Она боролась с дурными предчувствиями.

— Я расследую дело о гибели Роберта Макфарленда, — сказала Фиона. — Работаю инспектором в отделе пожаров Управления охраны труда.

Сэм затейливо выругался.

Фиона задумчиво кивнула.

— Вот именно, — сказала она. — Я тоже так думаю.

Должно быть, это дурной сон, подумал Сэм. Он ожидал встретить в кабинете капитана напыщенного малого в дешевом костюме, а не женщину, с которой хотел лечь в постель.

— Нужно было сказать мне, что ты работаешь в Управлении охраны труда.

Фиона встала, уперлась ладонями в крышку стола и смерила его сердитым взглядом. В голосе Сэма слышалось осуждение. Что ж, тем хуже для него.

— А ты сам сказал мне, где работаешь?! Мы даже фамилий друг друга не спрашивали!

Разве он мог это забыть? Анонимность притягивала его. Он с радостью ухватился за возможность стать не спасателем, не командиром отделения, не мальчиком, который был слишком мал для ответственности, свалившейся на его плечи, а просто Сэмом. Позволил себе, на несколько часов забыть, зачем вообще пришел в этот бар, не думая, чем это может закончиться.

Он посмотрел на Фиону. Ее губы были плотно сжаты. Она ничем не напоминала вчерашнюю женщину. Деловой костюм серого цвета, белая блузка и строгая прическа раздражали Сэма не меньше, чем осуждение, звучавшее в ее голосе. Он предпочитал ту Фиону, которая кричала во время оргазма.

Фиона снова села в кресло и подперла рукой подбородок.

— И что мне теперь делать? — пробормотала она, глядя в другую сторону.

По его мнению, выход был только один.

— Пусть дознание поручат кому-нибудь другому.

Фиона медленно опустила руку, смерила Сэма еще одним сердитым взглядом и нахмурилась.

— Черта с два! — бросила она.

Сэм, не чувствовавший себя виноватым, сделал два шага, уперся руками в стол и наклонился вперед, как только что сделала она.

— У тебя нет выбора. — Он понизил голос, боясь, что их подслушают. — Конфликт интересов, Фиона. Звони в Управление.

— Нет, — так же негромко, но решительно ответила она. — Это мое дело. Мое дознание. Понял?

— У тебя нет выбора, — повторил Сэм, на сей раз громче.

— Я не стану отказываться от дела только потому, что мы... — Она нахмурилась еще сильнее. — Только потому, что мы с тобой трахнулись! — выпалила Фиона.

И тут Сэм не выдержал. Что вывело его из себя? Грубое слово, которым Фиона охарактеризовала их отношения? Ее презрительное отношение к объединявшему их неповторимому чувству? Или то, что его шансы провести с Фионой сегодняшнюю ночь теперь равняются нулю? Ради собственного спокойствия следует выбрать последний вариант. Но, увы, он подозревал, что два первых куда ближе к истине.

— Разве этот этап миновал? Забыла, что ты согласилась сегодня пообедать со мной?

Она прищурилась и процедила:

— Если ты думаешь, что из-за грандиозного секса я поставлю под удар свою карьеру, то сильно ошибаешься. Этого не будет.

Сэм выпрямился.

— Передача дела не скажется на твоей карьере. В отличие от продолжения. Я был там старшим. Именно я послал Мака в тот дом. Наши личные отношения могут повлиять на твою объективность. Ты должна понять это.

Фиона сложила руки на груди и уставилась на него.

— Наши отношения? Нет у нас никаких отношений! — При виде ее саркастической улыбки гнев, который Сэм до сих пор тщательно сдерживал, вырвался наружу.

— Ты так думаешь? Напоминаю. Ты просишь разрешения угостить меня. Потом приглашаешь меня к себе домой. Мы занимаемся любовью. — Он злобно прищурился и посмотрел ей в глаза. — Всю ночь напролет.

Фиона отвернулась.

— Это еще не значит, что между нами существуют личные отношения.

— Ах, вот как? — взвился Сэм. — Ты позвонила мне. Согласилась встретиться со мной сегодня вечером. Мы даже играли в секс по телефону. Напоминаю на случай, если ты забыла. По-твоему, это не личные отношения? Нет, конфликт интересов налицо.

— Ты сам прислал мне цветы. — Краска, залившая щеки Фионы, существенно ослабила силу этого аргумента.

— А ты сама решила позвонить мне! — Сэм повысил голос, но даже не заметил этого. — Черта с два ты сняла бы трубку, если бы не хотела продолжения!

Фиона опустила руки. В ее взгляде читались гнев и досада.

— Значит, во всем виновата я?

Сэм сел на угол письменного стола и попытался взять себя в руки.

— Я хочу сказать только одно: тебе не следует заниматься этим делом. Я тебя ни в чем не обвиняю.

— Нет, обвиняешь, — стояла на своем Фиона. — Впрочем, мне все равно. Я не собираюсь передавать дознание другому человеку только из-за того, что мое пребывание здесь действует тебе на нервы.

Сэм сделал глубокий вдох, но справиться с собой так и не сумел. Новая Фиона, ему ничуть не нравилась. Она была не решительной, а упрямой как осел. Неспособной воспринимать разумные доводы. И, как ни прискорбно, чертовски сексуальной. Он желал ее. Желал отчаянно. И хотел, чтобы это желание вылилось в нечто более позитивное, чем дурацкая ссора.

— Как ты можешь заниматься этим делом? Твою объективность поставят под сомнение, — возразил он.

— Я профессионал. И не позволю, чтобы это случилось.

Нежелание Фионы прислушиваться к доводам рассудка окончательно вывело его из себя.

— Черт побери! — прорычал он и оттолкнулся от стола.

Фиона широко раскрыла глаза, и это заставило его опомниться.

Сэм провел рукой по волосам и сделал глубокий вдох. О Господи, что с ним происходит? Он никогда не терял хладнокровия. Не злился и не кричал, особенно на женщин. Поклялся, что не будет следовать примеру отца, но слова своего не сдержал.

Сладить с гневом было нелегко. Куда исчез тот хладнокровный бессердечный ублюдок, которым его часто называли в последнее время? На что он потратил столько лет?

— Извини, — сказал он Фионе. Она кивнула, показывая, что принимает его извинение.

Слегка успокоившись, Сэм спросил:

— Неужели ты не понимаешь, что это может кончиться катастрофой?

Она тяжело вздохнула и села на краешек кресла для посетителей.

— Катастрофой кончится, если мы будем продолжать видеться друг с другом.

Она что, шутит?

— Во всяком случае, пока не кончится дознание, — продолжила Фиона, — наши отношения будут сугубо официальными.

Серьезный тон Фионы вызвал у него острую досаду. Сэм уже двое суток мечтал снова очутиться в ее постели.

Он не осуждал Фиону за преданность делу. И хорошо понимал ее нежелание передавать дознание другому сотруднику. Но почему она не хочет признавать, что их неудержимо влечет друг к другу? Неужели эта женщина слепая?

Сэм шумно выдохнул. Он обязан заставить ее понять, что к чему. Если Фиона откажется передать дело другому, придется принять жесткие меры. Внезапно ему стало ясно, что именно нужно сделать.

Он схватил ее за руку, вытащил из кресла и привлек к себе.

— Ничего не выйдет, — решительно сказал он.

Взгляд Фионы стал осторожным, но она не сопротивлялась.

— Нет, выйдет... — неуверенно ответила она.

Вот и отлично.

Стоило Сэму наклонить голову и коснуться губами ее уха, как она забыла, что находится на работе. Она задрожала всем телом, потом негромко застонала и прошептала его имя.

— Тсс-с... — Он прикусил мочку ее уха. — В том, как ты действуешь на меня, нет ничего профессионального, — прошептал он. — А в реакции твоего тела — и подавно.

Не успела Фиона открыть рот, как Сэм крепко поцеловал ее. Она испустила еще один громкий стон и обвила руками его шею. Более сладкой победы не было на свете.

Близость ее стройного тела несказанно возбуждала Сэма. Он прильнул губами к шее Фионы и вдохнул опьяняющий экзотический аромат ее шелковистой кожи.

— Ничего профессионального, — прошептал он.

Фиона прижалась к нему, откинула голову, и он прикоснулся языком к жилке, пульсировавшей на ее шее.

Она вздохнула.

— Тебя могут обвинить в сексуальном домогательстве...

Он чуть отстранился и увидел, что глаза Фионы потемнели от желания.