День клонился к вечеру. Мы притормозили у продуктового магазинчика, и пока Хукер выгуливал Бинза, я делала покупки. От продуктовой лавки мы направились к заброшенной фабрике и, наконец, припарковали обе машины в глубине просторного помещения. Теперь мы стояли позади «тауруса» и гадали, что же, черт возьми, нам делать дальше.

— А как тебе такое, — предложил Хукер. — Вытащим его из багажника и прикуем вон к той трубе. Можем обмотать цепь вокруг его лодыжек и застегнуть. Тогда он сможет передвигаться, но далеко не сбежит.

По мне, так это был вполне сносный план, поэтому я вызвалась держать фонарь, пока Хукер пытался нашарить замок багажника. Подняв крышку, он заглянул внутрь, но Родригес тут же обеими ногами ударил Хукера прямиком в грудь, и тот, отлетев, приземлился на задницу. Родригес пулей вылетел из багажника и задал стрекача. Попытался было проскочить мимо меня, но я с размаху врезала ему по колену фонарем, и бандит свалился, словно мешок с песком.

Хукер, ползая на четвереньках с цепью в руках, пытался обмотать ее вокруг лодыжек Родригеса, но тот — ни дать, ни взять движущаяся мишень — со стоном и проклятиями катался, держась за ногу, по цементному полу. Я бросилась на Родригеса сверху. Головорез сдавленно охнул, но я держала его мертвой хваткой, а Хукер тем временем застегнул на петле висячий замок.

Я скатилась с бандита и посмотрела на Хукера, все еще стоявшего на карачках.

— Ты в порядке?

Хукер рывком поднялся с колен.

— Ага. Если не считать отпечатков ног десятого размера на груди, я просто в шоколаде. Когда в следующий раз стану отпирать багажник с запертым в нем киллером, обязательно отойду назад.

Дождавшись, пока Родригес прекратит изрыгать проклятья и корчиться от боли, мы оттащили его к дальней стене и приковали к трубе. Прислонившись к стене, он вытянул ноги.

— Ты мне гребаное колено сломала, — пробормотал он.

— Обычный синяк, — отозвалась я. — Сломай я его, оно б распухло.

— По-моему, оно и так распухло.

— Уверена, что нет.

— А я говорю, оно, мать твою, распухло! Ты, черт подери, сломала мне колено!

— Эй! — встрял Хукер. — Может, забудем на минуту о колене? Мы здесь, вроде как, вляпались в неприятности, и нужно, чтобы ты ответил на кое-какие вопросы.

— Не стану я ни на что отвечать. Можете хоть яйца мне отрезать, я ни словечка не пророню.

— Отличная мысль, — обратилась я к Хукеру. — Мне прежде никогда не доводилось отрезать кому-то яйца. Должно быть, это весело.

— Грязновато, — отозвался Хукер. — Много крови.

— А давай так: подвесим его вверх тормашками, дождемся, пока вся кровь прильет к голове, а уж потом отрежем яйца.

Хукер ухмыльнулся.

— Это может сработать.

Со стоном Родригес зажал голову между ног.

— Кажется, ему нехорошо, — заметила я.

— Может, стоит дать ему шанс, — предложил Хукер. — Наверно, не такой уж он гад. Просто делает свою работу.

— Ты слишком мягкотелый.

— Пытаюсь быть справедливым.

Я слегка качнула фонарем, который все еще держала в руке.

— Можем мы, по крайней мере, вышибить из него дерьмо?

— Знаю, таков был первоначальный план, — возразил Хукер, — но, может, стоит дать ему возможность спасти свою задницу. Готов поспорить, он мог бы рассказать нам кое-что интересное.

Мы оба посмотрели вниз на Родригеса.

— Дерьмо, — выругался тот. — Да вы меня на пушку берете.

— Ага, — согласилась я. — Но это не значит, что мы не заставим тебя корчиться от боли, если откажешься сотрудничать.

— А если не откажусь?

— Тогда больно не будет, — заверил Хукер.

— Что вы хотите узнать?

— Меня интересует Оскар Уэво.

— Он был не таким уж классным парнем. И теперь он мертв, — ответил Родригес.

— Я хочу знать, как он умер.

— Несчастный случай.

Я направила фонарь прямо на Родригеса, заставив его щуриться от света.

— У него посреди лба была огромная дырка, — ответила я. — Какой уж тут несчастный случай.

— Ладно, несчастный случай отпадает. Тогда счастливая случайность. Как-то раз Оскар сцепился не на шутку с Рэем. Уж не знаю, из-за чего, но Рэй здорово взбесился и решил избавиться от Оскара. Так что за дело взялись мы с Люккой. Да вот только у Оскара собственные громилы, и у нас ну никак не получалось убрать Оскара деликатно, если вы понимаете, о чем я. Пару дней мы его пасли, и уж было решили, что ничего нам не обломится, как удача свалилась нам прямо в руки.

В Саут-Бич у Оскара имелась милашка. Он улизнул из отеля в Брикеле и провел ночь с этой девицей, оттуда Оскара должен был забрать его человек, Мэнни, и засветло отвезти домой. Мэнни высадил бы его в паре кварталов от отеля, ну, чтобы все выглядело так, будто Оскар возвращается с пробежки. Из-за развода ему пришлось вести себя тише воды, ниже травы. Вот он и подумал, что лишние неприятности ему ни к чему. В общем, Мэнни должен был за ним заехать, вот только перед тем слопал каких-то испорченных моллюсков или чего-то в этом роде и не мог даже шнурков завязать, чтобы не кинуться назад в уборную. А нам с Люккой тем временем было велено отправляться за Оскаром. Приезжаем мы, значит, на место, и все выходит лучше некуда. Нам открывает дверь любовница, говорит, что Оскар в ванной, и у него неприятности. Оказалось, он сожрал какую-то фигню, ну, знаете, чтобы не облажаться в койке, а теперь у него член не опускается. Стоял он в чем мать родила в ванной, и из кожи вон лез, чтобы избавиться от стояка. Там мы его и пристрелили.

— Это многое объясняет, — проговорил Хукер.

— Ага, я, признаться, думал, ему это поможет, но даже когда мы его застрелили, болт у него так и остался торчать, — добавил Родригес. — Говорю тебе, я такую фигню никогда не употребляю.

— А что с любовницей?

— Ее мы тоже шлепнули. Досадная необходимость, приходится порой, знаете ли.

— Разводить грязь, — пробормотала я.

— Эй, мы с Люккой профессионалы. Не надо держать нас за дураков. Мы их обоих грохнули в ванной. Там же мраморный пол. Легко чистится. Пришлось, правда, пройтись по швам щеткой, но в целом вышло неплохо.

Мы обсуждали омерзительное двойное убийство, а Родригес говорил таким доверительным тоном, каким, наверное, обычно делятся рецептом любимой лазаньи. И я отвечала ему с энтузиазмом новоиспеченного поваренка. Я одновременно была шокирована и восхищена собой.

— Теперь расскажи о полиэтилене, — обратилась я к Родригесу. — Это еще для чего?

— Рэй решил, что есть способ избавиться сразу и от Оскара, и от Сюзанны. — Для этого нужно было отвезти Оскара обратно в Мексику и закопать в таком месте, чтобы свалить все на Сюзанну… где-нибудь, вроде цветочной клумбы на заднем дворе их гасиенды. Рэй хотел, чтобы все выглядело так, словно Оскар вернулся в Мексику и там поцапался с женой. А тут подвернулся удобный случай доставить его в Мексику в тягаче, ведь он все равно должен был отвезти тачку в центр НИОКР. Разве что Рэй велел удостовериться, что мы нигде не наследили. Ему без надобности были кровавые пятна по всему грузовику. Как, впрочем, и запашок. Мы бы затолкали тело в большой мусорный мешок, но на кухне у той девицы оказался только один такой, ей-то он и достался. Оставался лишь полиэтилен. И, слава богу, его было в избытке. Два огромных рулона. Уж не знаю, для чего он ей понадобился. Вероятно, для каких-то извращений. Оскар вообще отличался странными вкусами. В общем, за дверью мы нашли пару мусорных контейнеров фирмы «Дампстер», положили Оскара с подружкой в картонные ящики и вынесли их, якобы на свалку. Подружку закинули в мусорный бак, а Оскара погрузили в тягач. Мы решили, что в шкафчике он будет сохраннее, поэтому выбросили коробку и запихнули его туда. Изначально мы собирались загрузить Оскара в тягач, когда тот будет делать остановку, но тут приключилась какая-то беда с движком, и нам удалось засунуть труп в перевозчик. Подъехали, когда все остальные разъезжались. Оба водилы отошли отлить, а мы выгрузили ящик из внедорожника и перетащили в тягач. И все было действительно в ажуре… пока вы не угнали тягач.