Ребекка вернулась к себе, приняла душ, постелила постель и подошла к раскрытому окну. Открыла жалюзи и вдохнула свежий вечерний воздух как раз в тот самый момент, когда кто-то прямо перед ней перепрыгнул через забор и оказался во дворе.

Ребекка остановилась на полувдохе. Человек увидел ее в проеме окна и направился к ней. Сделал какую-то пару шагов и оказался прямо перед Ребеккой.

Сначала она почувствовала этот запах. Его одеколон. Нет. Сначала возникло это внутреннее чувство. Когда что-то замирает где-то в глубине тебя.

То ли в сердце, то ли в животе, то ли в центре солнечного сплетения, то ли где-то там, где у человека живет душа. А впрочем, как рассказывают очевидцы, где-то именно в этих самых местах душа обычно и живет. А впрочем, мы немного отвлеклись.

Прямо перед Ребеккой стоял Монтгомери Холден. Режиссер с мировым именем, который в данный момент своего пребывания на этой планете мало того что находился в неизвестном маленьком городе, да и еще запрыгнул через забор в какой-то частный двор.

— Ох, — сказала Ребекка.

— Ох, — практически одновременно с ней сказал Монтгомери Холден.

Ребекка больше не могла произнести ни звука. Стояла как истукан. Правда, не совсем как истукан, предательская дрожь стала распространяться по всему ее телу.

Надо было все-таки выпить чего-нибудь покрепче минеральной воды во время девичника, сейчас бы она легче переносила присутствие этого человека на расстоянии вытянутой руки.

— Я просто шел мимо, — стал рассказывать Монтгомери Холден.

— Шел мимо?! — возмутилась Ребекка. — Там же забор!

— Вот же я и говорю, — невозмутимо сказал Монтгомери, — иду мимо, а тут забор.

Ребекка рассмеялась про себя. Ей всегда нравился его юмор. Да и многое другое ей всегда в нем нравилось. Но сейчас речь не об этом. Для начала — что он здесь забыл?

Но Монтгомери Холден и сам стал об этом рассказывать.

— Я чертовски устал сегодня на работе. Решил прогуляться. Хотел совершить вечерний заплыв, да плавки в гостинице забыл. Тогда решил с горя напиться. Но в одиночку напиваются только совсем уж одинокие люди. И я решил, что так как наша планета густо заселена, то я непременно кого-нибудь встречу для компании. А тут вижу — у вас в окне свет мелькнул.

История была вполне правдоподобная.

— Вы плавки забыли, а бутылку не забыли? — спросила Ребекка.

— Какую бутылку? — сказал Монтгомери Холден.

— Ту самую, — сказала Ребекка, — из которой напиваться собрались.

— Ах, нет, это не бутылка, там все в коробке.

— Много бутылок?

— Нет.

— Много маленьких бутылок?

Но он уже положил перед ней коробку, которую держал за спиной.

— Что это? — сказала Ребекка.

Монтгомери Холден открыл коробку. Там были шоколадные конфеты.

— Это просто конфеты, — сказала Ребекка.

— Это не просто конфеты, — сказал Монтгомери, — у всех них разные начинки, можем попробовать. — И сам взял одну конфету и надкусил ее. — О, здесь мартини.

— Не может быть, — улыбнулась Ребекка.

Ей немного легче дышалось. Она понемногу привыкала к его присутствию совсем-совсем рядом. И это было не так уж и страшно. Дрожь в коленях немного утихала.

Монтгомери Холден протянул ей половину своей конфеты. И Ребекка, немного помедлив, слегка наклонилась и осторожно взяла ее губами.

Постаралась не упасть в обморок от того, что Монтгомери Холден так близко и она сейчас губами даже до его руки дотронулась. Постаралась сосредоточиться на том, что мартини с шоколадом, это было интересно.

— Теперь ваша очередь, — сказал Монтгомери, пододвигая коробку к Ребекке.

Она выбрала квадратную, в белой глазури. Осторожно откусила.

— Белое вино, — сказала она и, продолжая игру, протянула половину конфеты ему.

В комнате у Ребекки горело бра, и они прекрасно видели друг друга в этом неярком свете. Монтгомери Холден стоял на улице, прислонившись к подоконнику.

Он наклонился и тоже взял конфету губами, не сводя с Ребекки глаз. Ребекке показалось, что не только ее пальцы обожгло теплом его губ. Все ее тело стало гореть.

— Действительно, белое вино, — тем временем спокойно сказал Монтгомери Холден.

Я больше не могу, подумала Ребекка, у меня сейчас опять голова разболится, и я завтра опять буду плохо соображать.

Я должен ее успокоить, подумал Монтгомери Холден, теперь, когда я ее наконец-то нашел, ее больше никто не посмеет обидеть.

— Еще по одной конфете, и завязываем, — сказал он, — а то завтра опохмеляться придется.

— Я принесу минералку, — сказала Ребекка.

— Буду благодарен, а то я давно так много шоколада не ел.

Ребекка исчезла на несколько мгновений и вернулась к окну с бокалами и минеральной водой. Монтгомери Холден все так же стоял у окна и наблюдал за ней.

— Я могу дать вам шезлонг, — сказала Ребекка, — а то вы устали.

— Что вы, моя работа в том и заключается, что я весь день сижу в шезлонге и на всех ору, — улыбнулся Монтгомери Холден, — так что мне не помешает немного постоять.

Ребекка тоже улыбнулась.

— И у вас работа нелегкая, — сказал он.

— Что вы, у нас и так всегда мало клиентов, а летом большинство людей вообще сами стригутся. Сейчас машинки для стрижки волос во всех магазинах продаются.

— Что, и женщины тоже этими машинками стригутся? — удивился Монтгомери.

— Нет, женщины к нам идут, — улыбнулась Ребекка, — а на мужчинах экономят.

Монтгомери Холден тоже улыбнулся.

— Интересно, — сказал он.

— Все обычно, — сказала она.

— Расскажите мне о своем городе, — сказал Монтгомери Холден.

Он разговаривал с ней так, как будто они только четыре дня назад познакомились. Ребекка осторожно разглядывала его. Неужели он ее не узнал? Радоваться ей или печалиться по этому поводу?

— Самый обыкновенный город, — сказала она, — вы же все видите.

— А что здесь примечательного и интересного? — спросил Монтгомери.

— Из достопримечательностей — только небо, солнце, редкие растения, песок и океан, — сказала Ребекка.

— Думаю, это немало? — вопросительно сказал Монтгомери Холден.

— Думаю, да, — сказала Ребекка. — А люди — они везде люди. Хорошие и не очень, добрые, бескорыстные, со своими проблемами и дружбой, взглядами на жизнь и суетой. И так — во всех городах.

— Значит, вам здесь нравится?

— Да, — кивнула Ребекка, — очень. Поэтому я здесь и живу.

Монтгомери Холден тоже кивнул. Достал еще конфету, откусил и протянул Ребекке. Она опять слегка наклонилась и коснулась губами его руки. В конфете был джин. Они дружно запили конфету минералкой.

Он чувствовал ее запах, когда она наклонялась к нему и ее распущенные волосы касались его руки. Как он хотел взять ее лицо в свои ладони, коснуться губами прохладной и нежной кожи… Но он не мог этого сделать. Не мог и все.

— Последнюю на сегодня, — хриплым голосом сказал Монтгомери Холден, кивнув на коробку, — остальное на потом оставим. А то букет слишком разнообразный, — улыбнулся он.

Ребекка тоже улыбнулась. Теперь была ее очередь выбирать. Она взяла конфету из белого шоколада и протянула ему.

Монтгомери Холден откусил.

— Ну вот, наконец-то виски.

Начинка вылилась из конфеты в ладонь Ребекки. Монтгомери Холден взял ее ладонь в свою руку и осторожно губами выпил содержимое конфеты. Задержал на некоторое время в своей руке ее ладонь, посмотрел в глаза Ребекке, а потом сказал:

— Ну вот я и встретил свой день рождения так, как хотел.

Опять поцеловал ее ладонь и ушел в темноту. Ловко перепрыгнул через забор, и через мгновение его светлая рубашка уже растворилась в темноте.

— Я знаю, Монти, что у тебя сегодня день рождения, — шепотом сказала Ребекка. — Только я теперь опять не пойму, узнал ты меня или не узнал.

Ребекка прислонилась к стене в своей комнате и не могла вздохнуть от нахлынувшего на нее счастья. Его запах, его голос, его смех, его суть — это все, что было нужно ей с тех самых пор, как она увидела его впервые.