— Ты хочешь сказать, что у меня дома грязно?

— Здесь не мешало бы проветрить, — примирительно ответила Хейзл, — и чуть-чуть прибрать.

Та кивнула с рассеянным видом и вернулась к интересующей ее теме:

— Сначала расскажи мне подробно о вашей встрече. И вообще, что ты о нем думаешь?

Хейзл решила начать с ответа на второй вопрос.

— Он и вправду красив, и теперь я понимаю, почему ты в него влюбилась.

Лили поморщилась.

— Хватит, Хейзл! Скажи лучше, что ты действительно о нем думаешь!

— Ну… он оказался не совсем таким, как я себе представляла, — осторожно ответила та.

— Да? А каким ты его представляла?

Хейзл сцепила пальцы, обдумывая свои слова.

— Исходя из того, что ты рассказывала, я решила, что это самоуверенный плейбой. Оказалось, что я ошиблась. Он…

Откровенность — хорошая вещь, подумала она, но не в том случае, если она может ранить человека, которому хочешь помочь. И если сейчас сказать Лили правду, — которая заключалась в том, что еще ни один мужчина после Харли не казался ей таким привлекательным, — не будет ли это выглядеть, мягко говоря, бестактно?

— Сексуальный? — подсказала Лили. Хейзл поморщилась. Это было верное определение, но не оно первым пришло бы ей на ум.

— Да, пожалуй.

— Еще бы! Хейзл, у меня не было настоящего опыта в общении с мужчинами до встречи с Бартом… но, можешь мне поверить, он настолько хорош в постели…

— Лили! — остановила ее Хейзл. — Я не хочу об этом знать!

— Почему? — удивилась та.

— Потому что интимная жизнь других людей меня не касается! — Однако она говорила не всю правду: на самом деле ей невыносима была даже мысль о том, что Барт Арден мог заниматься с кем-то сексом, и она пока что не хотела задумываться почему. — Давай сменим тему, Лили. Иначе я отказываюсь участвовать в этой затее.

— Хорошо, хорошо, можешь больше не затыкать уши! — Лили пристально взглянула на Хейзл из-под густой челки, спускающейся ей на глаза. — Ну, так что с балом?

— Барт позвонит мне, когда вернется из Европы, и мы обсудим детали — расходы, оформление зала и все прочее.

— И список приглашенных?

— Да. Вероятно, мне понадобится какое-то временное пристанище в Бирмингеме.

— Оставайся у меня! — воскликнула Лили. Хейзл покачала головой. Она подозревала, что после пяти лет разлуки совместное проживание не пойдет им обеим на пользу.

— Нет, Лили, — мягко сказала она. — Подумай сама, как я могу поселиться у тебя? Ведь Барт наверняка знает, что это твоя квартира. Вдруг он увидит, как я выхожу отсюда? Тогда нашим планам конец. Нет, я позвоню маме. У нее много богатых друзей и знакомых, которые проводят зимний отпуск где-нибудь под пальмами, и с удовольствием пустят меня на несколько недель в свою квартиру. — Хейзл машинально посмотрела на свой безымянный палец, который Барт Арден так пристально изучал, и прерывисто вздохнула. — Ты знаешь, может быть, если все пройдет успешно, у меня появится шанс уехать из Шотландии.

— Я думала, тебе там нравится, — удивленно заметила Лили.

— Да, но Эдинбург — такой маленький городок…

— Ты постоянно натыкаешься на Харли и его новую подружку? — догадалась та.

Хейзл через силу улыбнулась.

— Да, вроде того. — Она решительно поднялась. — У тебя есть какие-нибудь моющие средства, чтобы привести квартиру в божеский вид?

— О Боже! — буркнула Лили и нехотя отправилась на поиски.

К тому времени, когда Барт Арден позвонил ей, Хейзл уже нашла себе жилье в Бирмингеме. Одна из многочисленных кузин ее матери собиралась уезжать к своей дочери в Америку на всю зиму и оставляла свободной огромную квартиру, которая за время ее отсутствия могла привлечь внимание взломщиков.

— Она будет только рада, если ты присмотришь за квартирой, — сказала мать Хейзл. — Но я бы тоже хотела увидеть тебя, дорогая. Когда ты появишься?

Хейзл провела пальцами по засохшим комьям земли в горшках с цветами и нахмурилась. Похоже, понадобится несколько галлонов воды, чтобы оживить их.

— Я обязательно приеду к тебе на Рождество.

— Не раньше?

— Но до него осталось всего несколько недель, — мягко заметила Хейзл.

— А как себя чувствует Лили? Лучше?

— Немного. Она все еще тоскует о человеке по имени Барт Арден.

— Разве эта история не закончилась?

— Да, но, увы, некоторые люди переживают такие вещи очень долго. — Хейзл предпочла не говорить матери о том, что Барт Арден — ее новый клиент.

Последовала продолжительная пауза.

— А как поживает Харли?

Молчание Хейзл длилось еще дольше. Наконец она ответила:

— Понятия не имею. После развода каждый из нас живет своей жизнью. Кажется, у него появилась новая девица…

— Ну, это меня не удивляет.

— Да. Мам, извини, мне нужно уходить. — И Хейзл, попрощавшись, повесила трубку.

Забавно, — когда люди узнают, что вы разводитесь или уже развелись, они всегда спрашивают, есть ли у вас дети, и их реакция на отрицательный ответ всегда одна и та же: «Ну, это хорошо». Как будто брак сам по себе не имеет значения, если не подкрепляется наличием ребенка.

Но развод оставляет неизгладимый след, от которого невозможно полностью избавиться, и во многом определяет отношение окружающих. Хейзл постоянно слышала нотку сочувствия в голосе матери. Некое снисходительное презрение прозвучало и в словах Барта, когда она подтвердила, что разведена: «Ну, это случается сплошь и рядом», сказал он, как будто речь шла о какой-то распространенной инфекции! Что ж, он прав: в мире полным-полно разведенных людей, и хотя окружающие относятся к ним с сочувствием, — а может быть, именно поэтому, — они постоянно чувствуют свою ущербность.

Барт Арден позвонил Хейзл рано утром ровно через неделю.

Хейзл сразу узнала этот глубокий бархатный голос, хотя после короткого беспокойного сна была не в самой лучшей форме. Накануне вечером они с Лили ходили в кино, и та в середине фильма внезапно заявила, что хочет уйти, потому что исполнитель главной роли напоминает ей Барта. Хейзл не заметила такого сходства. Разве что глаза… но у Ардена они были ярче, а выражение лица гораздо более жесткое…

В результате подруги отправились ужинать, и Лили, выпив больше, чем обычно, вновь принялась говорить о том, что ее жизнь разбита по вине Барта. Слушая очередную версию одной и той же истории, Хейзл чувствовала себя так, словно едет в медленно идущем поезде, который движется в неизвестном направлении…

Услышав звонок, она с трудом открыла глаза и схватила трубку.

— Алло?

— Это Барт Арден.

Хейзл рывком села в кровати.

— О Господи! — пробормотала она.

— Похоже, телефон у вас барахлит. — Такая манера начинать разговор уже не удивляла Хейзл. — Я вернулся в Англию на несколько дней. Можем мы встретиться за ланчем?

— Когда?

— Сегодня, разумеется.

— Спасибо, что предупредили заранее, — ядовито заметила Хейзл.

— Итак, вы сегодня заняты?

— По чистой случайности нет.

— Тогда в чем же дело? — нетерпеливо спросил он.

Хейзл с трудом удержалась от очередного едкого замечания, которое уже вертелось у нее на кончике языка, и ответила как можно более вежливо:

— Все в порядке. Где?

— В ресторанчике «Грин грасс». Вы знаете, где это?

— Да, конечно.

— Хорошо, значит, в час дня, — заключил он и повесил трубку.

Ресторан «Грин грасс» располагался в центре города.

Когда Хейзл ровно в назначенное время вошла в зал, он был почти полон. Барт сидел в самом дальнем углу. Оттуда просматривался весь ресторан, но остальные столики располагались достаточно далеко, и можно было беседовать без помех. Он хорошо выбрал место, машинально отметила Хейзл.

Барт рассматривал меню. Словно почувствовав приближение Хейзл, он поднял голову и окинул ее беглым взглядом. Она умышленно оделась так, чтобы произвести на него впечатление, и почувствовала легкое разочарование.