— Я пойму тебя, если ты будешь говорить прямо, а не ходить вокруг да около, — раздраженно заявила она. — Я целый день пытаюсь понять, что тебе от нас надо, и пока ты ничем не выдал своих намерений.

— Ну что ж, я поясню. — Барт уселся на диван и закинул ногу на ногу.

Он чувствовал себя хозяином положения, и от этого по спине Алрики побежали мурашки. Неужели он все-таки решил отнять у нее детей? Никто в мире не имеет права разлучить ее с Томми и Сэмми!

Барт насладился эффектной паузой и объявил:

— Я завтра же позвоню в свою бостонскую фирму и предупрежу, что задержусь в Сентсайде!

— И что дальше? Какое это имеет отношение ко мне и детям? — пожала плечами Алрика.

— Потому что в свете новых для меня обстоятельств я пока должен быть здесь. А потом, может быть, и вернусь в Бостон… Но только вместе с детьми.

Алрика стояла как громом пораженная.

— Как это — вместе с детьми? — повторила она упавшим голосом. — Почему — вместе с детьми?

— Но ведь это мои дети, — терпеливо, как умалишенной, объяснил Барт. — И я добьюсь права общаться с ними, сколько захочу, — или с твоего согласия, или через суд, или другим путем. А ведь ты понимаешь, что это в моих силах. Я прекрасно осведомлен обо всех твоих проблемах и проблемах твоих родителей. Я могу вас озолотить — а могу разорить. И если ты останешься без единого цента, то судья отдаст мальчиков мне, потому что ты будешь неспособна их содержать.

— Знаешь, я почти поверила в твои добрые намерения, Барт! — выкрикнула Алрика. Ее распирала злость от сознания собственного бессилия. — Но теперь…

— Что — «теперь»? — тихо спросил он. — Как ты можешь мне помешать?

Никак, подумала она. Барт Элдридж — богатый и сильный, а она — слабая женщина, у которой сегодня угнали самую доходную технику в ее небольшом бизнесе. И действовать она может только с помощью интуиции и дипломатии.

— У меня нет цели тебе помешать, Барт, — по возможности мягко возразила она, собрав в кулак всю свою волю, чтобы не наброситься на него и не исцарапать красивое и когда-то любимое лицо. — Я просто не могу допустить, чтобы ты разрушил нашу жизнь.

— Почему ты считаешь, что я непременно разрушу вашу жизнь? — нахмурился Барт. — Подумай о мальчиках. Разве не будет лучше, если они будут жить в нормальных условиях, полноценно питаться, не нуждаться ни в чем, а потом получат хорошее образование…

— Я и так даю им все, — ответила Алрика. — Мы не голодаем и живем, как ты видишь, не в картонной коробке. — Она красноречиво обвела рукой комнату. — Хочешь, поднимемся в детскую, ты увидишь, что у них есть все необходимое. И кроватки, и игрушки, и книжки…

— Поднимусь туда с удовольствием, но сначала мы должны закончить разговор, — покачал головой Барт.

— А потом, материальное благополучие — это не самое главное, что нужно детям, Барт, — не позволила сбить себя с мысли Алрика. — Во-первых, им нужна мать. Они маленькие, они не смогут без меня.

Она чуть не заплакала, представив, что будет, если ее разлучат с детьми, секунду помолчала, успокаиваясь, а затем продолжила:

— И задумайся, пожалуйста, о том, что дети это очень большая ответственность, это нелегкий труд, дорогой мой. Ты даже не представляешь, насколько порой бывает трудно за ними ухаживать. Иногда они болеют или капризничают, и в такие минуты нужно великое терпение. Это же не игрушки, с которыми можно поиграть, а надоело — бросить. А что они будут чувствовать, если успеют привязаться к тебе, а ты решишь снова исчезнуть, как тогда?

— Я не собираюсь снова исчезать, — отрезал Барт.

— Когда мы женились, ты тоже не собирался исчезать, не так ли? — парировала она.

Барт помолчал. Тут ему нечего было возразить.

— Вряд ли мне удастся доказать тебе на словах всю серьезность моих намерений, — наконец ответил он. — Но позволь мне доказать это на деле. Заметь, я не прошу. Я требую. Я ведь тоже пострадавшая сторона — у меня отняли моих сыновей. Меня лишили целых трех лет жизни с ними!

Ничего себе — пострадавшая сторона! У Алрики от возмущения чуть язык не отнялся.

— Тебя не лишили — ты сам от нас отказался! — воскликнула она, забыв о своем решении быть с Бартом поласковее и подипломатичнее.

— Я не мог от вас отказаться, потому что я не знал, что у меня есть дети! Ты лишила меня самой возможности выбора — потому что скрыла от меня факт своей беременности! Ты же не знала, как я поступлю, — так почему же ты решила за меня, что я негодяй и брошу свою семью?

— Потому, что ты — негодяй, ты бросил меня, Барт Элдридж, — устало сказала она. — А тогда я была твоей семьей.

— Я долго думал, прежде чем сделать это. Я хотел вернуться. Но не знал, нужен ли я тебе. Мне казалось, что я лишний в твоей жизни, — неожиданно признался Барт.

Отговорка… Он просто пытается меня разжалобить, подумала Алрика. Конечно, он может действовать и шантажом, но это так хлопотно и дорого… Ему выгоднее и проще решить дело миром.

И все-таки что-то смущало ее в этом заявлении.

— Скажи, а почему ты так долго не оформлял развод? — спросила она. — Гэри сказал, что подписанные мной бумаги долгое время лежали в столе у твоего адвоката.

— Да, это так, — подтвердил Барт. — Я попросил тебя их подписать, чтобы почувствовать себя свободным… Мне это было нужно тогда. Нужно, чтобы начать новую жизнь, преодолеть свой личный кризис. Но я не был уверен, что захочу разводиться с тобой.

Голова его поникла, и голос уже не казался таким уверенным. Теперь Алрике показалось, что Барт говорит правду.

— Я думал, что все еще можно вернуть, достаточно только прийти в себя, отдохнуть друг от друга, — продолжал он. — Если бы ты дала знать о себе… Я так надеялся, что любви в тебе больше, чем гордости…

Значит, это я его недостаточно любила и моя гордость погубила нашу семью? — с возмущением подумала Алрика, но перебивать не стала. Ей было интересно, что Барт расскажет дальше.

— А потом я встретил Элис. Ну… Элис, дочь миллионера Офейлера. Как-то все быстро произошло, я даже не успел опомниться. Только сегодня мы познакомились на вечеринке и закрутили роман, а назавтра, глядишь, ее папочка уже хлопает меня по плечу и называет зятьком, отводит мне место в своей компании… И я понимаю, что если пойду на попятный, то потеряю не только то, что мне посулили, но и все, что имел до этого.

Вот как, значит. Ловкая богачка окрутила сексапильного красавчика, и он «мяу» не успел сказать, как она его на себе женила.

— Мне пришлось срочно заканчивать оформление развода — Элис закатила мне грандиозный скандал, узнав, что я все еще официально женат. А после свадьбы я как-то встречался по делам с Саймоном — управляющим отелем «Парус». Он приезжал в Бостон и среди прочих бумаг привез мне местную газету. Там была заметка…

— О, кажется, я знаю, какую заметку ты имеешь в виду! — воскликнула Алрика. — О нас писали в «Воскресном Сентсайде».

— Да, кажется, это была та самая газета. «В минувший уикенд мы отпраздновали День города. Погода выдалась жаркой, и в уголке водных развлечений царило необычайное оживление. Алрика, Том и Сэм встречали гостей»… — по памяти процитировал Бартон.

— И ты не догадался, что речь идет о наших детях… — покачала головой она.

— Я подумал, что там упоминаются твой муж и сын, — пояснил Бартон. — Поверь мне, это были не самые приятные минуты, когда я решил, что у тебя другая семья.

Что ты знаешь о настоящей боли… Каково было мне узнать о твоей свадьбе, проклятый эгоист! — мысленно воскликнула Алрика.

— И что же было дальше? Почему ты развелся со второй женой? — спросила она вслух. — Тебе снова захотелось подумать и заняться самокопанием?

— Не будь такой жестокой, Рики! — воскликнул он. — С тобой у меня все было иначе. А от Элис я еле отделался.

— Тебе было так плохо с ней? Неужели хуже, чем со мной? — с горечью спросила Алрика.

— С тобой мне было замечательно, — возразил Барт. — До поры до времени… Но давай не будем снова возвращаться к этой теме. Иначе мы снова ударимся в выяснение отношений, а я этого не хочу.