Барт почувствовал себя обескураженным. Он привык к тому, что женщины охотно откликаются на его приглашения, а порою буквально напрашиваются на них, используя малейший повод. Он ожидал, что Хейзл будет благодарна ему за то, что он вновь предоставил ей работу, и с воодушевлением примется за дело…

Уставившись на полки с товарами, Барт пытался развеять заполнившие его воображение эротические образы в надежде, что Хейзл не заметит его возбужденного состояния.

— Почему вы решили сами заняться этим? — настойчиво повторила вопрос она, скрывая внезапно охватившее ее чувство жалости.

Ей показалось, что Барта обидел ее резкий насмешливый тон, и захотелось провести рукой по его густым черным волосам… сказать что-нибудь вроде того, что все будет в порядке.

Интересно, какую еще глупость ты способна выкинуть? — одернула себя она.

— Потому что я подумал, что для мамы это, будет самым большим сюрпризом, — объяснил Барт. — А ее трудно удивить, ведь она побывала во всех ресторанах мира! Вот я и решил, что ужин, приготовленный собственными руками, — это как раз то, что нужно!

— Ну что ж, надеюсь, вы не испортите все эти продукты. Они не заслуживают такой участи! — усмехнулась Хейзл. — Вот, держите! — И она бросила ему упаковку миндальных орехов.

Барт ловко подхватил ее и уложил в тележку.

— Так, значит, вы никогда не ходили по магазинам со своим мужем? — спросил он, вновь трогаясь с места, но тут же выругал себя за эти слова.

Ты, человек, который всегда готов был убежать на другой конец света, как только отношения с противоположным полом начинали заходить слишком далеко, задаешь женщине бестактные вопросы о ее личной жизни!

Хейзл нахмурилась. Барт заметил ее раздражение и сделал вид, что рассматривает выставленные на стеллаже газеты.

— Разумеется, если вам неприятно об этом говорить… — виновато пробормотал он.

— Вовсе нет, — сухо ответила она. А может, он специально поддевает меня, чтобы заставить обороняться? — промелькнуло у нее в голове.

— Ему не нравилось ходить по магазинам? Или он не обедал дома? — допытывался Барт.

— Почему же? Просто Харли был диск-жокеем…

— Крутил музыку по заказу? — перебил ее Барт.

Хейзл усмехнулась. Такой наивный вопрос она тоже в свое время задала мужу.

— Диск-жокеям вовсе не нужно ничего «крутить». Они всего лишь нажимают на кнопки магнитофона! Во всяком случае, на радиостанциях.

Последовала небольшая пауза.

— Ну, и что же дальше? — вновь спросил Барт. Он поймал ее непонимающий взгляд и пояснил: — Расскажите мне еще немного о своем бывшем муже.

— О Харли? Зачем это вам?

Барт почувствовал приступ гнева.

— Чтобы мы лучше узнали друг друга, — резко ответил он. — Пока что вам, судя по всему, известно обо мне гораздо больше, чем мне о вас.

Ну что ж, это резонный упрек, подумала Хейзл. В конце концов, должны же мы о чем-то разговаривать!

— В Эдинбурге Харли пользовался популярностью, — начала она. — Он терпеть не мог ходить по магазинам, потому что на него сразу набрасывались пятнадцатилетние девчонки, размахивая книжечками для автографов… а иногда даже интимными предметами туалета.

— И?.. — спросил Барт, выжидающе глядя на нее. — Что же случилось потом? Почему вы разошлись? Не сошлись характерами?

Хейзл чуть не запустила в него увесистым ананасом, который только что взяла с полки.

— Вы слишком любопытны! — резко произнесла она.

— Нет, просто любознателен, — невинным тоном ответил Барт. — Продолжайте, Хейзл! Вам же хочется мне об этом рассказать!

Она бросила на него гневный взгляд. Какая самоуверенность! Вероятно, именно благодаря этому качеству он затащил Лили к себе в постель. Но как охарактеризовать своего бывшего мужа, не прибегая к таким эпитетам, как «сукин сын»?

— Харли был хорош собой и обаятелен. Он пользовался этим, где только можно. Окружающие для него были публикой, и только. — Она вызывающе взглянула на Барта. — Это вам что-нибудь говорит о причинах моего развода?

Теперь картина немного прояснилась. Ее муж был обычным волокитой, и она восприняла его измену особенно болезненно, потому что он был ее первым мужчиной, сделал заключение Барт. Возможно, этим объясняется и то, что она так легко поверила сплетням Лили и позволила втянуть себя в дурацкую авантюру с вендеттой.

— Полагаю, да, — сдержанно ответил он.

И тут Хейзл в свою очередь почувствовала, как в ней пробуждается любопытство.

— А как насчет вас? — спросила она более ехидным тоном, чем собиралась.

— Меня? — переспросил Барт. — Что вы хотите знать обо мне?

— Вы все время расспрашиваете меня о моих любовных делах, однако ничего не рассказываете о своих.

Некоторое время они испытующе смотрели друг на друга.

Нет, подумал Барт, сейчас совсем не подходящий момент для того, чтобы рассказывать ей о Клеменс.

— Думаю, вы знаете об этом вполне достаточно, — мягко ответил он, беря с полки коробку шоколадных конфет. — Наверное, нам надо купить что-нибудь на сладкое?

Хейзл усилием воли подавила раздражение. Разумеется, она не будет клещами вытягивать из него пикантные любовные истории!

— Да, конечно, — согласилась она, одобрительно глядя на внушительных размеров коробку. — Я очень люблю шоколад.

Должно быть, поэтому у нее такие восхитительные формы, подумал Барт, следуя за Хейзл к секции сыров. Но он не произнес этого вслух, помня, что женщины очень болезненно воспринимают подобные комплименты.

Купив все, что нужно, и погрузив покупки в «лендровер» Барта, они отправились домой.

Хейзл, как ни странно, чувствовала себя спокойной и умиротворенной, почти расслабленной. Но она понимала, что не должна поддаваться этому настроению. Нужно работать, а не прохлаждаться!

— И что теперь? — спросил Барт, когда они внесли последнюю коробку в просторную уютную кухню.

— Теперь вам предстоит все это распаковать, — вежливо ответила Хейзл.

Остаток дня прошел вполне спокойно, — насколько это возможно при общении людей, которые расходятся во мнениях по любому поводу!

Есть какая-то ирония судьбы в том, что я даю Барту, советы по поводу приготовления мяса по-бургундски, а он покорно выполняет их, с усмешкой подумала Хейзл, взбивая сливки для праздничного торта.

Они сделали только один перерыв, чтобы выпить чаю с бисквитами. Несколько раз Барту звонил один из наиболее капризных авторов, озабоченный скорым выходом своего романа в свет. Если не считать этого, день был полностью посвящен приготовлениям к завтрашнему празднику, и к вечеру дом наполнился вкусными запахами.

— Все! — наконец объявила Хейзл, проведя тыльной стороной руки по лбу и оставив на нем мучной след. — Остальное можем оставить на завтра.

— Хорошо.

Барту хотелось стереть муку с ее лба, но он остановил себя. Близость этой женщины зачаровывала его, а ее тело вызывало в нем такой прилив желания, что он пребывал в постоянном напряжении.

Мне нужно взять себя в руки, решил он.

— Думаю, я сейчас приму душ, а потом закажу по телефону что-нибудь из китайского ресторанчика нам на ужин, — предложил он. — Вы не против? — Он вопросительно взглянул на Хейзл. — Или, может быть, хотите приготовить что-нибудь?

— Нет уж, увольте! — отозвалась она. — Я очень люблю блюда китайской кухни.

— Отлично. — Не в силах совладать с собой, Барт протянул к ней руку. — Вы испачкались. — И он осторожно стер со лба Хейзл мучной след.

Этот на первый взгляд невинный жест, несомненно, имел вполне определенный подтекст. Хейзл увидела, как потемнели глаза Барта, и почувствовала, как в ее теле пробуждается ответная дрожь. Между ними вновь возникало уже знакомое опасное напряжение, и она нервно облизнула губы.

— Скажите… у вас в доме только один душ?

— Нет, — хрипло ответил Барт, проклиная архитектора, который посоветовал сделать в доме две ванные комнаты. Хотя, даже если бы она была всего одна, — на что он мог рассчитывать? Что Хейзл сбросит с себя одежду и предложит принять душ вместе? — Кроме того, что в моей комнате есть еще один, на первом этаже. Можете им воспользоваться.