Как он хотел встряхнуть ее, подбодрить, взять ее руки в свои и… Он прогнал эту мысль из головы, метнувшись, словно тигр в клетке, глядя на стены, которые сомкнулись вокруг него. Ему здесь не хватало места… и все кипело у него в душе. Он хотел все разбить! Разрушить то, что находилось внутри, но не мог. Дуг снова глубоко вздохнул. Он может держать себя в руках, может подавить эмоции, которые заставила пережить его Нора. Он сделает это, поскольку научился этому давно.

Дуг отвернул кран и смочил лицо холодной водой, надеясь, что отступят мысли, звучащие в его голове. Но ничего не получилось, и тогда он сунул голову под льющуюся струю. И это не помогло: звуки крепли, вдобавок к ним присоединились видения.

— Дуг! — послышался голос Норы. — У вас все в порядке?

Он не отвечал.

— Дуг! Вы слышите? Я хочу поговорить с вами. Выйдите, пожалуйста.

Слова умолкли, когда дверь открылась и он посмотрел на Нору.

— Я хочу извиниться, — сказала она.

— Не беспокойтесь, не стоит. — Он прошел мимо нее в центр комнаты. — В этом нет необходимости.

— Есть, — настаивала Нора.

— Послушайте, за последние несколько дней мне стало совершенно ясно, что мы не можем работать вместе. — Он гордился тем, что его голос звучит спокойно. — Я не хотел браться за эту работу, но вы уговорили меня заняться вашим делом, нравится мне это или нет. Но нам трудно вместе. Будет лучше для нас обоих, если вы уедете домой.

— Нет! — закричала Нора. — Вы не можете отправить меня, как непослушного ребенка. Я не уеду! Лу — это все, что у меня есть! Как вы этого не понимаете!

Засунув руки в карманы, Дуг упорно стоял на своем:

— Я не стану продолжать дело, если вы не доверитесь мне и не вернетесь домой.

Его упорство раздражало Нору.

— А вы смогли бы жить, не зная, что происходит каждый день, что с ней, в безопасности ли она или… уже умерла?

Она ходила вслед за ним по комнате, стараясь заглянуть в лицо.

— Вам доступно такое предположение: если бы это была ваша дочь?

Что-то промелькнуло в глазах Дуга.

— Я вижу, что да, доступно. Так и со мной. Каждую минуту я думаю: если бы я не поехала в тот вечер в магазин, если бы не взяла с собой Лу, если бы только я была сильнее, проворнее… — Ее нервы были на пределе. Она проглотила комок в горле и пробормотала: — Я могла бы отнять Лу у него.

Дуг не собирался менять своего решения. Что бы она ни сказала, оно останется прежним.

— Единственное, что не дает мне сойти с ума, это то, что я с вами, принимаю участие в поисках. Если вы приговорите меня к ожиданию телефонного звонка или стука в дверь…

Она заставила его встретить свой взгляд.

— Я буду умирать каждый раз, когда зазвонит телефон, и каждый раз, когда услышу стук в дверь, а окажется, что это не она. Пожалуйста, не казните меня. — Глаза ее наполнились горячими слезами, губы задрожали, она не могла продолжать.

Дуг не помнил, как приблизился к ней, как почувствовал, что его пальцы стали мокрыми.

— Не нужно, — прошептал он. — Ш-ш-ш. Перестаньте плакать… все в порядке.

Нора с трудом подняла веки, слипшиеся от слез, и увидела, что он склонился над ней.

Руки Дуга, скользнув от влажной щеки до дрожащего подбородка, нежно приподняли ее лицо и вытерли слезы.

— Не плачьте больше, — пробормотал он, накрывая ее губы своими и прижимая ее к себе. Все в нем жадно тянулось к ней, тело напряглось, кровь бешено заструилась по жилам.

Возбуждение все возрастало, разжигаемое сильным голодом. Он изголодался по этой женщине, по сладости ее губ, по мягкой коже под пальцами, по ее телу, жарко прильнувшему к его телу. Никогда не испытывал он такой необузданной потребности давать и поглощать страсть, наполнявшую и его, и женщину, которую он держал в объятиях. Это настораживало его! Потребность в ней оказалась самым пугающим переживанием, которое ему довелось испытать. Ему было стыдно, будто с него сорвали одежду и он стоит перед ней голый! И все же он не мог отпустить ее.

Впервые в жизни куда-то подевался его самоконтроль, и он чувствовал, будто умер и родился заново.

Дуг был, как ребенок, стоящий на пороге новой жизни, не решающийся сделать первые шаги. Он хотел их сделать, и в то же время боялся, полагая, что они причинят ему боль. Он был не один — с Норой.

Но он слишком долго подавлял свою страсть.

Отбросив ту часть своего «Я», которая желала отступления, он безудержно рвался к своей цели, к этой женщине в его объятиях.

Нору опалил его жар, она возвращала его поцелуи, чувствуя, что их тела близки друг к другу, насколько это позволяет одежда. Вдруг ее внутренний голос крикнул: «Это неправильно! Так нельзя!» Ибо чувства, которые вызвал в ней Дуг, были ей неизвестны. Ничего подобного не испытывала она с Уилли, никогда не чувствовала такого… до сегодняшней ночи.

Она попыталась отодвинуться, крепко сжала губы, избегая его ищущего языка. Ей не нужна эта буря эмоций, новые ощущения, рвущиеся откуда-то изнутри ее существа.

Но пока она колебалась, другая часть ее «Я» уверяла, что эти чувства не были неожиданными, они возникли с первого взгляда Дуга.

— Отпустите меня.

— Нет. — Дуг, попробовав усмирить ее руки, притянул ее ближе к себе. Это должно быть. Возврата нет.

— Пожалуйста. — Нора отодвинулась от него. — Вы пугаете меня. Отпустите, прошу.

Дуг ослабил объятия, но не разомкнул рук.

— Посмотрите на меня, — прошептал он. — Посмотрите на меня, — повторил он, видя, как она прячет глаза.

Нора упрямо покачала головой, но Дуг поднял ее подбородок.

Рот его оказался возле ее рта, глаза задавали вопрос, который губы не решались произнести. Но он не увидел ответа, ее глаза отражали только смятение духа.

Она знала, что такое боль, но его боль вела куда-то дальше, к самому началу его жизни.

Завтра он пожалеет, что не сдержал себя, но не сегодня…

— Какие у вас духи? — спросил он. — Я чувствую этот запах повсюду. Каждый раз, когда захожу в комнату, я знаю, что вы здесь были.

— Это м-мыло, — шепнула Нора с закрытыми глазами, стараясь не поддаваться дрожи, накатывающей от прикосновения его губ.

— Я не сделаю вам больно, — выдохнул он.

Нора открыла глаза. Все мысли о сопротивлении тут же покинули ее. Только что она боролась с ним, а теперь жаждала его прикосновений, мечтала о них. Ей показалось, что сегодня во всем мире существуют только они и эта неожиданная вспышка эмоций. Завтра она будет чувствовать свою вину, но не сегодня…

Закрыв глаза, она подставила рот для поцелуя, долгого, горячего.

Дрожь прошла по телу Дуга, когда ее покорный рот оказался в его власти. Он скользнул кончиком языка по ее губам, посылая знак, который она не могла не понять.

Нора ослабела, ноги не держали ее. Подхватив ее на руки, Дуг опустил свою ношу на ближайшую кровать. Он желал всего сразу. Казалось, его руки одновременно были и на полных грудях, и на округлых бедрах. Но ее одежда оставалась нежелательной преградой, и он с нетерпением стал избавляться от нее. Нора помогала ему расстегнуть пуговицы на блузке. Пока она это делала, он снимал с нее сапоги, носки. А сам он, оставшись в одних джинсах, вдруг остановился и посмотрел на нее.

Она показалась ему такой прекрасной, что глазам стало больно. Розовая блузка распахнулась, открывая чашечки белого кружевного бюстгальтера. Пока он смотрел, она вздрогнула, почувствовав вдруг неловкость.

— Не прячься от меня, — шепнул он с поразившим ее чувственным восторгом.

— А я и не прячусь. — Нора встретила его взгляд.

Потом она приподнялась на локтях и сбросила блузку с плеч.

Дуг принялся помогать ей и, когда он, начала расстегивать лихорадочно бюстгальтер, опередил ее.

— Нет. Лучше я сам. — Необходимость спешить вдруг покинула его. Теперь он хотел продлить эту ночь.

Он был так близко от нее, что мог видеть смятение в ее глазах, которое она пыталась скрыть. Когда белые кружева соскользнули с ее груди и его пальцы коснулись ее тела, Дуг почувствовал, что она дрожит.