Я замер. О, эти женские платья! Они преображают, вгоняют в краску, извлекают чувственность, при условии, конечно, что платье наденет женщина, а не кто-нибудь вроде генерала Бренка (волосатая грудь прилагается) или Крессинды. Узкое, в пол, платье Виджи облегало ее в нужных местах, подчеркивая соблазнительные изгибы тела. Раньше, в мужском наряде, она казалась мне нескладной, высокой худышкой. Теперь передо мной была женщина с изящной, совершенной фигурой, от которой ни убавить, ни прибавить. Удлиненная талия, точеная шея. Все выпуклости нужного размера, в нужных местах и, э-э... Проклятие! Я бы не назвал ее маленькие груди вульгарно аппетитными, скорее... они вызывали приступ нежности и желания долго баюкать их в руках.

Гритт, забудьте все, что я тут наплел! Иногда я думаю и веду себя как олух царя небесного, но это не всегда моя вина!

Виджи словно невзначай скользнула по мне взглядом. Ее лицо, я уже упоминал когда-то, отражало эмоции с необыкновенной четкостью, если только она не замыкалась в себе, так вот сейчас на нем были замешательство и, кажется, легкая досада.

Она качнула головой, и кончик острого уха... О-о, он заалел на глазах!

Гррррр!

Виджи быстро спрятала ушко под прическу.

Я сделал вид, что ничего не случилось, и деятельно помог эльфийскому принцу возвращать на свои места бутылки, карты и прочее. Но вот вся компания расселась по местам, один я остался стоять, водрузив на бархатную скатерть кулаки. Привилегия моего положения, так сказать.

—Давайте продолжим там, где закончили. Я задаю вопрос, вы отвечаете. Лады?

Никто не проронил ни слова. Принц кольнул меня мрачным взглядом и слегка оттопырил нижнюю губу. Тоже мне, мизантроп.

—Перед тем как я впрягусь в вашу телегу, я хочу уточнить кое-какие детали. Красноглазый хлыщ по имени Сколдинг Фрей — человек Вортигена, так?

Квакни-как-там-его соизволил кивнуть.

—Он уже не человек, — вдруг произнес Альбо, тряхнув подбородками. — Равно, как не человек Вортиген. Чтобы вызывать демонов, нужно самому стать демоном. Слить свою плоть с чужой плотью.

—С этого места подробней, — сказал я. — Я бывал в Фаленоре и, в общем, знаю, что представляют собой смертоносцы и сам Вортиген. Но я хочу узнать подробней. Говорите же, Альбо!

Альбо рассказал подробней. В рассказ вмешивался принц («Бог-ужасный, все это за пределами пыток. Полированные легенды, ешьте кекс!»), так что получилось немного сумбурно, но в конце концов, задавая вопросы, мне все удалось разложить по полочкам. С точки зрения церкви Атрея, Вортиген заключил контракт с силами Тьмы и погубил свою душу. С точки зрения эльфов — он снесся с некими Полуночниками из мира Агон, не слишком приятными типами, у которых на эльфов был зуб (большой, драконий).

В сухом остатке вышло следующее. Век человеческий недолог, и самый искусный маг живет не более полутора сотен лет. Но есть способ продлить жизнь, смешав свою плоть с плотью демонов из Агона, живущих неопределенно долго (предварительно сепарировавдемонскую душу, как заумно выразился принц). Пропорции согласно рецепту, но если не перебарщивать, тело остается человеческим, по крайней мере, снаружи. Сам рецепт считался утраченным, пока Вортиген не связался с Полуночниками. Что они собой представляют, эльфы не сказали, а Альбо по старой церковной привычке записал их по ведомству нечистой силы.

— Сквернавцы! Растленники! Кровопийцы! — добавил Скареди, будто не один год прожил с ними бок о бок.

Короче говоря, плюс такой трансформации — продление жизни на неведомый срок и многократно возросшие магические способности, которые и помогли Вортигену взять власть и вырезать всю императорскую династию Фаленора. Минусы — после смерти (вероятно, насильственной) растленная душа как намыленная выскальзывала в ад на вечное поселение или развоплощалась. (Я вздрогнул, вспомнив, что случилось со смертоносцем, которого я в свое время убил.) Впрочем, кого волнует эта эфемерная субстанция, когда вот тут, перед тобой, власть, девочки и богатство? Да, и еще минус — человек преображался в... э-э... духовном плане. Душа ожесточалась, завязывая в узелок совесть и показывая огромный шиш любви, состраданию, братству да, в общем, всем положительным чувствам и качествам человека. Оно и ясно — у демонов несколько иные ориентиры, они не клянутся в вечной любви и не млеют при виде ромашек, а вспороть живот ближнему для них проще, чем высморкаться с помощью пальца. Сама же плоть менялась в точном соответствии с количеством демонского в человеке. Отнять демонское было невозможно, но разрешалось добавить. Говорят, новый император Фаленора переборщил и с недавних пор появлялся на людях в серебряной маске, точно так как смертоносцы Внутреннего Круга. Клевреты получали от него трансформацию как дар, как великое благоволение. Вдобавок он вкладывал в них послушание к своей особе. Послушание и преданность. Выходило, что Сколдинг Фрей...

—Он — гончий пес! — подвел итоги Альбо, сказав примерно то же, что я талдычил эльфам еще в конторе. — Он не остановится, пока нас не настигнет. Да поразит небесная кара того, кто предал наш Альянс!

—В самую точку смысла! — вскричал Скареди. Вот же интеллектуал.

Значит, все они — представители Альянса. Я не был удивлен.

—Ясно. За вами увязался всего один смертоносец? Виджи вздрогнула.

—Другие... ушли по ложным следам. Нам удалось... обмануть.

Вот как? Почему мне слышится в твоем тоне неуверенность, добрая фея? Где ты недоговариваешь, где — темнишь, где — говоришь неправду, а?

—Мы нанесли им сладкого! — заявил принц с неожиданным пафосом. — О да! Нанесли сладкого, и они купились! А мы отправились в! Но тут тоже намазано! Гадость, к чему ни прикоснешься! Висцеральное насилие!

—Сбавь тон, или я нанесу тебе горького, — процедил я. Достал, честное слово. Если он будет продолжать в таком духе весь поход, я не выдержу — свяжу петельку и подвешу принца на веточке.

—Бог-ужасный, я просто...

Я поднял палец: заткнись, мол, горе. Он внял и заткнулся.

—Основная часть погони пущена по ложному следу, верно, добрая фея?

Она опустила глаза.

—Верно, Фатик...

Я окинул быстрым взглядом всю гоп-компанию. Молчат. Смотрят. Четыре человека и гномша — смотрят в упор, спокойно, с легким изумлением: варвар показал коготки, ага. Принц глядит букой — играет в оскорбленную невинность. А Виджи... Острый кончик уха предательски алеет под золотистыми локонами. Гритт!

—Виджи! Добрая фея! Взгляните на меня!

Она подняла голову. Огромные глазища. Серые. Податливый взгляд...

—Вы говорите мне правду, добрая фея?

—Бог-ужасный! — вякнул принц голосом, похожим на визг пилы, застрявшей в дереве. — Минтрилл ди крентенел...

Я перегнулся через стол и легко пихнул его в грудь кулаком, готовясь приложить другой рукой, если он вздумает буйствовать.

—Тебя — не спрашивают! Рот — на замок! Виджи! Вы — лжете?

Яханный фонарь, надо было видеть, как мгновенно затвердел ее взгляд! До реплики принца и моих глупых слов о лжи у меня был шанс ее расколоть, но теперь... Острое ухо пробилось сквозь локоны: кончик был бледным, настроенным на серьезный разговор... несгибаемым.

—Эльфы никогда не лгут, Фатик Джарси. Запомните это раз и навсегда.

Небеса!

Я опустил кулаки на стол. Скрипнула столешница. Виджи смотрела мне в глаза — с вызовом. Все, она закрылась, я ничего не смогу больше сделать.

Проиграл.

Я сделал медленный вдох.

—Хорошо. Другие смертоносцы... помимо Сколдинга Фрея, могут напасть на наш след?

—Не исключено. Но Фрей опередил их... намного. Он не станет делиться добычей.

—Великая Торба, что, ставки так высоки?

—Да.

Я снова вздохнул.

—И я вам нужен.

—Да.

—Я очень вам нужен?

—Да. Вы очень нужны нам, Фатик Джарси.

Тут бы я мог сказать: коли так нужен, так выходи за меня, ушастая, потому что ты нужна мне не меньше. Но вместо этого я сказал: