— Что значит — выплачиваешь? — удивленно спросила Камилла. — Вы ведь партнеры! Отец просто получает свою долю прибыли!

— Нет никакой доли! Уже давно верфи принадлежат только мне! Я единственный хозяин империи твоего отца. И должен сказать за это ему большое спасибо. Так что, милая Камилла, если моя благодарность вдруг иссякнет, им не на что будет купить даже кусок хлеба.

— Ты грозишься оставить моих родителей в нищете после всего, что они для тебя сделали?! — Камилла задыхалась от гнева.

— Я уже сказал, что очень им благодарен. Но сколько же можно заниматься благотворительностью! Тем более что это не имеет смысла: как только я даю тебе развод, для меня они становятся посторонними людьми. И никто не осудит меня за то, что я отказался содержать родителей женщины, которая бросила меня и убежала с любовником.

— Ты хоть понимаешь, что ты чудовище?! Бедный папа, он так верил тебе!..

— Он до сих пор мне верит, — спокойно сказал Эрскин. — В общем, так. Ты все поняла. Я сейчас ухожу. И если в течение часа ты не вернешься домой, твои родители окажутся на улице. Хотя по старой дружбе я могу выхлопотать им места в приюте. Да, и подумай о матери. Изабель сейчас не очень хорошо себя чувствует. Как, по-твоему, она отреагирует на известие о том, что ты завела любовника и убежала к нему, предав родителей? Думай, Камилла.

Эрскин развернулся и вышел из комнаты.

Джим обнял Камиллу.

— Мы справимся, думай о том, что теперь мы вместе! — говорил он, осторожно поглаживая Камиллу по спине.

— Джим, я должна вернуться, — проскулила она. По ее щекам текли слезы. — Я не могу предать родителей! Прости меня. Мне так сложно делать этот ужасный выбор, но они уже немолоды, а брата отец так и не простил! Он не примет помощь от Чарльза!

— Камилла, я отлично зарабатываю, конечно, меньше, чем твой муж, но все же нам хватит на то, чтобы жить. И жить ни в чем себе не отказывая! А если твои родители переедут в Бирмингем, проблема вообще решится сама собой. Мы снимем им милый коттедж за городом…

— Джим! — прервала его Камилла. — Ты просто не видел, как живут мои родители! Твой коттедж покажется им развалюхой. Но ради моего счастья, я уверена, они готовы сменить и город, и стиль жизни. Только разве это не эгоизм с моей стороны?

— Камилла, мне кажется, что иногда полезно быть эгоистами. Мы с тобой старались сделать так, чтобы всем вокруг нас было хорошо, так и получилось, вот только мы с тобой несчастны. Ты хочешь повторения?

— Джим! Пойми меня, я не могу предать родителей! Мама больна, ей нужна помощь врачей. Это очень дорого стоит. Я не могу жертвовать жизнью мамы — даже ради своего счастья! Прости, я должна уйти. Прости, Джим!

Камилла принялась судорожно одеваться. Она металась по комнате и приводила все больше и больше аргументов в пользу того, что должна вернуться к мужу. Но Джим чувствовал, что Камилла не может убедить саму себя.

— Ты ведь не веришь себе! — В его голосе была боль. — Камилла, остановись на минуту и послушай меня! Нельзя разрушать любовь, которую мы только что вновь обрели! Ты будешь страдать! Ты сама говорила, что до встречи со мной почти не улыбалась. Ты вновь хочешь того же?

— Прости, Джим, — тихо сказала Камилла и выскользнула из комнаты.

— Камилла! Стой! — крикнул Джим и бросился за ней. — Подожди! Давай не будем ничего решать. Я постараюсь уладить те проблемы, которые может создать мне Эрскин. А ты поговоришь с родителями. Осторожно расскажешь им, какая сложилась ситуация. Пожалуйста, Камилла, не принимай поспешных решений! Подумай!

Глазами, полными боли, Камилла посмотрела на него.

— Подумай! — вновь попросил ее Джим.

Она наконец кивнула.

— Хорошо.

— Я позвоню тебе, когда решу вопрос с работой. Я более чем уверен, что никто меня не выгонит. Ну пожурит шеф, и все. Да, Эрскин Стюарт важный клиент, но я отличный, почти незаменимый сотрудник. Так что за меня не бойся! Все будет отлично. И, Камилла, может, ты вернешься к родителям? Я боюсь оставлять тебя наедине с Эрскином.

— Не бойся. Уж ему-то я сумею дать отпор.

— Ты обещаешь мне не пороть горячку и хорошенько подумать? — настаивал Джим.

— Да, обещаю. И не употребляй выражение «не пороть горячку», гораздо лучше «не торопиться»! — Камилла бледно улыбнулась ему. — Все, Джим, мне пора идти.

— Помни, что я люблю тебя! — сказал он, крепко обнимая Камиллу.

— Я помню об этом каждый миг, и только эта мысль поддерживает меня.

Камилла ехала домой и вздрагивала при мысли о том, что ее там ждет. Может быть, действительно, лучшим выходом было бы уехать к родителям и там ждать, чем все закончится? Но она так боялась навредить им! Ведь ни отец, ни тем более мать не виноваты в том, как сложилась ее жизнь. Она сама приняла решение выйти замуж за Эрскина. Теперь она сама и должна отвечать за свои поступки.

Я знала, на что шла, думала Камилла, кутаясь в пальто, последние несколько дней ее постоянно знобило. Как же мне уговорить Эрскина отпустить меня с миром? Что я могу предложить ему взамен? Ничего. Ему нужна только я — идеальная жена.

Камилла и не заметила, как подъехала к дому Эрскина. Она тихо открыла дверь и вошла. В доме стояла гулкая тишина. Кажется, Эрскин отпустил прислугу.

Как же она могла забыть! Сегодня ведь сочельник! Она совсем потеряла голову от любви к Джиму!

Камилла сняла пальто и прошла на кухню. Ей безумно хотелось горячего чаю. Она надеялась, что это поможет ей согреться. Камилла заварила чай и подошла к окну. Начал падать мягкий снег. Совсем рождественский. Такой, какому радовались Камилла и Чарльз в детстве.

Вот и праздник пришел… Семейный праздник. А она — в кругу родных — все так же одинока. Интересно, решится ли Чарльз приехать на это Рождество домой?

— Ты все же вернулась? — раздался над ее ухом насмешливый голос.

— Да, Эрскин, — не поворачивая головы, ответила Камилла.

— Не стоит говорить со мной в таком траурном тоне. Я сыт этим по горло, за пять-то лет! Я же теперь знаю, что ты можешь быть веселой, можешь быть страстной. Почему это достается не мне, Камилла? Ведь я твой муж, а не он!

— Прости, но я не могу заставить себя полюбить тебя. — Камилла крепче обхватила тонкими пальцами горячую чашку, будто пыталась в ее тепле найти поддержку и защиту.

— А мне кажется, что, если ты приложишь некоторые усилия, ты сможешь стать мне настоящей женой.

— Я старалась сделать это пять лет, Эрскин. У меня так ничего и не получилось. Отпусти меня, мне тяжело сидеть в этой клетке. Я боюсь, что сойду с ума.

— Камилла, пойми, я не могу отпустить тебя. Мы ведь идеальная пара. Ты меня практически во всех отношениях устраиваешь. Наши капиталы настолько прочно связаны, что их разъединение приведет к краху компании. Мы не можем быть порознь, Камилла.

— Еще как можем! Я ведь у тебя ничего не прошу. Я знаю, отец говорил, в брачном контракте прописано, что в случае развода я получаю половину. И не важно, было ли это заработано тобой до брака или после.

— Вот видишь, как же мы можем развестись?

— Эрскин, мне не нужны деньги. Единственное, чего я хочу, быть рядом с Джимом. Отпусти меня. Я не хочу скандала и судебного разбирательства.

— Я тоже этого не хочу, Камилла. Но, с другой стороны, я прекрасно понимаю, что, пока я содержу твоих родителей, ты у меня в руках. И никуда ты не денешься. Прости, но мне придется давить на тебя, как бы мне это не нравилось.

— А мне кажется, что тебе очень даже нравится давить на меня! — не сдержалась Камилла.

— Придержи свой острый язычок, дорогая! — В голосе Эрскин звучала неприкрытая угроза. Он сердито посмотрел на Камиллу из-под густых бровей.

— Эрскин, мне надоело молчать! Я молчала, когда ты разрушал одной фразой все мои мечты и надежды! Я молчала, когда ты у меня на глазах флиртовал с Эстель! Я молчала, когда ты позволял себе выпады в отношении моего отца! Все, хватит, мне надоело! С сегодняшнего дня я ухожу к родителям и буду жить у них, пока мы не решим, что будем делать дальше.