— Кажется, я вас не звала!

Сэм встал рядом с Нэнси. А та спокойно потребовала:

— Мне нужно знать, что случилось с моим ребенком.

Айрин изобразила удивление.

— Господи, неужели ты опять…

Сэм положил руку старухе на плечо.

— Вы же слышали. Она хочет знать, что случилось с ее ребенком!

Глаза Айрин сверкнули.

— Он умер! Умер, как и мой брат. Это ты свела его в могилу!

— У него был инфаркт. — Нэнси старалась не повышать голоса.

— У Харлана было здоровое сердце. Пока он не женился на тебе.

Нэнси покачала головой.

— Прежде чем я согласилась выйти за него, ему пришлось накачать меня наркотиками. Разве нет? Расскажите мне о проекте 92А. Что стало с детьми? Что он делал с детьми, которых крал у матерей?

Айрин сделала вид, что ничего не понимает.

— Доктор Коллинз нам все рассказал. Я знаю, чем занимался Харлан. Программировал людей, заставлял их делать то, что ему было нужно, и все ради выведения новой породы людей. — Айрин пыталась протестовать, но Нэнси не дала ей и слова вставить. — Доктор Коллинз мертв, но он оставил признание.

Айрин побледнела. Ритмичное попискивание, доносившееся из прибора, подключенного к Айрин, стало чаще. Видно, у нее участился пульс.

Сэм подошел к аппарату и выключил его.

— Тот, кто стал преемником вашего брата, забрал нашего ребенка. Мне объяснить вам, на что мы способны, лишь бы узнать правду, или вы сами догадаетесь?

От страха та побелела. Она потянулась к звонку, но Нэнси оказалась проворнее. Она перехватила руку Айрин и с силой отвела ее.

Растворилась дверь, в проеме показалась голова медсестры. Видно, ее удивило, почему это вдруг перестал работать контрольный аппарат.

— Все в порядке. — Рука Сэма по-прежнему лежала у старухи на плече. — Пациентка жива-здорова.

— Что смотришь, идиотка, помоги! — прошипела Айрин.

— Не обращайте внимания, — спокойно сказала Нэнси. — Моя золовка в последнее время сама не своя. Ничего, через несколько минут она угомонится.

Айрин начала трепыхаться, но медсестра, обиженная хамским обращением, понимающе кивнула Нэнси и ушла.

— Я же подохну! — простонала Айрин. — Я старая больная женщина.

— Мы знаем, — сказала Нэнси.

Зрачки старухи превратились в две крохотные точечки.

— Мой брат один из немногих понял, что творится. Жирные ленивые твари, ни на что не способные, ни к чему не пригодные, плодились как кролики. Они рожали ребенка за ребенком, ребенка за ребенком, и эти их дети были такие же глупые, никчемные ублюдки, паразиты на теле общества! Этому надо было положить предел!

Нэнси была поражена.

— Да кто вы такие, чтобы решать, кому рожать детей, а кому нет? Теперь я понимаю, почему Коллинз уподобил Харлана Гитлеру!

— Харлан, — едва простонала Айрин, — был врач от Бога. Ему не было равных. Он поставил перед собой цель спасти нашу планету. А ты сравниваешь его с Гитлером! Он был реалист, он просто понимал, что происходит!

— Что он делал с детьми? — спросил Сэм. Его голос прозвучал угрожающе тихо.

Айрин повернулась к нему.

— Тех, кто был признан достойным, отдавали в подходящие семьи, насчет которых мы были уверены: дети получат там прекрасное воспитание и не станут еще одним бременем на плечах нашего общества. — В голосе старухи слышалась гордость.

— А что делали… с недостойными? — Нэнси мелко дрожала.

Айрин медленно повернулась и посмотрела на нее бесцветными глазами.

— От них избавлялись, — ответила она.

Нэнси показалось, что ее сердце вот-вот разорвется.

— Мой с Сэмом ребенок! Он был признан достойным? — закричала она.

— Какая… теперь разница, — прохрипела старуха и потянулась к кнопке звонка. Похоже, ей и вправду было нехорошо.

Нэнси сама нажала на кнопку и вышла в коридор, боясь, что, останься она здесь дольше, вцепится старухе в горло и начнет душить.

Сэм не отступал.

— Кто стал преемником Харлана? Отвечайте! Кто в ответе за похищение нашего ребенка?

— Пошли вы… ко всем чертям! — едва выдохнула Айрин.

— Я покончу с вами! — Сэм двинулся к двери. — Я уничтожу репутацию Нельсонов. Вас, вашего брата и отца будут проклинать по всей стране! Люди будут с отвращением вспоминать ваше имя!

— Не надейтесь… — донеслось до Нэнси. — Раньше подохнете…

Хлопнула дверь. Сэм подошел к Нэнси. Было слышно, как в палату везут каталку.

— Надо найти тот подвал, где родился наш ребенок, — сказала Нэнси.

Она старательно избегала взгляда Сэма. Ей вовсе не хотелось снова очутиться в том месте, но так, возможно, она вспомнит хоть что-то, что прольет свет на местонахождение их ребенка. Долг перед обществом велит им сделать все для изобличения этих чудовищ. Нельзя допустить, чтобы они и дальше продолжали свое черное дело.

Сэм молчал. Он был слишком потрясен услышанным. А еще больше его заботило то, что так и не удалось вытряхнуть из старухи Айрин. Настаивать бесполезно. Эту тайну она унесет с собой в могилу.

Нэнси тем временем рассуждала о комнате, где проходили роды.

— Наверняка они использовали ее не один раз. Что это за подвал? Во-первых, он был звуконепроницаемый. Во-вторых, должен был находиться рядом с больницей: если что-то случалось, рожениц быстро отправляли в больницу.

Сэм кивнул.

— Возможно, — продолжала Нэнси, — это подвал в самой больнице? Вполне реально! Знаешь, ведь под землей порой может скрыться целая армия, а мы об этом и не подозреваем!

— Все может быть, — согласился он. Сэм доверял интуиции Нэнси. Он знал: теперь она в полном рассудке и способна рассуждать здраво. К тому же отец как-то рассказывал ему, что новое здание больницы надстроили над развалинами старой. Вполне возможно, что под землей остались разветвленные коммуникации. — Наверняка они проникали в убежище с улицы. Этот вход нам ни за что не найти, особенно так скоро. Но должен быть какой-то способ попасть туда из самой больницы. Так, чтобы проносить пациенток туда и обратно, не привлекая ничьего внимания.

Оглянувшись и убедившись, что рядом ни души, они спустились по черной лестнице и оказались перед дверью, ведущей в подвал. Она была заперта, что и следовало ожидать. Но это Сэма не смутило. Он извлек свои отмычки.

— Постой на шухере! — сказал он Нэнси.

Ее глаза лихорадочно блестели, мысль о том, что они, возможно, вот-вот окажутся там, где происходили роды, не давала ей покоя.

На то, чтобы взломать замок, ушла всего минута. Сэм пнул дверь ногой, она поддалась, и их взорам предстало темное подземелье: неосвещенные цементные ступени, сырость и холод.

Холод. Может, поэтому, из-за резкого перепада температур, когда Нэнси доставили в больницу, у нее начался жар?

— А у Мэри Лиддел есть ключ, — заметила Нэнси.

— Наверняка.

Сэм безуспешно пытался нащупать выключатель. Ага, вот он! В потолке замигали тусклые люминесцентные лампы. Лестница оказалась совсем небольшой, зато за ней открывался длинный коридор. В конце его также была дверь. Снова запертая.

Но и она явилась лишь временным препятствием.

— Вспомнила! — воскликнула Нэнси. — Я помню этот коридор, меня несли по нему.

Она помчалась вперед. Сэм едва поспевал за ней. Они миновали несколько дверей: кладовки, заполненные старой мебелью и какими-то ящиками и коробками.

— Кажется, этот подвал находится не прямо под зданием. Он идет в другую сторону.

— Им это было только выгодно, — согласилась Нэнси. — Здесь кричи не кричи, все равно тебя никто не услышит.

Сэм невольно содрогнулся. Господи, их дочка родилась в этом отвратительном месте!

Так, открывая одну дверь за другой, они дошли до конца коридора.

— Донован. — Побледневшая Нэнси, застыв на месте, смотрела в комнату, дверь в которую только что распахнула.

Сэм протиснулся и встал рядом.

В комнате не было ничего, вернее почти ничего. Лишь большая медицинская кушетка стояла в центре. Судя по всему, недавно отсюда вынесли все вещи.