— Да. Скажите, это не тот Микки Стюарт, чья семья владеет знаменитой сетью отелей?

— Разумеется, — сухо ответил он.

Сердце Леоноры замерло.

— Семья его жены тоже занимается отельным бизнесом, — добавил менеджер, лишая ее даже малейшей тени сомнения. — Это их свадебное путешествие. Любят осматривать достопримечательности.

Совпадение... чисто случайное совладение. Надо же было им повстречаться с Рэмфордами! Да и апартаменты, как на грех, оказались свободными! Леонора не в состоянии была выговорить ни слова.

— Мистер Стюарт упоминал, что вы работали менеджером в одном из его отелей. По-моему, ему интересно узнать, как вы справляетесь с пансионатом.

Так Микки знал, что она здесь! Значит, это вовсе не ирония судьбы. Он знал... Должно быть, Барт или Сесил Рэмфорд упомянули о ней. Поэтому-то он и изменил маршрут свадебного путешествия. И достопримечательности здесь ни при чем, хотя, возможно, это послужило оправданием перед женой. Для самого Микки Стюарта главной достопримечательностью была Леонора Хоуп!

— Я так и думала, что это он, — с трудом выговорила она. — Спасибо за информацию.

— Что ж, теперь вы знаете, чего вам следует ожидать.

— Еще раз спасибо.

Леонора повесила трубку, в голове ее проносились сценарии того, чего можно ожидать, и все они были просто кошмарными. На глаза навернулись слезы, слезы разочарования в попытке ускользнуть от мести Микки Стюарта за противодействие его планам. Слишком уж хорошо она помнила их последнюю встречу, во время которой с него слетел весь его шарм и проступил безжалостный эгоизм.

Он рассчитывал на то, что она сдастся. А вместо этого Леонора ускользнула от него. И вот теперь он ее опять поймал.

Слезы наконец хлынули и потекли по щекам. Сняв туфли и носки, она клубочком свернулась на постели. Ситуация была просто ужасной. Микки прибудет завтра, потом всю субботу, все воскресенье, три ночи... Леонора знала, что он не преминет воспользоваться каждым удобным моментом.

И нужно было ей влюбиться в него, думала она, молча плача в подушку. Хотя это была не настоящая любовь, а скорее длительная любовная связь, подслащенная и приперченная показным блеском и шиком, всегда сопутствующим Микки. Он появлялся и исчезал из жизни Леоноры, очаровывая ее своим обаянием, соблазняя сладкоречивыми словами, и вечно обещал в следующий раз остаться с ней подольше, заставляя поверить в то, что она важна для него, необходима ему.

Это было для Микки как раз то, что нужно. Его никогда не интересовали нужды Леоноры. Не интересовали и сейчас. Он приезжает для того, чтобы поиздеваться над ней, и сделает для этого все, что в его силах... Сначала маленькие злобные намеки исподтишка в присутствии жены, затем попытки встретиться наедине, может быть, даже опять затащить ее в постель... Это будет его месть за попытку зажить собственной жизнью. А если она не подчинится ему... Леонора содрогнулась. Инстинкт говорил ей, что никто не может доставить неприятности Микки Стюарту и остаться безнаказанным.

Эти горестные мысли прервал стук в дверь. Вытерев мокрое от слез лицо, Леонора взглянула на часы. Было несколько минут шестого. Гости, наверное, уже вернулись с прогулки, а ее не оказалось на месте. Этот стук означал, что ее ищут.

Соскочив с кровати, она схватила несколько салфеток, получше вытерла лицо, сунула ноги в сандалии и поправила волосы. Стук повторился, и Леонора попыталась взять себя в руки. Видимо, это Нора, желающая что-то сообщить перед уходом с работы.

Открыв дверь, она оторопела.

Эдвин!..

— Ага! Все-таки вы здесь!..

Он довольно улыбнулся. Настроив себя на чисто рабочий визит, Леонора оказалась застигнутой врасплох, ноги ее сразу стали как ватные.

— Я искал вас, чтобы отдать дневники Руфь, — продолжил Эдвин, показывая ей какой-то сверток. — Очень удачно, что вы оказались у себя. Можете сразу положить их в надежное место.

С большим трудом ей удалось взять сверток. С некоторым недоумением глядя на него, Леонора пыталась как следует осознать его присутствие и припомнить, чего ожидала от предполагаемой встречи. Только теперь все ожидания казались какими-то нереальными, шаткими и беспочвенными. С некоторым недоумением она смотрела на дневники, свидетельство далекого прошлого.

— Леонора?

Вопрос донесся до нее как будто издалека. Собственное прошлое Леоноры было слишком близким, грозило катастрофой, и теперь, когда Микки добрался до нее, она не знала, чем все это кончится.

— Что-нибудь не так?..

Совершенно не так... Грудь сдавило от предчувствия беды... Эдвин пришел совершенно не вовремя... Микки может причинить ей много зла... К глазам ее вновь подступили слезы. Не в силах произнести ни слова, Леонора только помотала головой.

— Вы же сказали, что хотите прочитать их. — Суровая нотка в голосе Эдвина резанула как ножом. — Но если передумали...

Она лихорадочно пыталась найти какое-то оправдание столь неприятному поведению.

— Извините, Эдвин. Я не... — Голос Леоноры дрогнул, набрав воздуха, она заставила себя продолжить. — Вы пришли в неудачное время. Но спасибо вам за...

Он резко подался вперед, и это быстрое движение заставило ее остановиться на середине фразы и невольно взглянуть ему в лицо.

— У вас какие-то неприятности, Леонора? Лучше бы вам рассказать мне о них, — решительно заявил Эдвин и прежде, чем она успела ответить, вошел внутрь и, обняв за плечи, подвел к ближайшему креслу и усадил туда, потом, взяв из ее рук сверток с дневниками и положив их на полку, закрыл дверь в коридор. — А теперь рассказывайте. Что вас так расстроило?

Понимая, что он ничем не может ей помочь, Леонора только покачала головой.

— Это не имеет к вам никакого отношения, Эдвин.

— Если вас беспокоят дела пансионата, то Чарли не будет возражать, если я вмешаюсь, — заверил Эдвин.

Раздраженная его настойчивостью, она поднялась с кресла.

— Это сугубо личное, тут вы не помощник. Пожалуйста...

— А вы попробуйте!..

Он стоял перед ней, человек-гора, прямо-таки излучающий непоколебимую уверенность, и Леонора чувствовала, как отступает перед ним ее воля. Она не знала, что делать, не видела пути разрешения проблемы.

Неожиданно Эдвин придвинулся еще ближе и взял ее в свои теплые объятия, прижав голову Леоноры к своему плечу и гладя по волосам.

— Все хорошо, — успокаивающе бормотал он. — Все будет нормально. Всегда лучше поделиться своим горем с кем-нибудь другим.

— Нет, не лучше!.. — выкрикнула она, впрочем, не отказываясь от его психологической поддержки и даже желая ее.

— Доверьтесь мне, — попросил Эдвин. — Рано или поздно вы поймете, что мне можно доверять. Так почему бы не начать сейчас?

Леоноре очень хотелось этого, но мысль о том, что придется объяснить все, останавливала ее. А что, если Эдвин неправильно поймет? Ведь он не жил в мире Микки Стюарта.

— Мне стыдно.

— Ну и что? Кто из нас без греха?

На нее вдруг нахлынул приступ острой тоски, спорить расхотелось.

— Дело в человеке, о котором я вам рассказывала, — торопливо призналась она со слезами в голосе. — Микки Стюарт. Завтра он приезжает. Вместе с женой. И ему известно, что я здесь...

Эдвина словно током ударило. Мощная грудная клетка вздыбилась, рука, гладившая ее по волосам, остановилась на полпути. Несколько секунд он, казалось, вообще не дышал. Да и она тоже!

Внезапно Леонору охватила страшная паника. Что она наделала, зачем рассказала?! Да, он хотел знать и попросил доверять ему. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Что, если Эдвин опять подумает о ней плохо...

Глава десятая

Дикая, примитивная ярость охватила Эдвина. Я не позволю ему вновь заполучить ее, не позволю причинить ей боль!.. Стоит ему коснуться Леоноры, и он может считать себя трупом! Потом сквозь заволокшую мозг багровую пелену ярости пробилась искра рациональной мысли, напомнившей о том, что необходимо действовать более тонко. Леонора не принадлежит ему, и Бог знает, какие чувства она испытывает к негодяю, у которого не хватило порядочности даже на то, чтобы оставить ее в покое. Эдвин шумно выдохнул. Ощущение того, что она балансирует на краю пропасти, что на кону стоит вся ее жизнь, заставило сердце Леоноры болезненно сжаться от страха, но за желаемое необходимо было бороться. Еще не зная как это делать, она подняла голову, готовая встретить неизбежное.