно созданы, чтобы доставлять женщинам наслаждение.

Дрожащей рукой Эльвира взяла с подноса кофе.

Сумасшествие какое-то, подумал Леонардо, наблюдая ее неестественную улыбку и скованные движения. Такое ощущение, словно рядом абсолютно чужой человек. Что же, черт возьми, со мной творится?

— Как поживает твой отец? — вежливо поинтересовался он.

— Нормально, спасибо. — Девушка поднесла чашку к губам, но пальцы так сильно дрожали, что она поставила ее обратно на блюдце. — Передает тебе привет.

— Передавай ему привет от меня, — отозвался Леонардо.

Вид ее бурно вздымающейся груди мешал ему собраться с мыслями.

Почему его взгляд задержался на моей фигуре? — подумала Эльвира, — Леонардо очень проницательный человек. Неужели он догадался?!