Англичанин разделил тревогу Мэдселин.

— Может, вы предпочитаете ехать верхом на лошади? — участливо обратился он к Эмме.

Поколебавшись немного, Эмма медленно кивнула.

— Но я бы не хотела, чтобы моя госпожа тряслась в повозке вместо меня. — В ее карих глазах сквозила нескрываемая тревога.

Эдвин рассмеялся и изобразил печальную улыбку.

— У меня нет ни малейшего намерения разлучать леди де Бревиль с лошадью, которую она так высоко ценит, — проговорил он, скользнув взглядом по озадаченному лицу Мэдселин. — Однако юный Рауль, кажется, думает, что мой конь больше не в состоянии нести меня. Наверное, моя лошадь будет очень благодарна, если вы займете мое место.

Он зашагал к группе солдат, столпившихся возле лошадей. Наконец Мэдселин поднялась и стряхнула крошки с платья.

— Мне надо бы сходить в лесок на несколько минут. Я скоро вернусь.

— Я пойду с вами. — Бланш вдруг встала и, напряженно улыбнувшись, отбросила назад свои светлые косы.

Они вдвоем пробрались через подлесок, папоротник и густую грязь и отошли на некоторое расстояние. Сверху угнетающе давили кроны деревьев, и обеих женщин окутала тишина. Было странно не слышать пения птиц.

— Лучше всего укрыться вон за тем большим камнем, — сказала Бланш, показывая на громадный серый стоячий валун недалеко от тропинки. — Идите вы первая, а я постерегу.

Мэдселин добралась до камня, и ей почему-то показалось, что вдруг стало холоднее. Она потуже закуталась в плащ и тут заметила, что весь камень испещрен какими-то странными знаками. Ее взгляд приковал рисунок в центре; он изображал мужчину с оленьими рогами.

— Побыстрее! — прошипела Бланш.

Мэдселин поспешно шагнула вперед и только тут с испугом заметила, что за камнем начинается крутой обрыв. Влажные комья земли поползли у нее под ногами, она не удержалась и заскользила вниз по склону. Девушка попыталась за что-нибудь уцепиться, но тщетно, и она неловко скатилась на дно оврага.

Мэдселин брезгливо поднялась на ноги, покрытая грязью, с приставшими веточками и листьями папоротника. И посмотрела наверх, однако не заметила никаких признаков Бланш, хотя та наверняка слышала ее крик во время падения. «Значит, негодяйка сделала это умышленно».

Мэдселин чувствовала скорее досаду, нежели боль. Она в бешенстве огляделась по сторонам и поняла, что упала на голую, хорошо утоптанную площадку, окруженную своеобразным частоколом из камней. На всех виднелись те же странные начертания, вроде тех, что она разглядела на верхнем камне. Тишина сдавила барабанные перепонки, и сердце Мэдселин болезненно забилось.

Приподняв юбки, она подбежала к краю каменного круга. Дышать стало немного свободнее. Она попыталась привести себя в порядок. Шло время, и ей надо было как можно скорее возвращаться к остальным. В лесу потеряться опасно.

Кое-как почистив платье, Мэдселин решила не поддаваться панике и, стиснув зубы, принялась ходить по дну оврага, пытаясь сообразить, как ей лучше выбраться наверх.

Через минуту-другую она заметила на склоне оврага корни деревьев и крепкие на вид кусты; почему бы не попытаться взобраться, держась за них? После нескольких неуверенных попыток ей удалось ухватиться за корень. Она медленно подтянулась и стала карабкаться наверх. Это был долгий и изматывающий путь, но Мэдселин, собрав в кулак всю свою волю и силу, все же смогла подняться на вершину склона. Из порезов на руках и ногах сочилась кровь, платье оказалось безнадежно разодранным и перепачканным в грязи. Но теперь все это неважно! Мэдселин облегченно вздохнула: можно немного передохнуть.

— Играете в прятки, леди де Бревиль? Мэдселин вся обмерла, услышав холодный голос англичанина. Сердце ее неистово забилось, щеки запылали.

— Разве можно так пугать людей! — еле переводя дух, воскликнула она. — Я едва не умерла от страха.

Англичанин стоял, прислонившись к одному из громадных камней, в нескольких футах от нее. На лице его застыла тревога, смешанная с удивлением.

— У вас задатки настоящей крестьянки, леди. — Серые глаза его скользнули по потрепанному туалету Мэдселин.

— Вы что, следили за мной? — сердито буркнула она, оскорбленная его легкомысленным отношением к ее бедам.

— Да. Иногда бывает очень полезно. — Он оттолкнулся от камня и, подойдя к ней, протянул широкую мозолистую ладонь с множеством белых отметин от острых мечей, как у большинства нормандских рыцарей.

Мэдселин гордо отказалась от помощи, и сама поднялась на ноги. Однако англичанин решительно взял руку Мэдселин и тщательно осмотрел самую глубокую рану.

— Ничего страшного!

— Весьма обнадеживает. Сколько времени вы следили за мной?

— Достаточно долго.

Мэдселин сжала губы. «Мужлан — он и есть мужлан, и неважно, что он там лепечет насчет своего происхождения». Гордо задрав нос, она резко развернулась и направилась назад, к дороге.

— Полагаю, вы обвиняете меня в том, что я зря потратила драгоценное время, — выдавила она из себя, заметив, что он идет за ней следом.

Сзади донесся суровый голос Эдвина:

— Я предупреждал вас о подстерегающих повсюду опасностях. Разве не глупо — забираться так далеко? Смерть — слишком высокая цена за скромность, леди.

Несмотря на справедливость его упреков, Мэдселин почувствовала, что ее охватывает необъяснимая злость.

— Меня привела сюда Бланш. По своей воле я никогда не ушла бы так далеко.

Он недоверчиво хмыкнул.

— Мне трудно понять, почему вы последовали за простой служанкой и не доверились собственным инстинктам.

— Я не думала, что Бланш — «простая служанка», как вы сказали, — ответила она. — Она достаточно проницательна и показалась нам очень опытной.

Эдвин тяжело вздохнул.

— Вы совершенно ничего не поняли. Бланш — не более чем простая прислуга.

— Тогда почему она здесь? — Мэдселин резко остановилась и обернулась. Не ожидавший этого Эдвин наткнулся на нее и схватил за руки, чтобы не упасть.

Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга.

— Она попросила меня, — просто ответил он.

— Мои просьбы исполняются не столь охотно, — возразила Мэдселин.

Он обворожительно улыбнулся.

— Вероятно, имеет значение то, как просят?

Пребывавший в необычно веселом расположении духа, англичанин выглядел в эту минуту весьма привлекательным, что почему-то вызвало у Мэдселин раздражение. Но когда он протянул руку, чтобы вытащить несколько листочков папоротника из ее волос, у нее тотчас перехватило дыхание. «Он раздражает и волнует меня одновременно».

— Вы рискуете, англичанин. — Голос Мэдселин прозвучал тихо и угрожающе, однако Эдвин лишь еще шире улыбнулся.

— Меньше, чем вы. Миленькое дело — разгуливать по священному кругу! Древние боги вряд ли добродушно взирают на чужестранцев, которые бродят по месту, где им поклоняются. — Сказав это, он отпустил руку Мэдселин и прошел мимо нее. — Нас ждут, пора идти! Из-за вас я и так уже достаточно задержался.

Мэдселин смущенно проводила взглядом его удаляющуюся спину. «Что за противный тип! Что он там бормотал насчет священного круга?» Покачав головой, Мэдселин последовала за англичанином.

Спустя час после того, как они снова тронулись в путь, полил жестокий дождь, и Мэдселин даже начала спрашивать себя, уж не разгневала ли она и впрямь богов. Эмма молча ехала верхом рядом с Мэдселин, в то время как Бланш сидела, съежившись, в углу повозки. Она заявила, что слишком нежна для того, чтобы идти пешком.

Англичанин, казалось, не замечал дождя. Теперь он скакал впереди отряда, перед Эммой и Мэдселин. Довольно часто он останавливался и прислушивался к каким-то незнакомым звукам либо время от времени исчезал на несколько минут в лесу. Каждый раз, когда он проделывал это, Мэдселин испуганно замирала и разрешала себе вздохнуть полной грудью только тогда, когда он возвращался.

Постепенно, по мере их продвижения на запад, лес начал редеть, и ландшафт изменился.

Ровные прямые тропинки уступили место каменистой дороге, извивавшейся среди низких холмов. Странное белое свечение, казалось исходившее от серебристых берез, придавало этой земле призрачный вид.