Я была благодарна Стю за исчерпывающий ответ. Не камень, а целая гора свалилась с моей души. Не знаю, почему я так испугалась, что разочарую его. Наверное потому, что Стю по-прежнему дорог мне.

— Ты совсем озябла, — заметил Стю, увидев, что я изо всех сил тру друг о друга окоченевшие руки. Не успела я и рот раскрыть, как он стащил со своих рук толстые вязаные варежки и протянул мне. — Возьми-ка, они уж точно теплее, чем это твое недоразумение.

— Не возьму, — запротестовала я. — Они тебе самому пригодятся.

— У меня есть еще одни. Моя бабуля в Юте путает Англию с Антарктидой, — улыбнулся Стю и всучил мне варежки.

— Спасибо, — кивнула я и, стянув свое «недоразумение», надела колючие варежки. — Так что со Стивом Скипером? А то ты снова скажешь, что я забыла, о чем спрашивала.

— Ах да, Скипер… — Мне показалось, что Стю уже не очень-то хотел пересказывать услышанный разговор. — Так вот, наши раскопщики, те, что из местных, болтали о том, что Скипер вырос в этих местах.

— Я знаю, он говорил об этом, — заметила я.

— А он не говорил о том, что вырос у Крейнов?

— Что?! — округлила я глаза.

— О том, что Сэмюел Крейн его приемный отец? У Скипера была и приемная мать, но она умерла, когда родила Сэмюелу законного наследника, Эванса.

— Нет, — окончательно растерявшись, пробормотала я.

— А о том, что он подростком ушел из дому, поселился у миссис Мобивиш, которая когда-то была его нянькой, и начал разыскивать своего настоящего отца? А отыскав его — так, во всяком случае, говорят, — уехал из Бервика?

— Нет.

Солнце скрылось, и мне стало как-то особенно холодно. Я ничего не могла ответить Стю, но теперь понимала, почему всякий раз, когда речь заходила о Крейнах и жизни в Бервике, лицо Стива Скипера становилось таким встревоженным и хмурым. И почему миссис Мобивиш так внимательно посмотрела на Стива вчера, прежде чем начать свой рассказ о злосчастном роде Крейнов. А еще — почему он выбрал столь странную тему для своих исследований и почему вернулся в городок, с которым его, по всей видимости, связывают не просто неприятные, а жуткие воспоминания.

— Должно быть, он очень сильный человек, если вернулся сюда, — подумав, сказала я. — Мы ведь даже представить не можем, что он здесь пережил.

— Факт, — согласился Стю. — Только зачем он сюда вернулся?

— Если отмести тему его работы, то остается только одно: он вернулся, чтобы узнать, отразится ли ваша находка на жизни Бервика.

Стю скептически усмехнулся и поправил шапку, съехавшую на лоб.

— Знаешь, Джо, у меня в голове не укладывается, как взрослый образованный человек может верить в такой бред. Я еще хоть как-то могу понять миссис Мобивиш — старушка очень суеверна, как видно сказалось воспитание. Но Стив Скипер. В голове не укладывается.

— А ты не думал, что у него могут быть на то особые причины?

— И ты туда же? — Стю одарил меня таким взглядом, что я тут же пожалела о сказанном. — Если следовать вашей логике, весь Бервик должен быть населен вампирами. Они ведь — я даже выговорить эту чушь не могу — заражают своих жертв.

— А вот и нет, — торжествующе возразила я, радуясь тому, что беседы со Стивом не прошли для меня даром. — Далеко не во всех историях, связанных с вампирами, присутствует факт заражения жертвы. Кто-то умирает, кто-то остается в живых и вовсе не становится вампиром. И еще, к твоему сведению, Стю, во многих народных поверьях вампир вовсе не кровопийца. Он может душить своих жертв, может просто являться к ним после смерти, а может даже им… помогать.

— Это тебе Стив рассказал? — насмешливо поинтересовался Стю.

— А что в этом плохого? — Я почувствовала себя задетой. Можно подумать, что я не консультировалась со специалистом в этой области, а почерпнула свои сведения из желтой прессы.

— Да так, ничего. — Стю отвел глаза и сцепил свои посиневшие руки.

Я вспомнила, что свои варежки он благородно отдал мне, и почувствовала себя настоящей эгоисткой.

— Я, пожалуй, пойду, — заторопилась я, пока Стю по моей милости совсем не лишился конечностей. — Уже темнеет. А ты надень свои варежки и выпей горячего кофе.

Я собралась стянуть варежки, но Стю остановил меня, положив свою широкую ладонь на мои руки.

— Оставь их себе. Я же сказал, бабуля думает, что ее внучек трудится во льдах Антарктиды.

— Но… — пробормотала я, чувствуя, как от холодной ладони Стю даже через толстые варежки пробивается неожиданное тепло.

— И никаких «но». Может, я тебя провожу? — предложил Стю.

— Боишься, что на меня нападет вампир? — хихикнула я.

— Боюсь, что ты с ума сойдешь от страха, пока дойдешь до дома своей миссис Мобивиш.

— Я вовсе не трусиха.

— Нет, просто веришь во всякую чушь.

— И вовсе не верю.

— Лишь бы поспорить, — мягко улыбнулся Стю и слегка пожал мне руку. — Веселенькое у нас с тобой выходит Рождество.

— Да уж, — кивнула я. — А ведь завтра уже двадцать четвертое. Хотя мне-то переживать нечего: я уже не помню, когда отмечала Рождество в кругу близких людей.

— Знаешь, а я удивился, когда узнал, что ты до сих пор не замужем. Мне почему-то казалось, что ты уже годам к двадцати выскочишь за какого-нибудь крепкого парня.

— Замуж не выскакивают, а выходят, — раздраженно буркнула я. — А почему за крепкого?

— Ты ведь всегда говорила, что тебе нужна крепость, в которую можно спрятаться, а не веник, которым нужно будет махать.

— Крепость, а не бетонная стена, — уточнила я, удивившись тому, что Стю и это помнит. — Это было давно.

— Значит, теперь тебе нужен веник?

— Да никто мне не нужен, — мрачно ответила я. — Зачем очаровываться, если тебя все равно разочаруют?

— Может, тебе попробовать любить, а не очаровываться?

Глубокомысленные фразы из уст Стю, который, как мне показалось, пытался поделиться со мной своим богатым житейским опытом, изрядно начали меня раздражать.

— Ну а ты почему до сих пор не женился, Стю Паркер?

— Почему, женился, — как ни в чем не бывало заявил Стю.

Я почувствовала необъяснимую злость на то, что Стю до сих пор не удосужился сообщить мне о своем семейном положении, но он, к моему огромному облегчению, добавил:

— Точнее, почти женился. Мы были помолвлены, до свадьбы оставалось всего ничего, но моя невеста, ожидавшая, что свяжет судьбу с потенциальным нобелевским лауреатом, внезапно прозрела. И увидела, что вместо подающего надежды ученого перед ней просто увлекающийся человек, которому куда больше интересна сама наука, нежели премии, регалии и всемирная слава.

— Вот идиотка! — вырвалось у меня.

Судя по выражению лица Стю, он вовсе не разделял моего категоричного мнения.

— Почему же — идиотка? Она была неглупой, успешной и амбициозной и рядом хотела иметь такого же мужчину. Хорошо, что этого мужчину она встретила до нашей свадьбы, а не после нее.

— Поражаюсь твоему спокойствию, — нервно усмехнулась я, вспомнив все свои любовные неудачи. — Как можно простить человеку предательство?

— А меня никто не предавал, — с непоколебимой уверенностью заявил Стю. — Просто мы оказались разными людьми, и она поняла это раньше, чем я. И потом, как я должен был к этому отнестись? Задушить изменницу, а счастливого соперника заколоть кинжалом? Или всю оставшуюся жизнь изъедать себя ненавистью к предательнице? Кому от этого будет хуже? По-моему, только мне. Если постоянно об этом думать, можно с ума сойти.

— Я из тех, кто сходит, — разоткровенничалась я. — Не умею смотреть на вещи так же трезво, как ты. У меня внутри все переворачивается, когда я думаю о своем бывшем. Он закрутил с моей приятельницей, по милости которой я оказалась в Бервике, а не на Филиппинах с Майком.

— Так радуйся, — заявил Стю, и по его тону я поняла, что он вовсе не шутит и не пытается меня утешить. — Представь, каково бы тебе было, если бы ты узнала о том, что он совершенно не ценит тебя, через пару лет?

— Может, ты и прав, — в кои-то веки согласилась я со Стю. — Мы не так уж и долго были вместе. Думаю, я не любила его, скорее была увлечена. Во всяком случае, как только я приехала в Бервик, лицо Майка размазалось в памяти, как каша по тарелке. Правда, боль от того, что меня снова предали, все-таки осталась.