— Особенно гордиться тебе нечем, юная леди, — с обычной прямотой отрезала Марселла. — Если бы ты жила гармоничной жизнью, если бы у тебя был постоянный достойный мужчина, ты уделяла бы работе меньше времени.

— В моей жизни были мужчины, — запротестовала Уна, и щеки ее вспыхнули от унижения, когда она почувствовала на себе пристальный взгляд Корделла. — И ты их знаешь: Патрик Трентон и Вэл Честертон. Я тебя с ними знакомила, оба тебе понравились! Во всяком случае, ты так говорила, а теперь делаешь вид, что даже не помнишь!

— Так когда это было! — насмешливо воскликнула Марселла. — А теперь каждый вечер в пятницу у тебя новый кавалер! Легко пришел, легко ушел! А как же привязанность? Любовь?

Уна буравила бабушку свирепым взглядом, способным испепелить любого, но только не Марселлу Харрис, в глазах которой от этого только сильнее разгорался задорный огонек.

— Извините, но я, пожалуй, пойду прогуляюсь, — надменно вздернув подбородок, сказала Уна, спрыгивая с перил.

Корделл тотчас встал, с трудом поднялась и Марселла. Опираясь на трость, она повернулась к Энтони.

— Юный друг, — отрывисто произнесла она, — я привезла из города рассаду помидоров, ее надо высадить в землю. Мне нужен помощник, кто-нибудь, кто справится с лейкой. Разумеется, тебе придется снять туфли и шлепать босиком по земле, может, даже вымокнуть и испачкаться…

— Мне не разрешено пачкаться. Мамми не любит, когда… — Энтони запнулся и густо покраснел.

Марселла удивленно расширила глаза, а Корделл застыл, с изумлением глядя на сына, как на нечто абсолютно непостижимое. Уна сообразила, что только ей удастся правильно отреагировать на слова ребенка.

— Энтони… — Мальчик с явной неохотой посмотрел на нее, и она ободряюще улыбнулась ему. — Милый, здесь, на озере, все по-другому. Никто не обратит внимания, если мы слегка измажемся. Это естественно, когда живешь за городом, и в этом есть своя прелесть. Я уверена, твоя мама не хотела, чтобы ты пачкал нарядный костюм или был бы неаккуратным, когда отправлялся с ней куда-нибудь, но…

— Я никогда не должен был пачкаться. — Глаза Энтони подозрительно заблестели. — И я не собираюсь пачкаться. Вы не можете заставить меня.

Вот беда, подумала Уна. Угораздило же Дейзи так воспитать сына, чтобы мальчик боялся испачкаться!

— Но все же тебе придется пойти со мной, — убедительно попросила Марселла. — Я собираюсь очень сильно испачкаться, и тогда тебе понадобится направить шланг на мои босые ноги и обмыть их. Ну как, такое дело тебя привлекает?

Энтони привычным жестом поправил очки, и Уна заметила, как уголки его губ слегка приподнялись в намеке на улыбку.

— Ладно, — ответил он грубовато, — это я смогу.

— Ты отличный парень, Энтони.

Марселла пропустила мальчика вперед, захлопнув за собой дверь. Как только растаяло эхо последнего звука, в наступившей тягостной тишине Уна осознала, что они с Корделлом остались наедине.

— Ну, мне пора, — заторопилась она, желая только одного: оказаться подальше от него.

Он догнал ее у лестницы, спускавшейся от веранды к пляжу, и схватил за локоть.

— Куда ты так торопишься?

Тепло его пальцев, коснувшихся обнаженной кожи Уны, волновало ее, разливаясь волнами по телу. Было приятно, но тревожно. Она стряхнула его руку.

— Ты не слышишь?

Уна подняла на него взгляд и тут же пожалела об этом, потонув в синеве его глаз. Но он смотрел на нее надменно и с вызовом, что вселяло в нее беспокойство.

— Я иду гулять.

— А что, если я составлю тебе компанию?

— Мне не нужна компания, я хочу побыть одна, — монотонно, на одном дыхании, ответила она. — Мне есть о чем подумать…

— Например, о продаже вашей усадьбы?

— И об этом тоже.

Какая несправедливость, что природа наградила мужчину такими длинными и пушистыми ресницами!

— Так и будем стоять здесь весь день? — спокойно поинтересовался Корделл. — Может, все же прогуляемся по берегу вместе? Я пробуду здесь все лето, твоя бабушка сказала, что на выходные ты обычно будешь приезжать. Насколько я понял, у тебя на данный момент нет постоянного мужчины, а я теперь не женат. У нас есть прошлое, в котором нас было двое, ты и я… Так почему бы нам не продолжить эту историю? — Он усмехнулся. — Всего лишь летний роман, Уна. Что ты об этом думаешь?

Если бы Уну так не ошеломило его предложение, она бы поставила его на место сразу, но она была поражена и разгневана. Хотя, если честно разобраться, ей следовало бы признать за ним право сделать ей такое предложение. Ведь она сама позволила ему поверить в то, что занималась любовью с Саймоном Торпом. И всего несколько минут назад бабушка высказалась о ее легкомысленных связях с мужчинами. Бабушка не подозревала, что все эти мужчины были всего лишь ее друзьями, ничем больше.

— Ты предлагаешь мне вступить с тобой в любовную связь? — Уна насмешливо подняла брови. — Тебя не смущает мое… предосудительное поведение? Ты не думаешь, что рискуешь, учитывая все обстоятельства?

— Есть способы избежать риска.

Налетевший с озера ветер растрепал его волосы, сбросив тяжелые пряди на лоб. Корделл нетерпеливым жестом поправил их, на запястье сверкнуло золото.

— Ты сильно изменился, Корделл. — Красивые у него руки, отметила она, длинные тонкие пальцы, ухоженные ногти. Когда пальцы скользили сквозь блестящие черные волосы, странная глубинная дрожь пробегала по телу Уны. — Ты совсем не тот, каким я знала тебя когда-то, — продолжала она холодно. — Говоришь, у нас есть прошлое? Верно, только прошлое — это то, что прошло. Для меня ты остался в прошлом!

Он спустился на ступеньку ниже, отрезая ей путь к пляжу. Теперь их лица оказались на одном уровне, и она смотрела прямо в его синие, губительные для нее глаза.

— Я так и не понял, — резко бросил он, — зачем такой очаровательной девушке, как ты, понадобилось искать развлечений с женатым мужчиной, тем более таким, как Саймон Торп. Ты могла бы завести себе любого, кого захотела. Почему ты решила совратить именно его? Спаси и помилуй! — Голос его стал суровым. — Я знал его до этого немало лет и готов поклясться: он не из тех, кто ищет любовных приключений на стороне.

— Думаешь, ты его хорошо знал? Но ты заблуждаешься. Ты думал, что знаешь меня, но и во мне ты ошибся. — Уне не удалось сдержать горечь. Воспоминания о том лете всколыхнулись в ней с новой силой.

Внезапно Корделл притянул ее к себе за плечи, и не успела она опомниться, как он обжег поцелуем ее губы. Все произошло так быстро, что она не смогла ничего сделать. В наступившем безмолвии слышалось только учащенное дыхание. Губы Уны болезненно покалывало. Во времена их дружбы он никогда не позволял себе с ней никаких вольностей. Сейчас она восприняла его поцелуй как пощечину.

— Не смей больше никогда так себя вести! — выдохнула она.

Глаза ее затуманились слезами. Цинично ухмыляющееся лицо Корделла расплывалось. Он поцеловал ее… В те давние дни Уна душу бы отдала за один, всего лишь один поцелуй Корделла Паркера. Она никогда бы не поверила, что такое может случиться. Короткое рыдание вырвалось у нее прежде, чем она сумела справиться с собой.

— Очень хорошо, — вкрадчиво проговорил он, — и очень убедительно. И к тому же многообещающе! Это лето, — он обвел указательным пальцем верхнюю губу, давая понять, что надолго сохранит память об украденном поцелуе, — обещает оказаться более увлекательным, чем я предполагал. И еще до конца его, драгоценная моя Уна, я затащу тебя в свою постель. Может, тогда я наконец выясню, что могло заставить такого человека, как Саймон Торп, поддаться твоим чарам, пока его жена лежала в больнице в ожидании третьего ребенка. Ты — воплощение вызова, но я его принимаю. — Он презрительно отвернулся от нее и спустился по ступенькам. Вскоре она услышала, как захлопнулась дверь его дома.

В голове Уны царил сумбур. Она медленно спустилась по ступенькам, пересекла лужайку и очутилась на песчаном берегу.

Зачем, зачем она согласилась приехать сюда? Какую ошибку она совершила! Лучше бы ей никогда не приезжать. А как же тогда быть с Энтони с его израненной детской душой? Может, хоть какая-то польза будет от их пребывания здесь? Марселла поближе познакомится со своим правнуком и сумеет вывести его из состояния глубокого отчаяния и смятения. Если бы не этот ребенок, Уна настояла бы на немедленном возвращении в город, несмотря на обещание, данное бабушке.