— Да, благодарю… Знаешь, — Джейн осторожно попыталась изобразить улыбку, — по-моему, нам не стоит злоупотреблять итальянской кухней во Франции.

Раздался звонок таймера, сообщающий, что рис готов. Сняв кастрюлю с огня, Джейн взяла дуршлаг.

— А почему собственно нет? — лукаво улыбаясь, Филипп наблюдал, как жена промывает дымящийся рис над раковиной. Сам он ловко протирал поверхность стола.

— Это влияние твоей приемной матери? — внезапно поняла Джейн.

— Верно.

Еще до свадьбы Эшли рассказал ей о своих приемных родителях. Его отец был американцем, а мать — итальянкой. Оба они давно умерли. По словам Фила, в доме его приемных родителей царило счастье, хотя они были бедны — жизнь их была полна любви. А может ли ее любовь к мужу преодолеть пропасть, разделившую их?

Супруги ели на террасе, используя для освещения специальные свечи против комаров. Во время романтического ужина им даже удалось завязать непринужденную беседу и почти обрести прежнее взаимопонимание.

— Еда просто… восхитительная, — сказала Джейн.

— Да, я хороший кулинар, — самодовольно ответил Филипп, откидываясь на кресло.

— А скромность одна из сильных сторон твоей натуры, — не упустила возможности съязвить Джейн.

— Да. — Голос Эшли прозвучал еще более благодушно.

Глаза молодых людей встретились, и Джейн почувствовала, что готова растаять от его взгляда. Подняв бокал, она стала всматриваться сквозь красноватую жидкость в огонь свечи, играющий бликами на хрустале. Вокруг царило безмолвие, лишь в траве слышалось стрекотание кузнечиков да время от времени где-то в ветвях деревьев ухала сова.

— Не знаю, зачем мы собирались провести медовый месяц на Карибах, — наконец нарушила молчание Джейн, ее голос был едва слышен. — Здесь намного… романтичнее.

— Возможно, ты и права, — согласился Филипп.

— А что у нас на десерт? — хрипло спросила Джейн. Под его пристальным взглядом ее сердце замирало.

— Ты, — пробормотал Филипп, притянул жену к себе и усадил себе на колени. — Ты также вполне сойдешь и утром для завтрака.

— Фил! — Испугавшись и вместе с тем испытывая страстное желание, Джейн почувствовала под собой его возбужденную плоть. Огонь охватил ее чресла, когда мужчина приник к ее губам, ловко проникнув языком в глубину рта.

— Филипп, мы не можем… не здесь! — задыхаясь, прошептала Джейн.

— Почему нет? — игриво произнес он. — У нас же медовый месяц, дорогая. Мы можем заниматься этим где угодно, черт побери…

— Будь благоразумен… — начала было уговаривать мужа Джейн, ее сердце бешено стучало.

Подняв юбку, Филипп обнажил ее бедра, сильные пальцы скользнули вверх по шелковистой коже ее ног. Сладостный стон вырвался у мужчины, когда он обнаружил, что на его партнерше нет трусиков, которые она не соизволила надеть, очнувшись после сна.

— О, крошка… — смеясь, простонал он, рывком расстегивая молнию на брюках, после чего их обнаженная плоть пришла в соприкосновение. — О, дорогая Дженни, я умер и вознесся на небо…

— Пока нет… — дразня его, прошептала Джейн, подставляя для поцелуя губы. — Дождись меня…

— Готов ждать до скончания века… — Его томный шепот и всепоглощающая страсть почти заставили миссис Эшли поверить, что муж любит ее и относится к ней, как к равной, и что их брак безупречен…

Подставив спину горячим лучам солнца, Джейн блаженствовала. Вытянув руки, она поудобнее устроилась на расстеленном на земле покрывале. Их примирение вылилось в страстные занятия любовью почти до рассвета, за которыми последовал недолгий сон. Сейчас супруги наслаждались прекрасным летним днем, загорая в саду.

Утром несколько телефонных звонков нарушили царивший в их замке покой. Вновь позвонила Николь, очень интересовавшаяся, как проходит их медовый месяц, и жаловавшаяся, что Питер срочно вылетел в Китай, но, правда, обещал скоро вернуться. Эшли шутя посоветовал Николь не тратить денег на оплату международных переговоров, а вдвоем с Питером побыстрее приехать к ним в замок и устроить нечто вроде совместного медового месяца.

Ощущение покоя было всепоглощающим. Создавалось впечатление, что на многие мили вокруг никого нет, и никто не может помешать им наслаждаться друг другом. Солнце нещадно палило с бледно-голубого неба. Деревья, изнемогая от жары, почти не давали тени, и даже листья не шевелились. Ветер сегодня, казалось, забыл о своих обязанностях. Уединенность их укрытия заставляла Джейн особо остро ощущать присутствие мужчины рядом с собой. Однако прошедшая ночь совершенно вымотала непривыкшую к подобным безумствам молодую женщину. И сейчас ее полностью расслабленное тело словно плавилось под раскаленными лучами, льющимися с небес. Веки Джейн слипались от сонной атмосферы жаркого полудня и тишины, нарушаемой лишь жужжанием пчел и воркованием диких голубей в ветвях деревьев.

Но почему-то Джейн боялась заснуть. А вдруг, проснувшись, она обнаружит, что эта идиллическая картина медового месяца точно такая же, как та, что рисовалась ей в девичьих мечтах, — всего лишь приснилась ей. Приоткрыв глаза, Джейн медленно повернула голову и осторожно огляделась вокруг из-под полей поношенной соломенной шляпы. Рядом на спине в одних джинсовых шортах лежал Филипп, его мускулистую грудь и ноги покрывал ровный бронзовый загар.

Позади принимающих солнечную ванну супругов стояла старинная каменная беседка, ее выложенный мозаикой пол и обветшавшая лепнина колонн когда-то знавали лучшие времена. Время от времени слышался всплеск — это лягушки прыгали в усеянный кувшинками пруд. Воздух был настолько напоен сладким ароматом цветущих роз, что от него кружилась голова.

— Я рада, что ты купил мой замок, — пробормотала Джейн. — Еще девочкой я частенько приходила сюда, в беседку, читала сказки и исторические романы и предавалась девичьим фантазиям…

С важным видом Филипп приоткрыл один глаз.

— Расскажи мне что-нибудь об этих своих фантазиях, — лениво произнес он.

— Ну, знаешь, все эти сказки… лягушка, превращающаяся в принцессу и так далее. Когда я пять раз посмотрела фильм «Золушка», то представляла себя прекрасной незнакомкой на балу в этом замке: танцую с принцем, но скоро — я это всегда помнила — часы пробьют двенадцать раз, и я опять превращусь в замарашку.

— А ты не бегала на свидания с деревенскими мальчишками? — лениво улыбаясь, спросил Эшли.

— Как я могла. — Джейн грустно улыбнулась. — Я была худым, неуклюжим подростком, с пластинкой для исправления прикуса, да к тому же еще и носила очки. Все мои романтические свидания существовали только в моем воображении.

— Сейчас с трудом верится, что ты была гадким утенком. — Филипп приподнялся на локте и, прищурив глаза, стал разглядывать изящную фигуру жены в белом купальнике. Джейн тут же почувствовала горячую волну желания, прокатившуюся по ее телу.

— Я говорю правду… — Голос ее прозвучал хрипло. Если достаточно одного его взгляда, чтобы уничтожить все ее защитные барьеры, почему бы им сейчас не поговорить по душам и раз и навсегда не разрешить возникшие между ними проблемы?

Опустив глаза, Джейн положила подбородок на руки и стала смотреть, как по травинке медленно ползет божья коровка.

Все же она боялась Филиппа. Ей нужно набраться мужества и откровенно побеседовать о его прошлом и о том, кто мог прислать это анонимное письмо. Но Джейн испытывала ужас, представляя, что, если тема их беседы опять не понравится Филу, то очень быстро может рухнуть тот хрупкий мостик взаимопонимания, который протянулся между ними, вернутся горечь и взаимное недоверие. Пусть все относительное благополучие этого дня ненадолго, пусть она ведет себя трусливо и как страус прячет голову в песок, но она будет изо всех сил цепляться за установившееся между ними перемирие, потому что любит своего мужа и не сможет вынести, если их брак окончательно распадется…

Наконец, решив взять себя в руки, Джейн снова повернулась к Филиппу. Разговор о его прошлом она решила начать издалека.