Арне повидал достаточно много служащих крупных корпораций, чтобы сразу понять — Улла не вписывается в этот мир бешеных скоростей и сухого расчета, хотя и очень старается соблюдать все его правила. Это написано у нее на лице. Он представил ее нежное фарфоровое личико, чуть припухлые розовые губы. Когда Улла улыбалась, в глазах ее вспыхивали лукавые огоньки. И даже безразмерная майка не могла скрыть изящные изгибы стройной фигурки и округлую грудь.

Выбравшись из машины, Арне медленно направился к дому, все еще не зная, как же быть дальше. Уже ступив на крыльцо, он вдруг краем глаза заметил в воздухе трепетание крыльев. Синица. Как зачарованный, он пошел в ту сторону, куда упорхнула птичка и, незаметно для себя, оказался на заднем дворе. Арне остановился, внимательно оглядывая старые высокие деревья. На корявой березе болталась кормушка с семечками. Ага, еще одна синичка. Трясогузки. Дрозд.

Заметив у стены старый, выгоревший на солнце, но вполне еще целый шезлонг, Арне опустился в него, не переставая наблюдать за птицами. Хорошо. На месте отца он бы давным-давно бросил работу и жил в свое удовольствие. Немолодой уже человек изо дня в день испытывает стресс и нагрузки, слишком тяжелые для его организма. А ради чего? Вернее, кого? Ради Арне, которому это совершенно не нужно? Который категорически не желает сменить своего отца на посту директора? Не желает, но, похоже, придется.

Шумно трепеща крыльями, на кормушку уселся свиристель. Подумать только, какие птицы! Арне откинулся на спинку шезлонга, стараясь не думать об отце. Как здесь хорошо… Просто заповедник какой-то. Неожиданно Арне понял, что готов заняться домом Уллы. Если она сама еще не передумала, он возьмется за эту работу.

Легкий стук привлек его внимание и, обернувшись, он увидел Уллу, которая удивленно смотрела на него через кухонное окно, постукивая по стеклу согнутым указательным пальцем. Через минуту она уже открывала дверь со стороны закрытой веранды, и Арне, неохотно поднявшись, направился к ней.

— Извините, я засмотрелся на ваших пернатых друзей. — Он прикрыл за собой дверь.

— А я-то ломала голову, куда вы пропали, — сказала она немного обиженно.

— Я просто не мог удержаться. У вас столько птиц.

— Да что вы? Я совершенно не разбираюсь в птицах и не различаю их, но иногда приятно наблюдать за ними из окна.

Лицо ее смягчилось; разгладились озабоченные морщинки на лбу, глаза просветлели.

— Ну хоть немного-то, наверное, разбираетесь. Я вижу, кормушка полная.

— Я зашла в зоомагазин, — Улла улыбнулась, — и спросила у продавца, чем питаются такие желтенькие с голубым птички. И он мне все рассказал. Пойдемте. — Она взяла с кухонного стола хлебницу. — Будем ужинать в гостиной.

Арне шел позади, любуясь ее легкой походкой. На столе уже стояли тарелки, салатник, были разложены салфетки. Конечно, одного салата для ужина маловато, подумал он, усаживаясь и беря кусок хлеба, но все же это лучше, чем совсем ничего. К тому же, кроме капусты, там вроде бы должны быть еще сыр и ветчина. Во всяком случае, так ему обещали.

Некоторое время они молча ели. Наконец Арне опустил вилку:

— Вкусно.

— Спасибо. — Она торопливо доедала салат. — Так что за планы вы мне принесли?

— Два варианта перестройки первого этажа. Я подумал, что вы захотите иметь какой-то выбор. Оба варианта просчитаны.

— Это, конечно, хорошо, но я боюсь, что только напрасно вас беспокою. А вдруг я все же откажусь от ваших услуг?

— Не волнуйтесь. Это входит в мою работу. — Он промокнул губы салфеткой и отодвинул тарелку. — Давайте посмотрим.

Улла быстро собрала посуду. Пока она относила все на кухню, Арне разложил на столе чертежи. Вернувшись с графином, она разлила по стаканам морс.

— Придвигайтесь поближе. — Арне бросил взгляд на девушку и вдруг с удивлением почувствовал, как ускоряется его пульс.

Улла послушно придвинула свой стул поближе к нему и склонилась над чертежами, легко коснувшись рукой его локтя. Сердце его сладко сжалось от этого случайного прикосновения, но он взял себя в руки. От нее слабо пахло нежными цветочными духами — полузабытый аромат, который будил какие-то давние воспоминания. Арне попытался сосредоточиться.

Он показывал ей чертеж — просторная спальня, гардеробная, ванная комната. Двойные рамы на окнах, стены будут выровнены так, что можно не оклеивать обоями, а просто покрасить.

— Мне больше нравится вот этот. — Улла указала на второй вариант. — А что с полом?

— Советую сделать покрытие из специально обработанной фанеры. Это дешевле и удобнее. Конечно, если хотите, я могу положить вам новенький дубовый паркет, вроде того, что уже лежит на кухне, но это будет совсем иной порядок цен.

— Знаете, чего я хочу? — Улла подняла глаза. — Нам со Стуре нужна какая-то общая площадь, нейтральная территория, на которой мы могли бы встречаться, не нарушая чужих границ.

— У вас замечательный двор. — Арне бросил взгляд в окно, выходящее на заросшую сорняками, неухоженную лужайку. — Там можно поставить стол; летом пить кофе, наблюдать за птицами. Не хватает только сада. Можно разбить клумбы.

— Сад? Клумбы? — Улла уставилась на него так, как будто он предложил устроить во дворе космодром.

Арне стало смешно.

— Посадить цветы, ну, может, какую-нибудь зелень — петрушку, например, или мяту.

— Как часть реконструкции? — Улла рассмеялась.

От этого звонкого смеха у него по спине побежали мурашки.

— А почему бы и нет? — Арне сам не понимал, что говорит. До сих пор у него не было намерения разбивать клумбы или копать грядки.

— Вы серьезно? — Девушка смущенно порозовела. — Я совершенно не умею сажать цветы.

В отличие от многих женщин, занимающих руководящие должности, она не пыталась делать вид, что знает и умеет все на свете. И Арне это нравилось. Но, похоже, бедняжка очень многое упускала в своей жизни. Она не видела ничего, кроме работы. Арне перевел взгляд на чертежи.

— Ну и что вы думаете по поводу этих планов? Или, может быть, вам надо еще раз просмотреть их без меня?

— Да нет. Мне нравится второй вариант. Если бы я была уверена, что Стуре согласится переехать, то вообще не сомневалась бы ни минуты… — Улла запнулась, затем подняла на него вопросительный взгляд. — Но вы еще не назвали мне цену.

— Я все ждал, когда же вы спросите. — Арне не мог оторвать глаза от ее рта. Вот она улыбнулась. Отведя взгляд, он достал листок с расчетами. Интересно, как она поведет себя, когда узнает сумму?

Пробежав глазами столбец с ценами и глянув на последнюю цифру, Улла издала шутливый стон, но тут же кивнула головой в знак согласия.

— Значит, подписываем договор?

— Да, — протянула она как бы с сомнением, словно еще не была уверена в верности своего решения. — Ваши планы выглядят вполне убедительно. Вот если бы вы еще подсказали, как уговорить Стуре…

Девушка снова беспокойно нахмурилась, закусила нижнюю губу. Арне смотрел на нее в растерянности, не зная, что сказать.

— Или он переезжает ко мне, или его со скандалом отправляют обратно. Никто не позволит подростку, не работающему, при живых родителях, жить самостоятельно. Пока он там один, у меня душа не на месте. Кто знает, что может взбрести в голову четырнадцатилетнему мальчишке?

Арне лихорадочно соображал, как успокоить девушку, как вернуть милую беспечную улыбку на нежное личико.

— Когда он увидит, что вы делаете, он, скорее всего, перестанет упрямиться. Мальчик наверняка и сам понимает, что не сможет все время жить один. А кто, кстати, платит за его квартиру?

— Его отец, Ларс. — Улла сосредоточенно смотрела куда-то вдаль, потом перевела взгляд на Арне. Щеки ее слегка порозовели — как перышки у птички, встречающей утреннюю зарю.

— Давайте сделаем так, — предложил он. — Я начну работать. А через какое-то время вы позовете мальчика в гости — чтобы посмотрел, что здесь делается, дал какие-то советы. В конце концов, он ведь мужчина и, значит, должен вам помогать.