Девочки послушались мисс Мэтиссон и выбежали из студии.

— Твое платье готово. Ты будешь королевой вечера, — подбодрила подругу Ева и протянула пакет с нарядом.

Лора кивнула и откинула угольно-черные локоны назад.

— Я видела сегодня Дэниса… — поникла она. — Он так хорошо выглядит.

— Дорогая, ты очаруешь его своим платьем! Давай примерь уже! — не терпелось Еве.

Лора зашла за ширму и сбросила красную льняную блузку. Через пару минут она появилась перед Евой во всей красе. Топ с цветочной вышивкой соблазнительно облегал пышную белоснежную грудь Лоры. Тюлевая юбка с золотым подкладочным атласом ниспадала мягкими волнами. Лора покружилась и мило улыбнулась подруге.

— Ты прекрасна! — воскликнула Ева.

Лора подмигнула ей и подошла к зеркалу. Она достала из маленькой кожаной сумочки серьги с подвесками и продела их в мочки ушей. Потом, взяв несколько шпилек, завернула угольно-черные локоны в низкий узел, открыв красивую шею.

— Дэнис умрет при одной только мысли, что потерял такую неземную красоту! — сказала Лора своему отражению и рассмеялась. — Пора действовать, подруга!

В актовом зале было душновато и темно. Вскоре на сцене зажглись софиты, и публика умолкла. Поднялся занавес, и на сцене появилась Лора под продолжительные овации зала. Она жеманно поклонилась, крепко сжала в руках микрофон и по привычке мотнула головой, забыв, что вместо распущенных локонов у нее на затылке красуется элегантный узел.

Ева, усевшись в первом ряду, с волнением ждала выступления Алекса. Она время от времени поправляла золотые кудри, облизывала губы и трепала рукава блузки из белой жатой ткани с черным орнаментом.

После несколько затянувшегося, на вкус Евы, пения семилетнего малыша под аккордеон на сцене опять появилась Лора. Она мельком взглянула на подругу, сидящую в первом ряду, и объявила следующий концертный номер:

— Дорогие друзья, сегодня для вас выступает джаз-банд «Лесли Янг». Поприветствуйте! — Лора захлопала в ладоши.

Занавес поднялся, и на сцене погас свет. Еву лихорадочно затрясло. Она жаждала увидеть Алекса…

Зажегся тусклый софит, и рассеянный белый свет упал на сцену. Публика замерла в ожидании…

И заиграл саксофон… Сердце Евы забилось еще чаще. Она смотрела на сцену, не отрываясь. Алекс нежно обнимал сакс и выдувал высокую и красивую мелодию. Он перебирал пальцами металлические клапаны, и музыка разливалась по залу. Через несколько секунд на сцене зажегся яркий свет, и послышалась барабанная дробь. Алекс опустил саксофон и отошел в глубь сцены. Мелодия, напоминающая качели, раскачивалась с каждой секундой. В углу играл молодой парень на контрабасе. Вскоре послышалась ноты трубы и тромбона, а чуть позже к ним присоединилась туба. Музыка была потрясающей!

Недалеко от барабанной установки Ева заметила Дэниса, который играл на тромбоне. Он действительно похорошел. На его смуглом теперь лице голубые глаза казались еще выразительнее, черная челка была поставлена гелем, синий галстук подчеркивал белизну сорочки… Да, Дэнис был красив. Раньше Ева знала его совершенно другим: бледным, небритым, пьяным и ставящим обожаемый тромбон превыше всего!

Возможно, Дэнис тоже принарядился перед встречей с Лорой! — От этой мысли Ева невольно улыбнулась. Она перевела взгляд на Алекса и… они встретились глазами. Ева почувствовала, что через ее позвоночник прошел электрический заряд. Музыкант мило улыбнулся и опять обнял сакс, перебирая пальцами клапаны. При этом он не отрываясь смотрел на Еву… А она на него. Ей показалось, что и барабанщик, и трубач, и все остальные исчезли, а также и зал, полный зрителей, тоже провалился в бездну. Остались только они двое: Алекс и Ева…

Алекс не мог отвести взгляд от Евы. Ее золотые кудри и черные, с ярким огоньком, миндалевидные глаза, обрамленные густыми ресницами, пленили его. Алекс опустил саксофон и улыбнулся ей. Сейчас больше всего на свете он боялся, что по окончании концерта Ева сольется с толпой и покинет актовый зал. Алекс не стал ждать. Он неспешно спустился со сцены под укоризненными взглядами остальных членов группы и, не переставая играть, подошел к Еве.

Остановившись перед ней, он завершил тонкую и пронзительную мелодию, от которой у Евы пробежали мурашки по коже. А потом на миг опустил саксофон и задал вопрос, от которого Ева растерялась.

— Мы встретимся после концерта? — выпалил он и принялся опять играть.

Ева замотала головой и с улыбкой посмотрела на Алекса.

— Вы самая красивая девушка! — воскликнул он и вернулся на сцену.

В этот момент Еве показалось, что жесткое деревянное кресло стало настолько мягким, что она проваливается, как в пуховых подушках, а спертый воздух, который битый час сдавливал ее грудь, вдруг вытеснила утренняя прохлада…

В тенистом парке, который располагался недалеко от школы святого Патрика, по аллее, выложенной терракотовой плиткой, шли двое. Она задорно смеялась и закрывала лицо ладошкой. Он не сводил с нее глаз. Пожалуй, он просто в нее влюбился. Так же, как и она, — с первого взгляда.

— Как давно вы играете на саксофоне? — спросила она.

— С тринадцати лет, — ответил он.

Они вышли к неширокой дороге. Она, как и всегда, купила пару фунтов яблок у господина в красной клетчатой панаме. А он сорвал ей несколько весенних цветов с клумбы.

Потом они, смеясь, перебежали на другую сторону улицы и остановились на углу ее дома.

В тот момент ей хотелось жить на другом конце города, чтобы долго-долго еще идти бок о бок с почти незнакомым, но в то же время ставшим таким родным саксофонистом.

Он не хотел, чтобы она уходила. А она не хотела, чтобы он ее отпускал.

— До встречи, Ева, — ласково сказал он.

— До встречи, Алекс, — ответила ему она.

Этим вечером Алекс поставил любимый диск виртуоза джазовой музыки Луи Армстронга и налил в бокал красного вина. Он присел на велюровый диванчик, стоящий напротив окна, и стал провожать уходящее солнце. Ему было одиноко. Алекс хотел, чтобы рядом с ним, в его теплых и нежных объятиях, сидела та девушка, в прекрасных глазах которой отражается ночь. Он сделал пару глотков терпкого напитка и поставил бокал на деревянный столик, заваленный потрепанными журналами.

Алекс еще раз взглянул на закат и, тяжело вздохнув, потянулся за телефонной трубкой. Набрав номер телефона Дэниса, он стал постукивать пальцами по краю стола в ритм длинным сигналам.

— Мне нужен телефон Лоры, которая вела сегодняшний концерт, — попросил Алекс, услышав наконец голос друга.

— Зачем? — напрягся Дэнис. Видимо, в нем заиграло чувство собственности.

— Хочу узнать телефон ее подруги, — спокойно ответил Алекс.

— Еве? Парень, я тебя не узнаю! — засмеялась трубка. — Она тебя зацепила?

Алекс закатил глаза, его больше всего раздражало, когда Дэнис начинал вытягивать из друга признания.

Он промолчал. И через несколько секунд до Дэниса дошло, что Алекс не хочет отвечать на вопрос. Тогда тот открыл старую, с загнутыми уголками телефонную книгу и продиктовал другу номер телефона Лоры.

— Спасибо, — ответил Алекс и повесил трубку.

У Евы было приподнятое настроение. Она, залив в воду огромное количество ароматной пены, нежилась в ванне. Ева уже точно знала, что ее чувства взаимны. Этот влюбленный взгляд небесно-голубых глаз, эта тоска и дрожь в голосе при прощании были явными признаками влюбленности саксофониста. И при одной только мысли об Алексе Ева закрывала глаза и ее тело охватывала сладкая истома.

Телефон, лежащий на махровом розовом коврике у ванны, монотонно запиликал.

— Алло, — ответила Ева, не открывая глаз.

— Ева, это я, — изрекла трубка знакомым мужским голосом. — Это Алекс…

— Привет! — обрадовалась Ева.

Она даже и представить не могла, что в ближайшее время сможет услышать нежный голос Алекса.