— Неправда, — возразил он. — Ты прекрасная женщина, от которой мужчина в секунду вспыхивает, но где-то подспудно я ощущаю, что ты делаешь это для меня, а не для себя.

— Не понимаю… — чистосердечно призналась Кэти-Линн.

Мартин взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза.

— Тебе случалось ложиться в постель с мужчиной, потому что этого хотела ты сама?

Его слова то ли испугали ее, то ли вызвали какую-то тревожную ассоциацию, но, пожалуй, наиболее явственно отразилась на лице растерянность.

— Я думала, женщина должна нравиться мужчине, вызывать желание, рождать страсть…

— Ты все про мужчину говоришь, про партнера, а любовь — это близкий контакт двух человек. Неужели тебе самой неважно, желаешь ты мужчину или нет? — Он заглянул ей в глаза, надеясь увидеть искорку понимания, но там были только боль и недоумение. — Вот так вот, мисс Адамс, ты образованна, умна, энергична, но во всем, что касается близости полов, сексуальности, осталась неопытной девушкой.

— Прости… Пожалуйста, отвези меня к машине, — только и сказала она и, спрыгнув с капота, направилась к двери джипа.

А Мартин? Мартин изнывал от неудовлетворенного желания. Но он не нуждался ни в благотворительности, ни в жертвенности. Когда-нибудь постель соединит их, но это будет только в том случае, если она захочет этого так же, как он, — каждой клеточкой своего тела.

— Некоторым женщинам самим Богом предопределено оставаться одинокими, — пробормотала Кэт, расправляя шлейф свадебного платья Тани. — Кажется, я куда лучше за письменным столом, чем в постели…

Таня отвернулась от большого зеркала примерочной кабины. Внезапное признание подруги ее явно обескуражило.

— Я только спросила, кого из мужчин ты бы предпочла видеть своим партнером. Я и не думала интересоваться, собираешься ли ты повторно выходить замуж.

Всеми силами пытаясь скрыть неуместную сегодня грусть, Кэти-Линн призналась:

— Мне не везет с мужчинами.

— Не везет в чем? — резко обернулась девушка.

Кэти-Линн какое-то время делала вид, что озабочена тем, как расправить трехметровый шелковый шлейф. Но, видимо, не может человек долго носить свою печаль. Внимательный слушатель, он в таких случаях сродни врачу. И она решилась на откровенное признание, рассказав о событиях той ночи…

— …Понимаешь, когда он поцеловал меня, я ответила ему. Ответила как могла, но он почему-то сказал, что я хочу его меньше, чем он меня, и все кончилось… Мне хотелось быть как все, но он разгадал мое тело лучше, чем это сумела я. Уверена, он испытывал страсть. И про себя скажу, что тоже не была бесчувственной. Мне было хорошо. Я хотела большего, но вдруг поняла, что чем-то оттолкнула Мартина…

Кэти-Линн запнулась, не находя слов, чтобы толково объяснить ситуацию. Определенно, он хотел ее — его тело кричало об этом — и все же отверг… Почему? Она приехала домой в полном недоумении, оцепеневшая не только от обиды, но и от множества других чувств.

— Таня, пожалуйста… — с трудом преодолевая смущение, вымолвила Кэт. — Скажи, что я должна сделать, чтобы разжечь его страсть?

Таня долго не сводила с нее глаз.

— Значит, ты для него не хвост собачий, — наконец ответила она. — Он слишком уважает тебя, чтобы просто взять и овладеть. Ему нужно от тебя нечто большее…

— Вот так раз! Но скажи, чего ради в какой-то одному ему известный момент он выключает меня как дрянное телешоу?

— Ежу понятно. Человек не хочет, чтобы ваша близость начиналась так приземленно, обыденно. Ну что такое — стоят и лапают друг друга! Мистер Бэрк хочет обращаться с мисс Адамс как с настоящей леди.

Кэти-Линн смотрела на Таню с благоговейным страхом, пораженная ее умением разбираться в человеческих взаимоотношениях.

— Ты уверена? Мне показалось, что он сам попал в неловкое положение и не знал, как из него выпутаться. Я вроде хотела его. Но, наверное, другие выражают свое желание иначе.

— Скажи мне вот что: он первый начал?

— Да, он сам потянулся ко мне, — припомнила Кэт.

— Поверь, этот мужчина обязательно вернется закончить то, что начал. Такие, как он, не бросают ничего на полпути. Тем более, что ты тоже не прочь… — хитро улыбнулась Таня.

— Заладил одно и то же: не верит, будто я хочу его так же, как он меня…

— Так… — веско оборвала ее Таня. — Теперь я вижу, что мистер Бэрк твою игру с самой собой принял всерьез…

У Кэти-Линн сжалось сердце. Оставалось ждать, как Таня определит причину ее неудачи.

— Садись-ка, — сказала Таня, похлопав по стоявшей в примерочной бархатной кушетке. — Я знаю, что после смерти Тайсона ты не спала ни с одним мужчиной. И имею все основания думать, что ты ничем не отличаешься от всех прочих женщин. Речь об интимной сфере, естественно.

Кэти-Линн пыталась уследить за ходом ее мыслей.

— Ты права. Ни один мужчина больше не прикасался ко мне, если не считать нападения Блейна в прошлый сочельник. Ну и дальше что?

— Тебя физически тянет к Мартину? Он возбуждает тебя? — напрямик спросила Таня.

Кэти-Линн заглянула в лицо младшей, но более искушенной подруги.

— Да…

— Думаю, ты неправильно оцениваешь ситуацию. Насколько я тебя знаю, стоило ему выразить свое желание, и ты тут же захотела облегчить его положение. Но позволь спросить, Кэти-Линн, когда ты торопилась дать ему то, что он хочет, ты сама-то хотела ли его? Ощутила этакую свободу собственного желания?

Кэт смотрела на Таню, хлопая глазами и не понимая, к чему та ведет.

— Ладно, попробуем по-другому… Если твой Мартин Бэрк так чувствителен и заботлив, как ты рассказываешь, то он просто-напросто понял, что твое сердце не с ним. Он наверняка подумал, что ты даешь ему то, в чем он, по-твоему, нуждается, но не был уверен, что ты нуждаешься в нем.

Кэт встала и принялась расхаживать между зеркалом и кушеткой, не отрывая глаз от ковра.

— Скажи мне честно, — попросила Таня. — Ты говорила Мартину, что вышла за Тайсона девушкой? Он знает, что Блейн Тернер пытался изнасиловать тебя?

— На первый вопрос отвечаю: нет. Зачем? — Кэти-Линн не смела посмотреть Тане в лицо. — На второй вопрос отвечаю: нет, так как боялась, что Мартин убьет Блейна.

— Подумаешь, какая потеря для общества! — фыркнула Таня.

— Так ты действительно думаешь, что Мартин почувствовал мой страх, смутился и решил, что я не хочу его?

— Если ты считаешь, что можешь связать с этим мужчиной свое будущее, тогда скажи ему правду.

Внезапно она вспомнила еще одну подробность свидания с Мартином.

— Он говорил, что у меня раздвоение личности. Во мне Кэти и Линн спорят друг с другом. Ты знаешь, когда он поцеловал меня, я заплакала… Он наверняка считает меня психопаткой и истеричкой. И сейчас открывать темные пятна моего прошлого уже поздно.

Таня подошла к Кэти-Линн, схватила ее руку и крепко сжала.

— Ты как начальница оценила мои способности, ты пинками и криками выгнала меня из секретарского стоячего болота и сделала своей помощницей. Ты стала моей лучшей подругой, тогда как парни из офиса видели во мне лишь лакомый кусок плоти. Теперь моя очередь помогать тебе, а твоя очередь — слушать! — Кэти-Линн смотрела на подругу во все глаза. — Если ты считаешь, что за него стоит бороться, тогда открой дверь и впусти его. Но помни мои слова: если будешь держать его в неведении, ты его потеряешь. Человек сомневается в твоих чувствах, следовательно, либо убеди его в том, что он ошибается, либо подари прощальный поцелуй. Третьего не дано!

Переодеваясь, Таня одарила подругу еще одним сокровищем из кладезя своей мудрости:

— Однажды ты сказала мне, что подумывала бросить торговлю недвижимостью ради того, чтобы помочь ему бороться с «Браун девелопментс». Так вот, могу сказать со всей определенностью: если уж ты готова ради этого мужчины поставить на кон свою карьеру, у тебя должно хватить пороху открыть ему свою душу.

Должно быть, кондиционер работал на полную мощность. По всем этажам высотного здания гулял ветер. Кэти-Линн нажала на кнопку скоростного лифта, который должен был доставить ее в пентхаус. Чем больше времени она проводила в крошечном Бушбруке, тем сильнее ее раздражали чванливые бездушные небоскребы.