Мужчина стряхнул пепел в стеклянную пепельницу на барной стойке и вопросительно изогнул льняную бровь, на что его племянница сообщила:

— Это Джил Прайд, моя подруга, она работает в магазине при отеле.

— Я рада познакомиться, моя дорогая. — Карен Мэнит в буквальном смысле излучала элегантность; у нее были мягкие волосы такого же цвета, как у красавиц Тициана, зеленовато-голубые глаза, родинка на высокой скуле, благородный бежевый цвет стильного костюма выгодно оттенялся мягким коричневым тоном норки. — Так замечательно, что вы пойдете в театр вместе с Линдой, — улыбнулась она. — Бедная девочка, ее каникулы в Англии не удались, осталось совсем немного — на следующей неделе мы уезжаем. Мой брат, — взгляд необыкновенных голубых глаз обратился к мужчине, — вбил себе в голову, что «Норлундс» придет в упадок, если он как можно быстрее не вернется к своим обязанностям, и к тому же настаивает, чтобы мы летели домой вместе с ним.

Эрик Норлунд приблизился, и, так как теперь формально Джил была представлена ему, маленькая ручка девушки просто исчезла в его широкой ладони. Внезапно, на какое-то мгновение, Джил почувствовала, что сквозь нее словно прошел электрический заряд. Волна необъяснимого жара окатила ее до самого горла, и она поспешно отдернула руку, как только мужчина выпустил ее, желая в этот момент только одного — очутиться где-нибудь за пределами апартаментов Мэнитов, например в надежной безопасности подсобки своего магазинчика.

— Вы часто ходите на работу пешком, мисс Прайд? — поинтересовался Норлунд звучным, несколько резковатым голосом, который Джил уже слышала.

— Только когда хорошая погода, мистер Норлунд. — Ее ресницы задрожали и опустились, когда девушка встретила взгляд пронизывающих, неумолимых, словно дуло пистолета, серых глаз. — Я живу в общежитии за парком, так что пешком получается быстрее, чем ждать автобус.

— Должно быть, это ужасно — жить в общежитии? — пожелала непременно узнать Линда.

— Нет, это не так плохо, как может показаться. — Джил с облегчением повернулась к подруге. — Мы должны возвращаться к одиннадцати вечера, но на это ворчат в основном девушки, у которых есть приятели.

— А вы, конечно, к этой категории не относитесь, да? — прозвучал вопрос из-за клубов дыма сигары.

Джил отрицательно покачала головой и, бросив быстрый взгляд на настенные часы, заметила циничную усмешку Эрика Норлунда. Девушка воскликнула:

— О, Линда, мне пора возвращаться на работу!

— Я провожу тебя до лифта.

В тот момент, когда Линда взяла Джил под руку, та успела увидеть, как, иронично изогнув бровь, Эрик Норлунд многозначительно посмотрел на сестру. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения девушки, она внутренне взорвалась: «Он думает, что я общаюсь с Линдой только потому, что она богата?!» От возмущения ее бросило сначала в жар, потом в холод. «Никогда не проси и никогда не жди, но с улыбкой принимай все, что тебе дают», — таково было правило ее бабушки, и девушка старалась следовать ему.

— Что ж, увидимся завтра вечером, мисс Прайд. — Норлунд сделал ударение на ее фамилию так, словно ему доставляло удовольствие задеть девушку.

— Джил зайдет к нам пораньше, чтобы переодеться, — радостно проинформировала его Линда, даже не подозревая, что подруга, стоя за ней, внутренне взъерошилась, словно котенок перед огромным настырным псом.

— Правда, милая? — Эрик дотронулся до локонов Линды, и жесткие губы вдруг сложились в теплую улыбку, но, когда он взглянул на Джил, его глаза были полны сарказма, и она знала, она спиной чувствовала, что, пока они шли к лифту, он стоял в дверном проеме. Если бы Джил не испытывала искренней привязанности и симпатии к Линде, она, естественно, отказалась бы от поездки в театр. В лифте она все еще чувствовала себя смущенной, ее лицо пылало, в горле застрял какой-то гадкий комок. Никогда еще в жизни Джил не испытывала такой злости, какую заставил ее испытать Эрик Норлунд, — он решил, что она лицемерка, и попытался прощупать ее, вывести на чистую воду… уличить в том, что она польстилась на деньги!

«Нахал! — про себя возмущалась Джил. — Только не терять способности улыбаться, как учила бабушка!»

Ее гнев потихоньку угасал, но слева в груди как будто засела тупая боль, девушке совершенно не хотелось еще раз встретиться с этим человеком.

— Как жаль, что он тоже идет! — бормотала она сквозь зубы, стоя на коленях на кровати и накручивая пряди только что вымытых волос на зеленые бигуди. Сейчас она была похожа на раздраженную зеленоволосую нимфу. Побрызгав лаком голову, она принялась наводить красоту на ногти. У Джил были очень хорошенькие ручки: пальцы тонкие, красивой формы, ловкие и подвижные. На правой руке она всегда носила кольцо с гранатом, память о маме.

Свою мать Джил не помнила, та умерла при родах, кое-что о ней девушка знала из сбивчивых воспоминаний отца-моряка. Во время очередного плавания, когда Джил было четыре года, он тяжело заболел и, когда его корабль достиг Мальты, уже был слишком слаб для того, чтобы перенести необходимую операцию. Там, на острове Мальта, его и похоронили. Джил очень надеялась, что настанет день, когда она сможет приехать на его могилу.

Девушка тяжело вздохнула и решила спуститься в кухню съесть сырный сандвич и выпить чашку какао. Администрация общежития обеспечивала девушек завтраком и ужином, а днем они обходились кафе или закусочными. Джил встала перед старым, покрытым пятнами зеркалом, висевшим над туалетным столиком, стала снимать бигуди, и вдруг на ее губах заиграла лукавая улыбка. «Где это видано, чтобы у Золушки были прямые волосы?» — усмехнулась она сама себе.

Стрелки магазинных часов медленно приближались к пяти тридцати, так что последнее, что оставалось сделать управляющей бутиком, — это запереть дверь и пожелать Джил хорошо провести вечер.

— Хорошенько смотри вокруг, вдруг увидишь кого-нибудь из знаменитостей, — наставительно добавила она. — Многие из них появляются на громких премьерах.

— О господи, там будут сплошные диадемы и фраки! — Джил прижала дрожащую руку к животу.

— Не надо так волноваться и впадать в панику, — засмеялась миссис Нэйлор. — Я бы нисколько не беспокоилась, если бы мне предстояло провести вечер с могущественным Эриком Норлундом.

— Вы так говорите, как будто это он пригласил меня! — запротестовала Джил. — Это его племянница была так мила, что…

— О, что за чушь!

Миссис Нэйлор всегда говорила своей юной ассистентке, что ей пора обзавестись приятелем. Поднимаясь на лифте на верхний этаж, Джил думала о том, как ей вести себя на этом выходе в свет. Конечно, «могущественный Эрик Норлунд» совершенно не ее тип мужчины, а она абсолютно не его тип женщины!

Дверь открыла Линда и сообщила, что у них есть час на то, чтобы полностью собраться.

— Спектакль начинается в восемь, — добавила она, — но дядя Эрик ведет нас куда-то поужинать. Ты волнуешься, Джил?

— Еще бы! — ответила та, надеясь, что ее губы не трясутся так же, как колени.

— Мам! — позвала Линда. — Джил пришла!

— Здравствуйте, моя дорогая, — выплыла из своей спальни миссис Мэнит. — Не теряйте времени на болтовню, Лин, ты же знаешь, что за торопыга и педант твой дядя. Он не сомневается, что вы обе будете готовы вовремя.

Линда подмигнула Джил.

— Ты бы лучше поторопилась сама, мамочка, обычно больше всех он сердится именно на тебя.

— О, да ты сегодня в настроении, детка! — засмеялась миссис Мэнит и добавила: — Только не перенапрягайся, ладно, дорогая?

— Я прекрасно себя чувствую, мамочка. — Линда улыбнулась и взяла Джил под руку; действительно, с того дня, когда она впервые зашла в бутик, глубокие тени под ее глазами почти совсем исчезли. — Дядя Эрик «торопыга и педант», — бормотала она. — Забавно, наверное, быть одним из его секретарей.

— Ради бога, сколько же их у него?! — удивилась Джил.

— Трое — он не смог бы справиться со всей работой, что он делает, без по крайней мере трех секретарей. Он не из тех начальников, которые всю работу сваливают на плечи сотрудников, но без них ему пришлось бы туго. Он работает и преуспевает, поэтому и живет в шикарных домах.