— Не совсем понимаю, о чем ты, — осторожно ответила Абигейл.

— Тот человек... ну, с которым я вчера столкнулась в ресторане... — шепотом пояснила Кандида. — Сначала я подумала, что у меня просто воображение разыгралось: быть того не может, чтобы персонаж из сна объявился наяву. Но он опять мне привиделся, и я поняла... — она вдохнула поглубже и закончила: — что нам суждено встретиться! Что он и я... — Кандида беспомощно умолкла и покачала головой. — Да, понимаю, это звучит на редкость глупо. Но какие еще объяснения тут можно подобрать? Я понятия не имею, с какой стати он мне всякую ночь снится и почему мне кажется, будто мы знакомы. Я принимаю это как данность, и все тут. Только, пожалуйста, не называй меня дурочкой...

— Не буду, — пообещала Абигейл, усаживаясь на постель и поглаживая мягкий шелк спутанных волос Кандиды.

Она всей душой привязалась к приемной дочери, точно к родному ребенку. И тем острее осознавала ее уязвимость. Кандида едва не погибла, получила тяжелейшие травмы, поэтому на выздоровление ушли все те силы и энергия, что другие девушки ее возраста естественным образом расходуют на процесс взросления.

Нет, никто не назвал бы Кандиду инфантильной дурочкой! Напротив, она с блеском окончила университет и в своем отношении к людям и миру казалась куда старше и мудрее сверстниц. Но поскольку на восстановление здоровья ушло немало времени, у Кандиды не было возможности сформироваться как женщине, набраться сексуального опыта, предаться тем безрассудствам, что отмечают бурный и событийный путь молодежи от отрочества к зрелости.

А теперь вот бедная девочка настолько увлеклась вымышленным героем, что реальных поклонников и видеть не хочет! Предпочитает упрямо верить в судьбу, закрывая глаза на очевидное.

— Но ты действительно считаешь меня глупой фантазеркой, — упрекнула подругу Кандида, прочтя в ее глазах что-то вроде неуверенности.

— Вовсе нет, — мягко поправила Абигейл. — Но может быть... — Она умолкла, сочувственно улыбнулась Кандиде и мягко спросила: — А тебе не приходило в голову, что этот человек кажется тебе знакомым просто потому, что ты и впрямь с ним встречалась?

— В снах? — упрямо уточнила Кандида.

— Нет, не в снах. Подумай хорошенько, девочка моя, может, ты его знаешь?

— Знаю? — озадаченно переспросила Кандида. — Нет, не знаю.

— Но ведь у тебя и по сей день остались провалы в памяти, — напомнила Абигейл, выждав минуту-другую. — Несколько недель, предшествующих несчастному случаю, само происшествие, и дни, проведенные в коме, — ты ведь ничего из этого не помнишь!

— Да, ты права. — Чистый лоб Кандиды прорезала едва заметная морщинка. — Но я просто не могла его знать... судя по тем чувствам, что к нему испытываю... судя по тому, как мы... Ведь тогда выходит... — Она смущенно умолкла, затем решительно подвела итог: — Нет, исключено!

— По правде говоря, мне это тоже кажется маловероятным, — задумчиво произнесла Абигейл. — Но нельзя упускать из виду и такую возможность.

— Понимаю, — заверила ее Кандида, порывисто обнимая за плечи. — Но если бы он был со мною знаком, то пришел бы в больницу, верно? Ведь вы тогда дали объявления в газеты. Кроме того... — взгляд ее затуманился, — я знаю наверняка, что, если бы он... — Кандида решительно тряхнула головой и уже спокойнее сказала: — Я бы его не забыла. Прости, что вчера я вас так напугала. А все оттого, что он появился столь неожиданно... Плюс еще выпитое шампанское...

— Да уж, переживаний нам всем в тот вечер с лихвою хватило! — откликнулась Абигейл.

— Как вы добры ко мне, — прошептала Кандида, накрывая ладонью руку приемной матери.

— Все, что я когда-либо для тебя сделала, ты возвращаешь сторицей, родная моя девочка, — ласково сказала Абигейл. — И еще, того и гляди, нам с Марти внучат подаришь, — поддразнила она, разряжая атмосферу. — Да, кстати, Марти! Я обещала помочь ему упаковать чемоданы... Мы же завтра улетаем на конференцию. Ну да ладно, — озорно подмигнула она. — Он и сам отлично справится!

— Четыре дня на Кипре... До чего замечательно! — рассмеялась Кандида.

— Я бы этого не сказала, — наморщила нос Абигейл. — Три дня, толком не выспавшись, торчать в закрытом помещении. А в промежутках между докладами Марти непременно потащит меня смотреть местные достопримечательности!

— И кто бы жаловался! — усмехнулась девушка. — Ты же обожаешь экскурсии! Когда мы втроем ездили в Прагу, я возвращалась в отель, ног под собою не чуя, а вы с Марти резво мчались изучать очередной замок.

— Славно съездили, правда? — улыбнулась Абигейл, поднимаясь с постели и осторожно передавая Кандиде чашку с кофе. — Ты полежи, не вставай! Что бы ты там ни говорила насчет твоего отменного здоровья, а последствия шока все еще сказываются.

— Ради Бога, Абигейл, стоит ли поднимать шум из-за какого-то обморока! — запротестовала Кандида.

Однако она ничуть не удивилась, когда во второй половине дня Абигейл решительно усадила ее в машину и повезла в больницу на очередной медицинский осмотр.

— Ох уж эти матери! — усмехнулся дежурный врач, с удовольствием подтверждая диагноз: пациентка абсолютно здорова. — Вечно они суетятся, вечно квохчут над своими чадами!

— Да уж, они такие! — широко улыбнулась Кандида и слегка зарумянилась под восхищенным взглядом молодого светила медицинской науки.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — в десятый раз осведомилась Абигейл, выходя из машины. Кандида подбросила супружескую чету до самых дверей аэропорта.

— Да все со мной в порядке. Перестань себя изводить, — добродушно усмехнулась девушка, крепко обнимая обоих и целуя на прощание. — Вот сейчас вернусь домой и займусь своим садиком — уже месяц собираюсь, да все руки не доходят.

На Рождество помимо прочих подарков Марти и Абигейл вручили «приемной доченьке» книгу по садоводству и в придачу так называемый подарочный талон — чек на изрядную сумму, который предстояло «отоварить» в местном магазине «Цветы». Кандида со всем тщанием изучила увесистый фолиант, предвкушая, каким в недалеком будущем станет ее ненаглядный садик.

Первым делом надо бы приглядеть решетки для вьющихся растений, решила она. И, весело помахав вслед улетающему самолету, уселась за руль и покатила к магазину.

Следующие несколько часов прошли в самых что ни на есть приятных хлопотах. Кандида выбрала по каталогу и заказала решетки, а потом договорилась о доставке и установке.

Заводя двигатель, она мурлыкала себе под нос веселенький мотивчик. День выдался погожий и солнечный, легкий ветерок гнал по небу пушистые белые облачка. И, повинуясь внезапной прихоти, вместо того чтобы ехать прямиком домой, Кандида покатила за город, к реке.

По обе стороны дороги зеленели живописные рощицы, тут и там от шоссе отходили извилистые проселочные дороги. Сущий лабиринт для непосвященного водителя — особенно когда машина проезжала сквозь молодой лесок и река временно исчезала за деревьями. Вот впереди замаячила развилка — разумеется, на карте не обозначенная! — Кандида слегка сбавила скорость, размышляя, куда свернуть.

Интуиция подсказала: направо. Логика внушала: налево, ведь река явно была в той стороне. Махнув рукой на доводы разума, Кандида послушалась внутреннего голоса — и горько об этом пожалела. Вскоре дорога сузилась настолько, что ее «мазда» с трудом проходила между густых зарослей ежевики и терновника. И хотя девушка твердо знала, что отродясь здесь не проезжала, почему-то путь показался ей знакомым.

Но вот дорога вильнула в сторону — и, миновав поворот, Кандида задохнулась от изумления. Прямо перед ней возникла ограда. Каждый из кирпичных воротных столбов венчала странная металлическая конструкция. Что-то вроде скульптурной композиции из гарпунов — ведь человек, некогда построивший дом, видневшийся за оградой, составил себе состояние, плавая на китобойном судне. Господи, но ей-то откуда об этом знать? До крайности озадаченная, Кандида остановилась в самом начале подъездной дорожки и заглушила мотор. Не иначе, где-то прочла... На протяжении долгих месяцев своего выздоровления она жадно глотала книгу за книгой, посвященные самым разным темам, в том числе и по истории города и окрестностей.