Мишель, правда, была не уверена, что у нее хватит решимости воспользоваться его приглашением приехать посмотреть его дом. Могло случиться так, что, явившись без предупреждения, она застанет у Конрада Бетси Клайв.

Но существовал только один способ выяснить это.

— Папа… дорогие гости… у меня жутко разболелась голова. Наверное, от чтения большого количества материалов следствия и бесед со свидетелями, — сказала Мишель, потерев пальцами виски для большей убедительности. — Если вы сможете обойтись без меня, то я хотела бы пропустить сегодняшнюю игру… прогуляюсь немного по свежему воздуху.

Неожиданно Мишель поддержали супруги Пауэл.

— Генри пробыл на месте той жуткой аварии до трех часов утра, — сказала Эмми. — И я не спала, дожидаясь его возвращения. Так что нам трудно будет сегодня сосредоточиться на игре.

Избегая взгляда отца, в котором читался немой вопрос, Мишель с благодарностью посмотрела на Эмми. Схватив шерстяной кардиган и ключи от машины, она быстро выскользнула из дома.

Ты сумасшедшая, говорила она себе, заводя мотор, ничего хорошего из этого не выйдет.

В то время, когда Мишель направлялась в сторону Изумрудного озера, Конраду позвонила Бетси Клайв.

— Я понимаю, что уже поздно напрашиваться в гости, но ты уже ужинал? — спросила она. — Если нет, то как насчет того, что я приеду с бутылкой вина и стейками и мы вместе поужинаем?

Конрад подумал, что, если бы Мишель снова не вошла в его жизнь, он, возможно, согласился бы на предложение Бетси.

— Не сегодня, — сказал он, не объясняя причину.

— Ты уверен, что я не смогу уговорить тебя? — продолжала настаивать Бетси, не желая сдаваться. Голос выдавал ее разочарование, в котором проскальзывала ревность.

Конраду было неприятно обижать ее чувства, но он твердо ответил:

— Извини, но у меня на сегодняшний вечер другие планы.

Положив трубку, он вернулся в кухню и добавил специи в кастрюлю с бараниной, которая тушилась на медленном огне. Осуществятся ли планы, о которых он только что сказал? В худшем случае, он поужинает один, но, учитывая его настроение на данный момент, это не так уж плохо.

С его стороны, очевидно, было безумием ожидать, что Мишель появится здесь в результате походя брошенного приглашения. Тем не менее, когда, закончив свой рабочий день, он вынимал из морозильного шкафа бараньи отбивные, он имел в виду Мишель. Желание видеть ее в этом доме стало навязчивой идеей с того дня, как Конрад узнал, что Мишель будет помогать своему отцу вести дело Джона.

В какой-то степени этот дом был построен для нее, хотя Конрад никогда серьезно не думал, что Мишель когда-нибудь появится здесь; Он взял с полки банку с ингредиентами для приготовления кукурузных клецок, которые кладутся на бухтящее ароматное жаркое, чтобы пропитаться его соком. Это блюдо Конрада научила готовить его бабушка Сара Мудрая Сова.

Он, отказавшийся от брака, когда Мишель горела желанием надеть его обручальное кольцо, построил для нее дом. Если она осталась такой же, какой он запомнил ее и о какой мечтал, он будет умолять ее надеть это кольцо сейчас. Но вначале он должен объясниться, попросить Мишель простить его за грехи молодости — за стремление быть свободным и за эгоизм.

Приготовив клецки, Конрад решил пока не опускать их в жир. Он подождет еще немного. Попробует поверить в чудо. Время приближалось уже к половине девятого, но Мишель еще могла приехать.

Мишель ехала по шоссе, ее продолжали мучить сомнения. Она ругала себя за то, что серьезно отнеслась к небрежно брошенной Конрадом фразе. Можно было бы подождать хотя бы несколько дней… узнать поточнее, где находится его дом. Он подумает, что я до сих пор схожу по нему с ума.

Воображение рисовало Мишель то радушный прием, то полуобнаженную фигуру Бетси Клайв, маячащую за спиной Конрада. Она сбавила скорость и напрягала зрение, пытаясь прочесть надписи на табличках, прибитых к воротам, за которыми в глубине стояли дома. Все в Мишель восставало против этого визита и толкало в привычную безопасность одиночества, но этому препятствовало неосознанное желание пойти на риск, к которому примешивался оттенок фатализма. Если в этой темноте она найдет табличку с фамилией Конрада, то постучится в его дверь. Все просто, и уже не надо ни о чем думать. Мне незачем придумывать предлог для этого визита даже для самой себя, рассуждала Мишель. Я воспользовалась его приглашением, потому что мне любопытно, как он живет, но я не собираюсь прощать ему то, что он сделал.

Если он хочет вернуть мое уважение, он должен сам признаться, что взял деньги у моего отца. Но он может не осознавать, что признание является необходимым условием. Возможно, он даже не знает, что отец сказал мне об этих деньгах и даже признался в том, что фактически разлучил нас.

Но, как бы ни развивались события, я вовсе не обязана влюбляться в Конрада снова. Главное — не терять голову. Я посмотрю, как он теперь живет, став обеспеченным человеком, удовлетворю свое любопытство и уеду от него с гордо поднятой головой.

Наконец Мишель увидела фамилию Уэйн. Она ощутила сильное волнение — из-за страха, что делает глупость, но больше из-за дикой, глупой надежды на то, что получит ответ на мучивший ее вопрос. Мишель свернула на гравиевую дорогу и поехала вверх по аллее, обсаженной кустарником, мимо загона и отличной конюшни, туда, где на пригорке стоял особняк.

В нескольких окнах горел свет, и она поняла, что Конрад дома. Мишель остановилась недалеко от входа, вышла из машины и тихо прикрыла дверцу. Если Конрад слушал музыку, как раньше часто это делал после работы, то он мог не услышать шума подъехавшей машины. У Мишель еще была возможность незаметно сбежать отсюда. Но даже когда она думала об этом, она уже кожей ощущала близость Конрада, и вопреки всем разумным доводам ее тянуло в этот дом, к нему.

Я лишь хочу, чтобы он признался в своем проступке, уговаривала себя Мишель, в который раз пытаясь оправдать свой приезд сюда. Она дернула за шнур звонка. Ей важно было, чтобы Конрад сказал, что это была самая большая ошибка в его жизни и что он очень сожалеет об этом. Мишель надеялась, что это поможет ей вырваться из тисков прошлого и ее жизнь не будут отягощать мысли о предательстве.

Она, конечно, вернется в Торонто после того, как дело Акана будет закрыто. Как бы ей ни хотелось заняться с Конрадом любовью, о чем она всегда мечтала, на эту глупость она не пойдет.

Конрад открыл дверь и какое-то мгновение молча смотрел на Мишель. Его красивые глаза светились удовольствием и чем-то похожим на благодарность.

— Входи, — пригласил он наконец и посторонился, чтобы желанная гостья могла пройти в дом. — Ужин будет готов минут через двадцать. Я ждал тебя.

Мишель за ужином почти не притронулась к горячему, и сейчас, уловив чудесный аромат, идущий из кухни, почувствовала волчий аппетит.

— Какой потрясающий запах!

Конрад улыбнулся. Он часто представлял себе Мишель в этом доме, и теперь, когда она действительно находилась здесь, испытывал необыкновенное чувство полноты. У меня такое ощущение, что до сего момента в моем доме не хватало главного — души, подумал он взволнованно.

— На ужин у нас жаркое из баранины с кукурузными клецками, любимое блюдо племени су, плюс салат из свежих овощей и на десерт персиковое суфле, — огласил меню Конрад. — Ты всегда любила поесть.

Аппетит у Мишель разыгрался не только из-за того, что она была голодна и ее ждал вкусный ужин. Она не могла отвести глаз от линялых джинсов, обтягивавших крепкие узкие бедра Конрада, и от поношенной рубашки, через которую просвечивали широкие смуглые плечи. По сравнению с его видавшей виды одеждой ее безупречные шерстяные брючки и кашемировая двойка — кардиган и пуловер — казались вызывающе нарядными.

Смутившись, Мишель принялась разглядывать интерьер. В комнате, где они сейчас находились, стоял огромный камин и перед ним — три удобных дивана, обтянутые вельветовым пике терракотового цвета. На полу, выложенном мексиканской плиткой, лежали красно-коричневые коврики ручной работы. Куда бы Мишель ни посмотрела, везде ее глаз радовали простота и душевный покой.