— У Кингмена есть жена.

— Ну, а раньше что, не было?

— Наверное, была. Но я ни разу не видела ее лично, ее или Другую.

— Что это за "другая"?

— Его дочь.

— Очень мило. В любом случае лучше, чем просто: "Эй, ты!". — Фредерик гелем смазал ей кончики волос и придал ярким прямым волосам вид парика, а затем подвел губы бесцветной помадой. — Чистота и порядок. Отличный утренний вид.

— Жена — милая женщина. — Флинг была по-прежнему мрачной.

— Приятно слышать такое из твоих уст.

— Она — истинная леди. Не хочу, чтобы из-за меня страдали такие милые люди. Не хочу, чтобы вообще кто-то страдал, даже если этот кто-то вовсе не милый.

— Ага, трагедия в трех лицах. Классический треугольник из любовного романа. Раз так, брось его. Я всегда говорил тебе, что он мелочный и трусливый эгоист, из тех, кто любит две вещи в мире: то, что у него в штанах, и то, что у него в бумажнике.

Они посмотрели друг на друга через отражение в зеркале. Пожалуй, они стоили друг друга. Лишь глаза Фредерика сегодня были ярче и веселее искрились под его от природы высокими бровями. Клок прямых каштановых волос нахально падал на точеную скулу, играя в кошки-мышки с его аквамариновыми глазами. Небрежно отбросив прядь волос, он открыл обозрению свои изящные черты. Лицо Флинг было чувственно, его же — призрачно, как наваждение. Ее тело было роскошно, формы пышны, он же казался костлявым и в то же время гибким, как резина. Вместе они являли собой Венеру и Винни де Мило.

— Боже, и почему ты не пойдешь вместо меня? — Флинг бросила щетку для волос через плечо. — Я совершенно не расположена вещать всем по телевидению, как сделать свою жизнь счастливой. Какие советы я могу дать женщинам, сидящим за кухонным столом вместе со своим семейством? Что я скажу? "Привет, я влюблена в мужа одной из вас. Вот мой аромат, пользуйтесь им, и Новый год вы встретите в одиночестве, с флаконом моих духов в зубах!"

Она сгорбилась от тяжести этого груза — быть центром всеобщего внимания, былинкой, закрученной в водоворот интервью, презентаций и встреч; красивейшая девушка в мире, у которой определенно не могло быть проблем— слово, которого и быть-то не должно в ее и без того крайне небогатом словаре.

— Флинги, они хотят именно тебя. Это бизнес. Держись на высоте, лови за хвост птицу-удачу, и ты сможешь сама выбирать себе мужчину! Среди финансистов найдутся любовники еще более эксцентричные, чем Кингмен. Холостые, с лучшими манерами, чем этот алчный спекулянт и перекупщик. Ты думаешь, аромат — это его подарок тебе, солнце мое? Если аромат сработает, Кингмен загребет кучу баксов. Если нет — он его спишет. Отправит на свалку тебя и компанию.

— Нет! — Словно обороняясь от обвинений, Флинг подняла руку: — Он меня любит.

— Более того, я допускаю, что он любит также и жену, и эту свою Иную.

— Другую! — Флинг сейчас держалась на высоте. Ее потухшие глаза вновь оживали.

— Боже, какая разница, как он зовет свою дочку-телку? Этой ночью в кулуарах я имел длинный-длинный разговор с Ох-Уж-Этим-Бобом. За всей этой возней с новым ароматом стоит Гейл Джозеф. Она делает все, чтобы сохранить свою компанию. Ох-Уж-Этот-Боб посвятил меня во ВСЕ детали. Боже, Флинг, неужели ты думаешь, что все дело в том, что они тебя любят? Ты была обворожительна. Лавочники и редакторы журналов немедленно сделали ставку на новую перспективную лошадку. Но если машина запущена, она должна работать, Флинг, а пребывая в хандре, товара не сбудешь. Покупай, народ! Грандиозные духи: разок нюхнул и обеспечил себе месяц депрессии!.. Так не годится, Флинг.

Флинг хихикнула.

— Я люблю Кингмена, — сказала она упрямо, поднимая с пола щетку для волос и вновь глядя в зеркало. — Просто такая уж ситуация, очень она сложная.

Она так сильно тряхнула головой, что блестящая золотая сережка — часть тщательно подобранного для "ФЛИНГ!" туалета — сорвалась и со звоном полетела на пол.

— Не сломалась?

— Что именно? Сережка или твоя душа? — ухмыльнулся Фредерик. — И то, и другое можно склеить.

Флинг пробежала пальцем по поверхности гладкого золотого колечка. Оно было цело.

"Может быть, все к лучшему?" — подумала она, увидев в происшествии с сережкой хорошее предзнаменование. Вечно они такие — хотят разрушить ее веру в Кингмена. Просто он — тип не во вкусе Фредерика, и ничего больше. А потом минувшей ночью Кингмен пообещал ей, что никто не будет в обиде. И что он обо всем позаботится и она может на него рассчитывать.

— Бал был классный, не правда ли? — улыбнулась она через плечо Фредерику. Ученый-естественник увидел бы в них типичный пример диморфизма: два ответвленья от одной и той же линии эволюции, два астероида, отколовшиеся от одной и той же прапланеты. "Зря, — подумала она, — не надо было всю ночь реветь у огромного круглого зеркала, вглядываясь в свое заплаканное отражение. Если так пойдет, то через месяц я стану похожа на обезьяну". Она тщательно осмотрела лицо, отыскивая морщины или намек на одутловатость — ничего, абсолютно ничего. Идеально свежее лицо, даже глаза — и те не покраснели.

— О, конечно. Все было шикарно, ни единого сбоя! В общем и целом — образцово-показательное мероприятие, — с энтузиазмом ответил ей Фредерик. — Конечно, я видел все это, так сказать, с высоты птичьего полета. Платья!.. Милая, платья были совершенно фантастические! Я насчитал более двенадцати платьев от известнейших модельеров, а ведь для каждого из них стартовая цена — двенадцать тысяч долларов! Были и проходные тряпки — куда же без них? А пока вы ели заливную семгу, омара, фаршированного кабачком, и фаршированного голубя, мы у себя в кулуарах расхватали с подносов сандвичи с индюшатиной и шампанское. Мы все правильно рассчитали, драгоценная моя! Твой золотисто-шафрановый наряд стал подлинной формулой успеха. В свете прожекторов ты выглядела, как Афродита после месяца тренировок в клубе "Вертикаль". Патрик Маккартни из "Женской одежды" поинтересовался даже, кто был дизайнер.

Фредерик набросил оранжевое шерстяное пальто на широкие плечи Флинг, и через минуту они уже бежали вниз по цементным ступенькам. Через полчаса Флинг должна была появиться почти на всех телеэкранах страны. Машина со студии ждала внизу.

— О-о-о, какая роскошь! — засияла Флинг.

— О, разумеется. Особенно в сравнении с метро.

Первый день после успеха начинался просто грандиозно, а ведь еще и солнце не взошло! Флинг потянула Фредерика за рукав пальто.

— Ужасно милое пробуждение, а?

— Во всяком случае, пока ничего страшного не произошло. Впрочем, не сомневаюсь, что машина по связям с общественностью — Джозеф Гейл — уже вовсю обыгрывает сплетню о Финансисте и Манекенщице, исчезнувших с бала на полчаса, и о том, какой помятый вид был у Манекенщицы, когда она все же вернулась к гостям.

Флинг так плотно сжала свои полные, чувственные губы, что от них осталась только тоненькая полоска.

— Самое лучшее, что я могу тебе посоветовать, это не видеться с Кингменом на людях, если ты вообще собираешься с ним видеться. Впрочем, ты, может быть, задумала прорекламировать новый аромат под названием "Слезы любовницы"? Тогда беру свои слова обратно.

Он погрозил ей пальцем. Фредерик, душившийся только "Обзешн фор мен" — "Тоской по мужчине", ибо ему нравилось, как выглядят на рекламе духов горы играющих мускулов, вообще-то, мало подходил на роль учителя нравственности. "Слезы любовницы", — подумал он. — И изображение двух обручальных колец на наклейке — это уж обязательно!"

— Больше ни слезинки, хорошо? "ФЛИНГ!" означает "БРОСЬ!", а такое слово произносится с улыбкой.

— Хорошо, — кивнула Флинг, и ее губы снова разжались. Она всегда чувствовала себя увереннее, когда Фредерик был под рукой.

— Операторы из "Вечера развлечений" сняли все празднество и презентацию, но они умотали вместе с камерами сразу после того, как ты прошла по подиуму и с потолка на зал обрушился каскад из тысячи воздушных шаров. Сьюзи копаться в грязи никогда не любила, а Билли — он милашка и джентльмен. — Другими словами, Фредерик сейчас прогнозировал, что прошедший бал получит самые благожелательные отзывы со стороны ведущих хроникеров светской жизни и те не станут заострять внимание читателей и телезрителей на шокирующей выходке Манекенщицы и Финансиста, которые не нашли для поцелуев лучшего места, чем рядом с сортиром.