Девчонка явно собиралась скандалить, но мой вид, кажется, ее перепугал. Я спешно запахнул рубашку: нечего смущать ребенка ошибкой молодости, срамной татуировкой на груди. Увы, похмельную щетину я смог бы спрятать, разве что повязав под носом платок.

Она открыла и закрыла рот, потом собралась с духом и выпалила:

Что за манера запираться! Вы знаете, что...

Ни черта я не запирал. Дверь была открыта.

Она возмущенно засопела, пытаясь поджарить меня взглядом. Впрочем, крыть было нечем, ведь не додумалась же дернуть ручку на себя!

—Это вы - Фатик Джарси?

Я задумался.

—Минутку, минутку... Я, несомненно... Фатик, да. Меня зовут Фатик! Фатик Мегарон Джарси. А дедушку моего зовут Трамп Пустая Башка. Он меня сам воспитал! Я, представьте, совершенно не помню родите...

Я неосторожно качнулся в ее сторону, и она мгновенно сморщила носик:

—Вы — пропойца, поддавала! Ко рту свечку поднеси — вспыхнет!

—Нет, я несчастный работяга! Видите, даже спать остаюсь на работе. А Олник Гагабурк мой деловой партнер. У нас с ним контора на паях... — Я сглотнул горький ком. — Была.

Она вскинула голову:

—Знаю, пропили!

Я хотел возразить, указать на нашу тяжелую долю, на общий экономический упадок Харашты, на поборы со всех сторон, но смог вымолвить лишь жалкое:

—Простите за бардак.

—У вас... У вас здесь... — Она задумалась, подбирая нужное слово: — Свинарник!

—Честное слово, не хотели...

Я попытался сказать, что мы, в общем, нормальные ребята и в обычные дни не пьем, не пляшем на столах и не швыряем ботинками и фикусами в кошек. Что вчера мы отмечали безвременную кончину нашей конторы, а такое событие — оно не каждый день случается. Я даже сделал драматический жест и сказал первую фразу (нечто неразборчиво-похмельное, «хрфы... мныыыы... нааа»), но перед моими глазами вдруг возник прямоугольный бумажный лист, отягощенный малиновой сургучной печатью.

—Вам известно, что это?

Она прихватила лист двумя пальцами, как нашкодившего щенка. Я всмотрелся, с усердием вытянув шею.

—Очевидно, постановление суда...

—Которое касается вас! И не смейте, не смейте его трогать! — Свернутый в трубку, лист убрался в плоскую сумочку на ее боку.

Я попытался изобразить смущенную улыбку:

—Ну вы знаете эти суды. Нас не ознакомили вовремя...

—Вас не было ни на одном заседании!

—Вольный город Харашта против конторы «Силь, Map и... ик!.. Иллион»? — Я виновато кивнул. — Ну какой же он вольный... Тут у нас олигархическая талассократия... Ик!.. Простите!

Ее ноздри затрепетали. Э-э, ну да... Мне следовало прибавить: «...за перегар». Простите за перегар, прекрасная незнакомка. В нашу следующую встречу я буду свеж и весел.

—Мы... э... как раз вовсю вкалывали в это время, пытались найти средства для погашения долгов. Мой партнер, например, хотел занять у собственного папы, а он живет далеко, в горах Зеренги. Мы послали гонца, но, как говорят, по дороге его загрызли волки. Ужасная трагедия.

—Избавьте меня от подобных рассказов! Вы должны были убраться еще вчера! Убраться насовсем и не устраивать тут...

Она гневно сверлила меня взглядом. Я сконфуженно переступил с ноги на ногу. Нет, положительно, в ней было нечто такое, этакое... Злиться на нее я не мог, и мне — поверьте — действительно стало стыдно за себя и окружающий нас беспорядок.

—Учтите: оргии у нас не было! Тризна по усопшей конторе, не более того... А какое сегодня число?

—Двенадцатое мая!

—О! Вы, очевидно, правы. Нас не должно здесь б-быть...

—Но вы-то здесь!

—Ну да, мы здесь. Я, вернее...

Черт, куда запропастился этот Олник? И где, во имя всех злобных богов преисподней, мой фамильный топор?

Я икнул, устыдился и прикрыл рот ладонью. Рубашка, конечно, тут же распахнулась. Девушка увидела татуировку и нервно отступила назад. На ее щеках выступил румянец — восхитительный румянец, должен сказать. По выражению ее лица я понял, что мои акции, и без того хлипкие, рухнули в самую глубокую пропасть, дно которой никогда не освещает солнце. Пожалуй, легче отпечатать новые, чем выуживать старые оттуда.

—Нет-нет, это не то, что вы... — Я запахнулся. — Никаких осложнений на голову! Сумасбродства молодости. Я же потомственный варвар, не забывайте! Лет двести тому мои предки обитали в пещерах, совершали набеги на цивилизованные страны, похищали и насиловали жен...

Глаза у нее стали большие.Шок и трепет! Что же я несу? Я ведь должен расположить ее к себе, чтобы нам дали спокойно уйти, не вчиняя новых исков, а вместо этого...

—Убедительно прошу меня извинить, ик!.. леди, простите, не знаю вашего имени! — Я сделал паузу, но она не посчитала нужным представиться. Я с трудом изобразил полупоклон, мимоходом оглядев ее полосатые штанишки в обтяжку, сапожки из мягкой кожи, длиннополую полотняную куртку с накладными карманами. Неброская одежда для Харашты. И вкус, несомненно, есть, но очень уж скромный. И — я только сейчас заметил — она не пользовалась косметикой, совсем. И золота не носила, и прочих украшений. Духи, однако, были — невесомое облачко.

—Мне привратник сказал...

Элидор, старый хрыч!

—...что никуда вы не убрались!

—О да, мы...

—А между тем второй этаж вместе со всей обстановкой с сегодняшнего дня принадлежит мне!

Вот, пожалуй, с этих козырей ей и нужно было начинать.

Яханный фонарь!

Значит, вот он, этот загадочный «кто-то», скупивший все наши векселя. Хрупкая девушка с утиным носом... Хорошая пощечина от богов.

—Be... весь этаж? — Наверное, я выглядел жалко в этот момент. Даже наверняка. Если бы у меня были собачьи уши, я бы поджал их. Несмотря на внешнюю хрупкость, было в этой девушке что-то властное, твердое, как алмаз, и, кажется, безжалостное.

—Весь. — Она пронзила меня взглядом. Обладай он материальной силой, меня — точно вам говорю — пришпилило бы к стенке. Во всяком случае, туман в моей голове окончательно развеялся.

—И... Значит, вы тот... та, что купила контору Джабара? И общий склад? И примерочную? И обе подсобки?

—Он задолжал побольше вашего. Слесари ждут внизу. Сразу после того, как вы... уйдете, мы поменяем замки. И чтоб без этих ваших штучек! Я наводила справки и знаю, что вы накоротке с городскими ворами! Так вот: только посмейте, вы меня поняли? — Тонкий пальчик с коротким лакированным ногтем закачался у моей физиономии.

—Позвольте нам забрать хотя бы некоторые вещи...

—Ничего! Ни единой!.. — Она покрутила головой. — Ни единого осколка. Ни одной бумаги. Я знаю, что приставы, которых вчера отправили для описи имущества вашей конторы, попали в скверную историю! Проще говоря, какие-то темные личности избили их до потери сознания, раздели и сбросили в сточную канаву!

—Что? Не может быть! Что вы говорите! Какая ужасная новость!

—Не прикидывайтесь дурачком, Фатик Джарси!

—Но я... — Я развел руками, отчего татуировка вновь открылась. — Харашта — опасный город. Вы знаете, не далее чем позавчера тут был ограблен сам патриарх Атрея Зигмунд Керван! — Я умолчал о том, в каком именно заведении с патриарха стрясли лишний жир. — Надеюсь, с приставами все в порядке? То есть — ну они... э-э... живы?

Эмоции легко отражались на ее подвижном лице, на сей раз это было неподдельное сочувствие: брови изломились, углы рта опустились.

—Разумеется!

Угу, мне это тоже известно. Джабар хорошо поработал.

—Я оплатила их лечение из своего кармана, и теперь внизу ждет новая судебная команда. И только посмейте... вы поняли? — посмейте прихватить хотя бы швабру, и я вам устрою пышные похороны!

Весь этаж. Контора. Склад. Подсобки. И приставы внизу. А мы думали сегодня убраться без особой спешки, прихватив кое-какие вещички. Джабар успел сбежать, он ведь не пил уракамбас. А я пил. Вдобавок где-то посеял фамильный топор.

Я нахмурился, стараясь выглядеть не слишком свирепо.