В душе Лилит бушевала буря. Итак, он хочет развестись с той женщиной, потому что не любит ее. Не любит свою законную жену, которую зовут Лилит Кардью! И что будет, если сейчас она откроет ему, что туземка Лили, которую он взял в жены по туземным обычаям, и есть та самая Лилит Кардью? Он может просто-напросто прогнать ее за подобное вероломство! И его любви к туземке с острова Рева Ра придет конец. Поскольку этой самой туземки в природе просто не существует! А есть англичанка, которая столько времени его преследовала и обманывала!

Как быть? И она еще задает себе подобный вопрос! Да просто не пускать его одного в Англию! Чего бы ей это ни стоило!

— И все же я поеду с тобой.

— Нет! — повторил Адам, и в голосе его зазвучало раздражение.

— Если ты уедешь туда один, то сюда уже никогда не вернешься. Я это знаю.

— Даю тебе слово, Лили, что вернусь!

Солнце ярко светило. В воде плескался Рангахуа. Убаюкивающе шумели кроны пальм. Откуда-то доносилось пение птиц. Но Лилит ничто уже не радовало. Рай для нее кончился.

Всю следующую неделю Данрейвен вел переговоры с Тайро о том, каким образом уехать с Рева Ра. Наконец снарядили большую пирогу — помочь Адаму добраться до ближайшего архипелага, лежащего близ оживленных морских трасс.

Лилит сидела мрачнее тучи рядом с Данрейвеном в хижине для собраний. Как поведет себя Данрейвен, не найдя ее в лондонском доме? Сколько времени ему понадобится на поездку в Девоншир? Что он предпримет, не обнаружив свою законную супругу и там?

И вот прощальный пир. Блюда с жареной свининой, рыбой, запеченной в листьях бананового дерева, тарелки с устрицами, корзины с фруктами и кувшины со всяческими напитками. Но Лилит ни к чему не притрагивалась.

— Лили, не надо так переживать! — убеждал ее Данрейвен. — Время пройдет очень быстро. Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться.

— Если мы созданы друг для друга, то возьми меня с собой!

— Нет. Давай оставим этот разговор раз и навсегда!

Последние слова были произнесены настолько твердо, что Лилит сразу же смолкла.

С берега донесся звук рога. Начинался прилив. Значит, еще полчаса, и пирога с ее любимым отправится в путь. Адам прижал Лилит к себе и покрыл поцелуями ее лицо.

Пирога уже стояла у песчаной косы с перекинутыми через воду в виде широкой доски сходнями. Все вещи аккуратно уложены на корме. Гребцы сидят на своих местах.

Данрейвен повернулся к Лилит и, вынув из висевшей у него через плечо сумки ожерелье с большой черной жемчужиной, надел ей на шею.

— Пусть оно напоминает обо мне и о том, что я обязательно вернусь! Я люблю тебя. Храни же и ты мой образ в своем сердце.

Уже на следующее утро после отъезда Данрейвена Лилит поняла, что без возлюбленного рай превратился для нее в скучнейший уголок на земле. Не зная, как заглушить тоску, она часами сидела на берегу и смотрела в сторону горизонта, за которым скрылась пирога Адама. Прогулки в глубь острова стали казаться зануднейшим времяпрепровождением.

Понимая состояние Лилит, Хейкуа поддерживала ее. Как и прежде, она привозила подруге еду, настаивая, чтобы та непременно все съедала. Лилит послушно отправляла в рот местные деликатесы, не получая при этом никакого удовольствия. Даже морские прогулки с Рангахуа становились все реже…

Однажды в безоблачный жаркий день, похожий на десятки других, она сидела на берегу и без особого интереса наблюдала за стайкой пеликанов, ловивших крабов у песчаной косы. Два из них, видимо, чего-то испугавшись, взмахнули крыльями и поднялись в воздух. Лилит машинально посмотрела им вслед. И вдруг на горизонте…

Что это? Адам, не в силах расстаться, велел развернуть пирогу обратно? Как нелепо, однако, подобное предположение…

Лилит бросилась в хижину, схватила подзорную трубу Данрейвена и выбежала с ней на берег. Прижав трубу к правому глазу, она навела ее на приближавшуюся со стороны горизонта точку. Увы, никакая не пирога. К острову направлялся трехмачтовый корабль.

Лилит захотелось как можно скорее рассмотреть поближе это судно. Оставив под ближайшей пальмой подзорную трубу, она выбежала на песчаную косу и несколько раз хлопнула в ладоши:

— Рангахуа! Рангахуа!

Увидев в середине лагуны голову дельфина, Лилит бросилась в воду и поплыла навстречу. Рангахуа очень быстро очутился радом. Лилит полуобняла дельфина и, указывая рукой в сторону открытого моря, несколько раз повторила:

— Туда, Рангахуа! Туда — в море! Там — корабль, видишь?

Рангахуа понял. Он подставил Лилит спину, на которую та привычным движением взобралась, и понес свою очаровательную всадницу в открытое море.

Вскоре корабль был уже совсем близко. «Абердиин» — значилось на его борту. Моряки при виде обнаженной туземки, плывущей на спине дельфина, со свистом и гиканьем перегнулись через борт. Лилит, смеясь, помахала им рукой. Но Рангахуа не решился подплыть ближе. Она поняла его опасения и отпустила, крикнув вслед:

— Спасибо, Рангахуа.

Тем временем с борта корабля бросили канат. Лилит уцепилась за его конец, и через несколько секунд сильные матросские руки подняли ее на палубу.

Только здесь она пришла в себя. За время, проведенное на Рева Ра, Лилит забыла, что цивилизованные люди смотрят на островитян как на обитателей зоопарков. Особенно — на туземных женщин. Сейчас она почувствовала это на себе…

К ней потянулись десятки рук, желавших потрогать, погладить и даже ущипнуть. И только раздавшийся в этот момент властный голос положил конец начавшемуся было разгулу.

— Прекратить! Первому, кто дотронется до этой женщины, сломаю шею! Мой корабль не место для шайки взбунтовавшихся павианов!

Мгновенно вокруг Лилит образовался широкий пустой круг. И все же она чувствовала себя омерзительно. Почти голая, под жадными взглядами людей, в которых проснувшийся инстинкт не оставил почти ничего человеческого, — что могло быть ужаснее? Не броситься ли обратно в океан?

Но тот же голос с капитанского мостика удержал ее.

— Не бойтесь! Они не причинят вам вреда! Хотя… вы же не говорите по-английски…

— Говорю, господин капитан, — с аристократической улыбкой лондонских салонов ответила Лилит.

У капитана глаза полезли на лоб.

— Извините, но кто вы?

— Меня зовут Лилит Кардью. Я дочь Эндрю Кардью, известного английского путешественника и исследователя. Мой корабль потерпел крушение, и только чудом я осталась жива. Ваш голос вселяет в меня уверенность. Прошу вас, оставьте меня на борту своего судна. Вы же понимаете, что я не могу вечно жить на этом диком острове и должна вернуться на родину. Денег, чтобы оплатить проезд, у меня сейчас нет. Но в Лондоне я с вами расплачусь.

Отменное английское произношение и великосветские манеры Лилит произвели на команду отрезвляющее впечатление. Капитан же снял фуражку и склонил голову. Затем подозвал к себе одного из матросов.

— Джимми Страхан!

— Да, капитан!

— Снимите рубашку и отдайте госпоже Кардью. И не пяльте на нее бесстыжие глаза!

— Да, капитан!

Высокий черноволосый Джимми Страхан стащил с себя матросскую рубаху и вручил Лилит. Она оказалась ей почти до колен. Тем временем капитан спустился с мостика, подошел к ней и снова учтиво поклонился:

— Разрешите представиться: капитан Роберт Лачлан к вашим услугам! Пойдемте ко мне в каюту. Там вы спокойно и подробно расскажете мне свою историю…

Ночь Лилит провела на матраце в багажной каюте. Другого места на корабле просто не нашлось.

Она слушала плеск волн о борт быстро идущего корабля, крики матросов, поскрипывание мачт. К середине ночи ее стало мутить. Начался приступ морской болезни, о существовании которой она уже давно забыла.

Лилит не все рассказала капитану. Ни словом не обмолвилась об Адаме Данрейвене. Но Лачлан неожиданно сам заговорил о нем:

— Скажите, мисс Кардью, а кроме вас на этом острове не было ни одного европейца?