— Ты не знаешь, каково мне. У тебя есть Эмили.

— Вздор! Ты что, не понимаешь? Ты же не одна. Но ты отталкиваешь людей. И меня отталкиваешь. А могла бы иметь все.

Она отстранилась от него с раскрасневшимся, заплаканным лицом, не менее, чем у него, сердитым.

— Черт побери, это ты не понимаешь! Бог почему-то решил, что я не гожусь в матери. Только, пожалуйста, не жалей меня.

— Тебя, жалеть? — Он сжал кулаки. — С какой стати?

— Что?

— Я бы тебя высек. За то, что тебя мог сломать ублюдок, который был не способен понять, какое чудо ему досталось. — Он вгляделся в ее заплаканные глаза. — Скажи мне правду. Тебе тяжело с Эмили? Глядя на нее, ты испытываешь сожаление, печаль?

Она покачала головой.

— Вначале… может быть. Но теперь мне хочется войти в ее жизнь… в вашу жизнь. Я люблю Эмили, как собственного ребенка.

Он крепко поцеловал ее.

— Люблю тебя, Сидни Рид. Хочу, чтоб ты стала моей женой.

— Люк…

— Я еще ни разу не просил женщину стать моей женой. Я хочу каждое утро просыпаться рядом с тобой, засыпая, обнимать тебя каждый вечер. Не хочу жить без тебя. Поверь, я не нашел бы для своей дочери лучшей матери, чем ты, любящая, отзывчивая и заботливая. Неважно, будут ли у нас еще дети. Может быть, мы усыновим кого-нибудь. Потом решим. Если честно, я вообще не думал, что у меня будет ребенок.

— Люк. — Она отстранилась от него и положила руки ему на грудь. — Теперь дай мне договорить, хорошо?

Он кивнул.

Ее глаза наполнились слезами.

— И я тебя люблю. И Эмили тоже люблю. И я считаю, что из нас получится замечательная семья. Я хочу быть ее частью.

Обхватив Люка за шею, Сидни поцеловала его, не дав вздохнуть или произнести еще хоть слово.