После взаимного представления друг другу князем Самойловым незнакомых между собой гостей, решено было перейти к сеансу, поскольку часы давно пробили полночь. Когда Натали и Аким Евсеич заняли свои места, то граф Немиров, естественным образом, оказался справа от Натали, поскольку все другие стулья были заняты.

Глухим замогильным голосом госпожа Флоренс объяснила, как и что надо делать. Натали чувствовала непреодолимое волнение, и рада была бы вообще не пойти на этот сеанс, да батюшка заранее дал согласие. И вот теперь, ещё и сеанс не начался, а ей казалось, что супруг стоит за спинкой её стула и она ощущает его дыхание на своей шее. Акиму Евсеичу тоже было не легче. Куда бы он ни смотрел, взгляд невольно возвращался к мужу Марьи Алексеевны. Слава Богу, что темень в комнате, так что никто не обратил на это внимание.

Все присутствующие положили руки на стол, лишь чуть касаясь его поверхности, но ни в коем случае не надавливая и хором, размеренно стали призывать дух Кузьмы Федотыча. Время шло, ничего не происходило. Госпожа Флоренс, не меняя тона, попросила всех сосредоточиться, и думать только о Кузьме Федотыче, всем своим сознанием призывать его и не позволять своим мыслям отвлекаться ни на мгновенье. А тем из гостей, кто был лично знаком с Кузьмой Федтычем ещё до его смерти, пытаться зрительно представить его, продолжая взывать вместе со всеми. Постепенно монотонные призывы перешли в общий стон: вздох — приди Кузьма Федотыч, приди! Выдох и снова вдох: приди…

Аким Евсеич никак не мог заставить себя сосредоточиться на вызывании зятя. С мучительным чувством своей вины смотрел на мужа Марьи Алексевны, иногда переводя взгляд на неё саму, а она, как ни в чём не бывало, закатив глаза, взывала к Кузьме Федотычу. И это было страшно. "Неужели, — думал Аким Евсеич, — ей нипочём видеть, сидящих рядом за одним столом, любовника и мужа, которого она, собирается отравить?" От этих мыслей Акима Евсеича передёрнуло.

— Видели! Видели? Пришёл! — страшным шопотом прокомментировала Флоренс Кук.

А Акиму Евсеичу, тем временем, от всех его мыслей померещился муж Марьи Алексеевны в гробу. Картинка на мгновение повисла в воздухе и исчезла! И до того душа его заныла, жалость и совесть вдруг с двух сторон так жалить начали, что хоть вставай и беги! Да не тут-то было!!

А Натали, как завороженная, не могла оторвать взгляд от белых рук госпожи Флоренс. И вдруг руки будто подбросило над столом, Натали почувствовала холодное дуновение, штора на окне взметнулась, следом брякнула о пол ножка стола и стол пошел стучать о пол, будто хотел расколоть паркет напрочь. Ножки тола стучали и бил о пол так, что все невольно отпрянули. И только госпожа Флоренс не потеряла самообладания:

— Кто здесь? Вы ли Кузьма Федотыч? Или это другой дух?

— Я! Нет от вас покоя!

— Согласны ли ответить на наши вопросы?

— Дурь одна, эти ваши вопросы!

— Ждёт ли кого из здесь сидящих смерь в ближайшее время? — задала вопрос госпожа Кук.

— Ха-ха-ха!!! — заскрежетал смех, и Натали не сомневалась, это голос её супруга. От обморока её удерживала только горячая рука князя Немирова, который только сильнее сжал её ладонь, когда стол вдруг заходил ходуном.

— Между вас сидят убийцы и спрашивают о смерти? Ха-ха-ха!

Аким Евсеич занятый своими переживаниями, не особенно верил во всё это действо. Но когда дух провозгласил про убийц… Аким Евсеич впал в ступор, да так и сидел не в силах шевельнуться. Ведь он-то знал, о ком ведёт речь зять! Натали и Марья Алексеевна!

— Это дьявол! Это не Кузьма Федотыч! Изыди! Вон! Вон пошёл! — закричала госпожа Флоренс. Князь Самойлов зазвонил в колокольчик, вошел слуга, до того ожидавший в соседней комнате с канделябром из пяти свечей.

— Ха-ха-ха! — прокатилось эхом, потом послышался звук захлопнувшейся форточки и всё затихло. Участники сеанса были столь напуганы и впечатлены, что не сразу заметили, что Марья Алексеевна почти без чувств и Натали еле переводит дыхание. Аким Евсеич какое-то время неподвижно сидел рядом с дочерью и, не мигая, смотрел в одну точку на столе.

Тут вошёл другой слуга и, поскольку ничего из происшедшего не видел, то совершенно спокойной просил пожаловать в столовую на вечерний чай. После чего направился к закрытому шторой окну, чтобы открыть его и проветрить помещение. Но госпожа Кук остановила слугу, попросив немедленно принести воды для дам, готовых вот-вот упасть в обморок. А остальными делами заняться позже.

Выйдя из комнаты последней, госпожа Флоренс рассудила:

— Кто бы это ни был, это злой дух. С такими лучше не общаться.

— Я узнала по голосу, — еле слышно заговорила Натали, — это был Кузьма Федотыч. — Я и дыхание его почувствовала.

— Натали, успокойся, Натали. Это твоё воображение разыгралось. Впредь будем осмотрительней, после всего пережитого, не стоит тебе подобные опыты посещать! У меня у самого кровь в жилах стынет от таких картин! — попытался успокоить дочь Аким Евсеич.

— Ну да, а чего вы хотите? — заговорила Марья Алексевна. — Тут всем известно, что Кузьма Федотыч, умерев, превратился в вампира! Вот и злобствует. Планида его такая.

— Да, да! — поддержала княгиня Самойлова. И стала, волнуясь, дрожащим голосом пересказывать, как была очевидицей его попытки выхода из могилы!

— Друзья, дорогие мои, ну что вы, в самом деле? Нисколько чувств Натальи Акимовны не щадите? — наклонился к Натали граф Немиров.

И все повернулись в сторону Натали. Перед ними была самая настоящая вдова вампира!

— Говорят, он к вам с того света приходил, желая забрать с собой? — задала вопрос госпожа Флоренс. — Вы не волнуйтесь, милочка. Я поставлю вам защиту, чтобы больше он вас не беспокоил. Цена этой защиты… э… — она посмотрела на Акима Евсеича, и в этот момент раздался грохот из комнаты, где только что проводили сеанс.

— Такую красоту и я бы не оставил, — успел шепнуть Натали граф Немиров, так и не отходивший от неё.

— Не уймётся никак! — возмутилась госпожа Кук и решительно направилась назад, но навстречу, прихрамывая, вышел всё тот же слуга, который намеревался навести в комнате порядок.

— Не пугайтесь! Я усмирю воинствующий дух вампира! — кивнула Флоренс Кук.

— Погодите, я свечи зажгу. А то, как только окно открыл, ветер дунул, свечи-то и потухли. Я уж и не разобрал, за что запнулся, показалось вроде какая-то веревка. Да откуда ей взяться? А может в бахроме штор запутался, Бог его знает, — оправдывался слуга. — Простите великодушно.

— Я когда готовность комнаты к сеансу проверяла, никаких верёвок не видела. Это всё проделки злобного духа! — Авторитетно заявила мадам Кук. И вошла в комнату, строго наказав никому за ней не следовать. Мало ли что может натворить злобствующий вампир? Надобно убедиться, что изгнан вон! А то слугу уже достал! Да ни у кого и особого желания идти следом за ней не обнаружилось. По комнате плыл расслабляющий аромат подогретого красного вина и великолепной закуски.

После обильного и изысканного угощения, все постепенно пришли в спокойное расположение духа. Но время было позднее, если не сказать ранее, потому что сеанс начался за полночь, да пока вызывали Кузьму Федотыча, потом приходили в себя, потом лёгкий перекус с подогретым вином, вот и получилось, что за окном на заднем дворе уже питух прокукарекал. Значит, скоро солнышку вставать, а господам ещё до дома добираться. И было собрались гости разъезжаться, да Марья Алексеевна спохватилась:

— Аким Евсеич, будьте любезны, задержитесь буквально на минуту. Мой супруг Кирилл Романович, желает с вами побеседовать.

— М… да-с? Я вас слушаю. — Постепенно, в течение этой ночи Аким Евсеич от сострадания и чувства вины к мужу Марьи Алексеевны перешёл к злости, непонятной, необъяснимой толком, но разрывающей душу. А ведь это он, Аким Евсеич, виноват перед Кириллом Романовичем, а не наоборот. Но этот хилый, потный франт имеет полное право обнимать и… быть с Марьей Алексеевной, которую обижает, унижает! Он ей противен! Она сама рассказывала это Акиму Евсеичу! Но сегодня они будут в одной постели! А ведь она ждёт ребёнка Акима Евсеича, и муж тут ни при чём!