И вот, чуть ли не ровно через год, она снова в своей комнате лондонского особняка «Иден Корт».

Слуга Данрейвена, Нарота, увидевший Лилит, как и раньше, с неизменной вуалью на лице, не заметил в ней никакой перемены. Он 134 думал, что его молодая хозяйка просто вернулась из Девоншира, где она вроде бы и намеревалась жить в отсутствие супруга.

— Мистер Адам недавно возвратился из путешествия, — сказал Нарота, приветствуя ее утром низким поклоном. — Все эти дни он находился у постели умирающего отца. Сегодня утром мистер Данрейвен был на его похоронах. К вечеру мы ждем его здесь.

Лилит прождала весь вечер и, более не в силах бороться с усталостью, легла спать.

Ночью ее разбудили шаги на лестнице. Адам и кто-то еще… не Чарльз ли Вивайен? Да, кажется, он.

Мужчины поднялись в библиотеку. Сейчас начнутся долгие философские беседы. А может быть, поговорят и еще о чем-нибудь. Ведь Вивайен — самый близкий друг Адама. Интересно, расскажет ли он Чарльзу про нее?..

На рассвете Лилит вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Во дворике никого не было. Она выбрала нишу потемнее и опустилась в стоявшее там плетеное кресло. Из оранжереи тянуло запахом пальм, слышалось пение птиц.

Откуда-то донесся серебристый звон колокольчика. Ах да! Это принесли почту! Действительно, почти тотчас же в арке напротив открылась дверь, и показался Нарота с подносом, на котором лежало несколько писем.

— Утренняя почта, госпожа, — сказал Нарота, протягивая поднос.

Она взяла письма и отпустила слугу. Большинство было адресовано Данрейвену и носило, видимо, деловой характер. Но на одном пакете было написано: «Мистеру Лиману Брейзену»… То есть ей! Штемпель Королевского географического общества.

В пакете оказалось письмо: мистера Брейзена нижайше просили выступить на очередном заседании Общества.

В первый момент Лилит никак не могла понять, почему они обращаются к ней «мистер». Вдруг до нее дошло: ведь в Королевском географическом обществе думают, что статьи в журналы действительно пишет некий господин, наверное, солидный и в очках, по фамилии Брейзен.

Лилит рассмеялась и хотела было тут же написать вежливый отказ. И вдруг подумала: а почему бы ей и не согласиться?

Конечно, все узнают, кто такой на самом деле Лиман Брейзен. Ну и что? Это ее журналистский псевдоним. Сейчас многие не подписывают статьи настоящими именами. И вовсе не важно, что она выбрала себе мужскую фамилию и мужское имя. Зато с каким вниманием будут слушать ученые авторитеты из Общества ее рассказ! Разве кто-нибудь из них был на острове Рева Ра? Ходил босиком по раскаленной лаве? Дружил с дельфином?

Да мало ли чего еще она сможет им рассказать! Главное же заключается в том, что ее будет слушать и сидящий в зале член Королевского географического общества, известный путешественник и исследователь мистер Адам Данрейвен!

Лилит сидела у себя в комнате и писала, когда кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — негромко сказала она, отложив перо.

Дверь приоткрылась, и на пороге показался Нарота.

— Госпожа, — начал он, низко поклонившись, — хозяин хотел бы с вами поговорить. Причем — не откладывая.

Лилит не спеша вложила в конверт уже написанный ответ в Королевское географическое общество с согласием выступить на очередном его заседании, запечатала и протянула Нароте.

— Будьте добры, отправьте это письмо сегодня же.

Она откинулась на спинку стула и долго сидела, устремив взгляд в одну точку. Ей было необходимо привести в порядок нервы перед встречей с Адамом. Затем она встала, поправила прическу и, взяв с туалетного столика флакончик духов «Аромат гардении», слегка спрыснула ими вуаль и верх блузки. Этот запах должен был кое-что напомнить ему…

Данрейвен поднялся навстречу, элегантно одетый, как истый джентльмен. Лилит невольно залюбовалась им. Но в душе призналась себе, что предпочла бы иметь Адама в совсем другом наряде…

— Добрый день, миссис Данрейвен, — сказал он с легким поклоном. — Вот мы и снова встретились. Надеюсь, вы здоровы и хорошо себя чувствуете?

— Спасибо, все в порядке.

— Нарота сказал мне, что вы все это время жили в Девоншире?

Не желая лгать, Лилит не стала отвечать на этот вопрос и вместо этого сказала:

— Примите мои самые глубокие соболезнования в связи со смертью вашего отца, Адам.

Данрейвен чуть склонил голову и тихо ответил:

— Спасибо, Лилит. Надеюсь, мой отец наконец-то обрел успокоение.

Что он скажет дальше? Может быть, прямо попросит дать ему развод и признается, что любит другую женщину? Или же начнет ходить вокруг да около?

— А вот я так и не обрел его, — вырвалось у Адама.

Брови Лилит удивленно поползли вверх.

— Простите, я не поняла? Чего вы так и не обрели?

— Успокоения. На смертном одре мой отец выразил пожелание, чтобы у меня появился наследник. Вы понимаете, какое бремя он возложил на мои плечи подобным заявлением. Ибо я не смогу выполнить его волю по причине данного мною обета. Вы об этом прекрасно знаете. — Лилит продолжала молча, сквозь вуаль, смотреть на него широко раскрытыми глазами. Видя, что она никак не реагирует на его слова, Адам заговорил вновь: — Я долго думал надо всем этим. Поверьте, Лилит, что мое уважение к вам очень велико. И каково бы ни было желание отца, я никогда не позволю себе использовать вас в качестве самки для воспроизводства потомства. Мы оба знаем, что наш брак был заключен отнюдь не по взаимному чувству. Поэтому я, как, видимо, и вы, не желал бы появления на свет младенца, рожденного без любви. В подобной ситуации я вижу только один выход.

Все, что Данрейвен скажет дальше, Лилит уже знала. Но все же спросила:

— И какой же это выход? — Данрейвен медлил. — Я жду, — сказала Лилит.

Это придало Адаму решимости. Глубоко вздохнув, он одним духом выпалил:

— Единственным разумным выходом может стать наш развод. И я прошу вас дать согласие на это.

Лилит опустилась в стоящее рядом кресло.

— Мое согласие или несогласие будут при этом играть какую-нибудь роль?

— Несомненно!

— Тогда мой ответ — нет, — твердо отрезала Лилит. — Я не дам согласия на развод.

— Не дадите согласия?! — вскричал Данрейвен, никак не предполагавший такого исхода.

— Не дам.

Адам повернулся к ней спиной, уперся руками себе в бока и долго смотрел на тлеющее в камине полено. А Лилит думала о том, как же велико сейчас желание Данрейвена отделаться от нее, разорвать наконец этот несчастный и ненужный ему брачный союз. Она знала, что может облегчить его страдания, но не хотела делать этого. И решила идти до конца, чтобы либо выиграть все, либо — окончательно и бесповоротно проиграть.

Между тем Данрейвен опомнился от первоначального потрясения и перешел в наступление:

— Но я не вижу никакого смысла в вашем отказе, Лилит! У меня вполне приличное состояние, а потому вы не останетесь ни с чем. Я обеспечу вас. Вы ни в чем не будете нуждаться.

— Вы предлагаете мне деньги, как проститутке.

— Простите, я не хотел вас оскорбить.

— Хотели или нет, но оскорбили. И очень глубоко!

— Вы же сами отлично понимаете, что не имеете никакого отношения даже к понятию «проститутка»!

— Я не говорю, что ощущаю себя проституткой. Просто, предлагая деньги, вы ставите меня в положение уличной шлюхи.

Адам заложил руки за спину и принялся вышагивать взад-вперед по библиотеке. Потом резко повернулся к Лилит:

— Я же с самого начала честно сказал вам, что наш брак — фиктивный!

— Вы считаете честным жениться на женщине, не имея намерений с ней спать?

Он зло рассмеялся.

— Ха! Большинство невест в Англии упали бы в обморок, услышав такое!

— Как видите, я не падаю!

— У вас очень наивное представление о браке!

— Уверена, что три четверти мужчин, принадлежащих к высшему свету, спят со своими женами.

Глаза Адама налились бешенством. На лице появилась ехидная улыбка: