Питер открыл кран в гостевой ванной и попытался обмыться водой из раковины, потому что не знал, как хозяйка воспримет присутствие незнакомца в своем душе.

Почти всю ночь он пролежал без сна, желая вернуть назад время и все исправить. Пусть даже ее губы оказались точно такими же нежными, как он и думал. Что-то было в этой женщине, что заставляло его желать прикоснуться к ней. К ее волосам. Коже. Губам…

Ну и кашу я заварил! Если бы прошлой ночью Анхела добежала до дома Норманна Синклера, ничего бы не случилось. И зачем мне понадобилось вмешиваться? Хотя, с другой стороны, это позволило мне остаться в доме Анхелы, а это удобное прикрытие…

Нет, конечно, прикрытие прикрытием, но, похоже, пора возвращаться в машину, иначе придется отправляться к Стивену с признанием поражения.

Питер безжалостно тер лицо, пытаясь прогнать ненужные воспоминания. Не стоит думать о том, какой мягкой и нежной была Анхела в его объятиях…

Никогда не следует увлекаться женщиной, замешанной в деле. Шесть лет назад он в этом убедился на собственном опыте…

Ну и дурак же я был. Свято верил Деборе, а она думала лишь о том, как бы вытянуть из меня побольше информации.

Питер аккуратно сложил полотенце. Это увлечение стоило работы ему и Рикардо. После того, как забрали их оружие и удостоверения, наступило время бесконечного отпуска. В конце концов Рикардо помогли родные, устроили на хорошее место дома, в Испании, а Питер нашел спасение в работе детектива, работая то в родной Англии, то во Франции, то даже в Испании, благодаря тому, что с детства совершенно свободно говорил по-испански, а в его французском звучал лишь очень легкий акцент.

Можно смотреть на Анхелу де ла Крус, ее оливковую кожу и иссиня-черные волосы, подумал Питер, глядя в зеркало. Это не возбраняется. Но прикасаться нельзя ни в коем случае. Я профессионал и думать должен только о работе, тем более что я так мало знаю об этой девушке.

Детектив повесил полотенце и стал быстро одеваться. Надевая штаны, он не заметил, как выронил свой тяжелый складной нож, услышав доносившиеся из кухни звуки льющейся воды, а потом звяканье посуды. Божественный запах свежесваренного кофе стал наполнять дом.

Ну вот, и старайся быть тихим и незаметным. Слава Богу, Анхела ранняя птичка, подумал Питер. Надо с ней поговорить.

Конечно, лучше было бы уйти отсюда, но ведь Стивен не будет платить за несделанную работу. А я не привык отступать даже там, где большинство бы уже сдалось. Надо спасать ситуацию.

Покаяние иногда помогает. Так я и поступлю, решил Питер.

Он тихо вошел в кухню. Анхела стояла к нему спиной, глядя, как закипает кофе.

Да, такая короткая джинсовая юбка просто не в силах скрыть великолепие сильных и гладких ног. И конский хвост ей идет. Это плохо. Зато мешковатая футболка скрывает грудь, это хорошо.

Ага, рядом с плитой стоит одна-единственная кружка. Держу пари, что она вовсе не для меня.

Настало время каяться.

— Анхела…

Девушка посмотрела через плечо, и ее щеки залила краска. Она поспешно отвернулась.

— Доброе утро, — невнятно пробормотала она с опущенной головой.

— Я хотел бы извиниться за то, что произошло прошлой ночью.

Ее плечи слегка приподнялись в жесте защиты.

— В скольких фильмах я видела, как парень просыпается утром и произносит именно эти сакраментальные слова! Вас что, этому в школах учат?

— Не знаю, может быть, кого-нибудь и учат. Но я имел в виду то, что сказал. Я воспользовался твоим испугом. Если ты захочешь, чтобы я ушел, я это сделаю.

— Разве твоя ночевка на кушетке была тем, что можно назвать «воспользовался»?

Анхела наполнила кружку и стала осторожно отхлебывать горячий кофе.

Питеру показалось, что дела обстоят не так уж плохо.

— Ты знаешь, что я имел в виду вовсе не это.

— А, так ты о том, что я бросилась в твои объятия? — На щеках девушки опять проступил румянец, но она постаралась игнорировать это. — Это мне стоит извиниться перед тобой.

Вот этого хода он не ожидал.

— Ты была в состоянии шока, и это вовсе не извиняет того, что я поцеловал тебя. Прости. Это больше не повторится.

Уж я об этом позабочусь.

Плечи девушки слегка опустились. Общаясь с огромным множеством людей, среди которых были и подозреваемые, и жертвы, Питер научился читать язык тела. Но в этот раз было непонятно, значило ли это разочарование или облегчение.

Пришло время сменить тему.

— Надеюсь, что тебя больше ничто не испугает. Но я все же хотел бы остаться на случай, если вдруг все-таки что-нибудь случится.

Анхела иронически подняла брови.

— Ты так просто не сдаешься, верно? Мадонна, почему я окружена мужчинами, которых невозможно выгнать?

К удивлению и облегчению Питера, с этими словами она сердито распахнула дверцу кухонного шкафа и достала оттуда кружку с логотипом «Сегуро Банко».

— Я бы не имел успеха в своей работе, если бы быстро сдавался. Но я действительно уйду, если ты этого захочешь, сердитая сеньорита.

Сердитая сеньорита фыркнула и подала ему кофе.

А потом придумаю что-нибудь, чтобы вернуться. Правда, пока еще не знаю что.

Приняв кружку с кофе, он с наслаждением отпил глоток.

— Надеюсь, он этого стоит, — задумчиво сказала девушка.

Питер поперхнулся.

— Кто?

— Твой неверный муж. Или жена. Короче, тот, за кем ты следишь.

Тьфу, Питер, стыдно быть таким нервным!

— Жена. Да, дело этого стоит. Но в ответ на ваши услуги я воздам вдвойне. — Тут он шутливо расшаркался. — Бесплатные услуги по охране, а также любая помощь, которая может понадобиться.

Анхела почему-то покраснела.

— Хорошо-хорошо, ты можешь остаться. Но помни о том, что я делаю ремонт. Не путайся под ногами.

— Не буду. Теперь об окнах твоей спальни…

— В этом доме множество окон. Почему тебе понадобились именно эти?

— Они наилучшим способом подходят для моих целей.

— Просто прекрасно.

Анхела пробормотала что-то насчет мужчин в женских спальнях, но, поскольку она сделала это, отвернувшись к плите, Питер почти ничего не расслышал.

— Я не буду мешать и ничего не испорчу. Все, что мне нужно, это окно.

— Ладно. Но если мне вдруг что-нибудь не понравится, тебе придется уйти.

— Согласен. Как я уже говорил, ты даже не будешь замечать моего присутствия.

— Сомневаюсь.

Питер издал тихий вздох облегчения. Сколько раз в его практике ему доставался такой удобный пункт наблюдения, чтобы можно было следить одновременно и за подозреваемым, и за теми, кто с ним может быть связан? До сих пор — ни разу! Так что радуйся!

И Питер радовался. Однако в его ощущении легкости в груди было что-то еще, помимо восторга от достижения цели. Неужели он хотел остаться рядом с девушкой, которую всего день назад увидел в первый раз?

Плохой знак. Не отвлекайся, сказал себе Питер.

Он стал подниматься по лестнице вслед за Анхелой, чтобы посмотреть на комнату при дневном свете, но сразу же понял свою ошибку. Теперь гладкие смуглые ноги девушки двигались как раз на уровне его глаз. Желание прикоснуться к этому золотистому великолепию было почти непреодолимым.

Но Питер устоял. Не только потому, что Анхела позвала бы полицейских или Норманна Синклера, поступи он так, но и потому, что падения с таких крутых лестниц обычно смертельны. Питер не мог рисковать своей шеей даже из-за таких прекрасных ног.

Зайдя в комнату, он обернулся к девушке и застыл. Яркое солнце, заглядывающее в окно спальни, сделало ее футболку почти прозрачной. Темные круги сосков просвечивали даже сквозь тонкий лифчик, пышные груди Анхелы манили прикоснуться к ним, обещая неземные наслаждения…

Девушка отступила в тень, и Питер сглотнул. Это просто невозможно! К этой девушке не только прикасаться опасно, но и смотреть тоже!

Обуреваемый противоречивыми чувствами, он подошел к окну и попытался сконцентрироваться на доме Синклера. Вид из окна был просто великолепный. Каждый раз, когда Норманн вздумает высунуть свой нос наружу, неважно, из парадной или задней двери, Питер будет все прекрасно видеть, держа наготове свой фотоаппарат. И каждый раз, когда Анхела де ла Крус будет разговаривать с Норманном, он сможет это услышать.