Голубые глаза Линды были холодны, как зимнее небо.

— Я уверена: если у тебя хватит выдержки, то у меня — тем более, — закончила она ледяным тоном.

Рэндалл вышел и сильно хлопнул за собой дверью.

Миловидная юная секретарша попыталась застенчиво ему улыбнуться, и он собрал все душевные силы, чтобы ответить на ее улыбку. В конце концов, девушка— то ни в чем не виновата.

А кто же виноват в том, что Рэндалл так рассердился? Он пытался понять, кто вызывал у него такой сильный гнев — и не мог разобраться.

Питер, который был таким слепым и бездушным в течение десяти лет?

Или Линда со своим напускным равнодушием к судьбе Патрисии?

Или же он злится сам на себя?

Последнее, как ни горько признавать, казалось наиболее вероятным. Быть так слепо уверенным, что его маленький мирок останется неизменным, что Питер, Патрисия и девушки никуда не денутся!.. Но все на свете меняется. Джулия и Джесси теперь замужние женщины, у них собственные семьи. Патрисия уходит от Дарлингов навсегда. А Линда — милая Линда — становится Рэндаллу чужой.

Да, именно за жалость к себе, недостойную мужчины, он и злится теперь на себя самого, сбегая по блестящим ступенькам издательства «Глоуб».

— Ничего не случилось. Просто я поняла, что мне пора уходить, Линда. — Патрисия грустно улыбнулась.

Хотя изначально Линда и не собиралась приезжать на родительскую виллу, желая побыть в одиночестве и привести в порядок свои мысли, она внезапно поступила иначе. Оказывается, ее сильно задели слова Рэндалла, и, промучившись остаток недели, в пятницу она поехала туда, чтобы еще раз поговорить с Патрисией.

Но вчера им не удалось остаться наедине. И только субботним утром Линда наконец отвела старшую подругу в уголок сада, в беседку. Женщины сидели за чашкой кофе, как в прежние, счастливые времена. Патрисия выглядела так же свежо и привлекательно, как всегда. Ее светлое легкое платье красиво контрастировало с черными, вьющимися волосами без малейшей седины, поднятыми в высокую прическу. Но в карих глазах появилось выражение грусти, которого Линда прежде не замечала…

— Но куда уходить, Патрисия? — спросила она осторожно, отпивая кофе из чашечки.

Патрисия только рассмеялась.

— Я об этом еще не думала… Как сложится.

Глаза Линды расширились от удивления. — То есть как?.. — медленно проговорила она. — Я была уверена, что ты нашла себе другое место работы. Может быть, более престижное…

То ли Линде показалось, то ли Патрисия в самом деле выглядела слегка растерянной. И если так, то почему? Неужели Рэндалл, будь он неладен, оказался прав и в решении Патрисии уйти куда больше причин, чем кажется на первый взгляд? Ее собеседница пожала плечами.

— Я, пожалуй, хочу некоторое время вообще отдохнуть от работы. У меня есть кое— какие сбережения, можно их потратить ради собственного удовольствия. Постранствовать, посмотреть мир…

Что— то Линде с трудом верилось в искренность этих слов.

— Ты же все время путешествовала вместе с папой. Вы полмира вдвоем объездили…

— Ну это все были деловые поездки. По большей части, я не знала толком, в какой стране мы с Питером находимся — комнаты в отелях везде одинаковые!

Пожалуй, объяснение Патрисии все же достаточно правдоподобно. В конце концов, ей ведь всего лишь сорок два, самое время исполнить мечты своей юности, путешествовать… Это Рэндалл заставил меня во всем сомневаться, яростно подумала Линда. Какое право мы имеем рассуждать о том, что для Патрисии будет лучше? Она взрослый свободный человек и способна сама о себе позаботиться.

— Кроме того, кто знает, — добавила старшая из собеседниц, может, там, я встречу подходящего человека, обзаведусь своей семьей, детьми… Я ведь еще не так стара.

— Ты вовсе не стара, — горячо подтвердил Рэндалл, внезапно вырастая на пороге беседки. — И кто бы ни был тот мужчина, ему ужасно повезет!

Линда конечно же помнила, что Рэндалл тоже собирается на виллу в выходные, но все— таки его внезапное появление и вторжение в беседу было неожиданным. А еще ее слегка покоробило, что он заговорил с Патрисией таким заигрывающим тоном — особенно после высказанных ее соображений о планах на личную жизнь. Однако она права: в сорок два года совсем не поздно строить свою личную жизнь. Ей так подошло бы стать хозяйкой дома, женой, матерью.

Только теперь молодая женщина поняла, что еще никогда не думала о Патрисии в таком контексте, воспринимая ее как приемную мать и нимало не сомневаясь, что та довольна сложившимся положением вещей. Неужели Рэндалл был прав, и Дарлинги и впрямь эгоистично использовали Патрисию все эти годы?

Взгляд Рэндалла на Патрисию ясно свидетельствовал: он считает ее очень привлекательной женщиной. Так что, возможно… А почему бы и нет? Между ними, в конце концов, всего два года разницы…

— Спасибо за комплимент, Рэндалл. — Патрисия с улыбкой поднялась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Это никакой не комплимент, — запротестовал тот, пожимая ее пальцы, — а чистая правда.

— Все равно спасибо, — ответила Патрисия на его слова и ласковое рукопожатие. — Пойду— ка я принесу еще чашечку кофе, для тебя.

Она вышла из беседки, и между Линдой и Рэндаллом повисло неловкое молчание.

Сегодня мистер Найтли был одет неофициально, в голубые джинсовые шорты и белую рубашку с распахнутым воротом. Он уселся в шезлонг, вытягивая длинные, обутые в кроссовки ноги. Такой нарочито небрежный стиль ему очень подходит, невольно отметила Линда. Черные волосы слегка всклокочены, на запястье поблескивают очень дорогие часы… Смесь роскоши и небрежности, элегантности и естественности была всегда свойственна Рэндаллу. Сразу видно, кто он такой. Будто бы на лбу написано, что это — богатый и популярный писатель, убежденный холостяк.

Рэндалл лукаво взглянул на Линду из— под черных ресниц.

— Ага, ты все— таки решила приехать?

Кажется, он все еще злится. Ладно, может быть, Линда не проявила достаточного внимания к проблемам Патрисии, но этот человек и не представляет, какие у нее самой трудности! Как он смеет судить, если не знает всех обстоятельств? Кроме того, Линда оставалась при своем мнении: жизнь Патрисии — ее личное дело, и никто не вправе вмешиваться, если его не просят.

— Ну да, как видишь, приехала. Извини, но сейчас я тебя покину. Надо пойти в розарий, посмотреть, как там мамины розы.

— Уверен, что они не завянут еще минут десять, пока ты попьешь со мной кофе, хмыкнул Рэндалл.

Она коротко вздохнула, не найдя ответа на его насмешку. Что— то они с Рэндаллом заметно отдалились друг от друга в послезнее время — и нельзя сказать, чтобы Линду это радовало.

— Да, пожалуй, не завянут, — послушно согласилась она, оставаясь сидеть. Кажется, ссориться с Рэндаллом ей не хотелось более всего на свете.

— Ты знаешь, что Даррил подарил Джесси букет чайных роз — точно таких, как мама выращивала, — и после этого она поняла, что любит его?

— Нет, не знал… Но это так похоже на нашу непоседу Джесси, — улыбнулся Рэндалл. — А как тебе нравится, что она привела в вашу семью врача?

Нелюбовь Линды ко всему, связанному с медициной, была предметом давних семейных шуток. Эта неосознанная фобия осталась у нее с тех пор, как она лежала в больнице в возрасте пяти лет — ей вырезали гланды. Но сейчас Линда проигнорировала шутливый тон.

— Что же, врач всегда может понадобиться. Хорошо, когда он есть среди родни.

Рэндалл усмехнулся.

— Надо Даррила порадовать: вот, мол, какая ты полезная персона!

— Ты знаешь, что он работает в женской консультации?

— Да, кажется, Питер говорил. Интересно, как Джессика умудрилась с ним познакомиться?

Линда хорошо знала историю знакомства сестры с Даррилом, но эта история не предназначалась для посторонних. А Рэндалл, как это ни печально, сейчас был посторонним.

— Папа поехал в город по каким— то делам, — перевела она разговор на другое. — Но он скоро вернется, полагаю.