— «Людей», ты имеешь в виду мужчин?

— Некоторые из них считают себя таковыми.

— Хорошо сказано. — На лице у него возникло что-то напоминающее улыбку.

— Ты не согласен с этим? — Сердце ее опустилось или настроение поднялось. Келли была так напряжена, что не могла точно определить эмоции, которые испытывала.

— Позволь узнать твое мнение, — спросил он низким голосом. Выражение лица Стива невозможно было определить в темноте. Рампа еще не зажглась.

— Мы подписали контракт.

— Что?!

— Мы договорились, в письменной форме, чтобы никаких мужчин, пока мои проблемы не будут решены.

— Сколько же лет потребуется тебе, чтобы решить их? — То ли он рассердился, то ли был спокоен. Голос его звучал так низко, что ей даже трудно было это передать.

— Шесть сеансов. Самое большое — месяца два.

— И ты хочешь, чтобы я исчез до той поры?

— Да, — сказала она с глубоким вздохом.

Стив был рассержен. Келли панически чувствовала, что совершает самую грандиозную ошибку в своей жизни, но так было всегда, как только дело касалось мужчин.

Занавес раздвинулся. Свет рампы осветил лицо Стива. Он повернулся к ней.

— Могу я хотя бы сказать «до свидания»?

Она положила руку на его запястье.

— Ты не мог бы с этим подождать до конца акта? — Действие на сцене отвлекло их, но ненадолго.

— Не беспокойся, — сказал он, кожа у него на подбородке напряглась. — Я никогда не уйду и не оставлю даму в неловком положении.

— Твоя мама узнает об этом и будет сердиться? — Она слабо улыбнулась.

— Вот именно, — натянуто сказал он.

Представление было бесконечным. Келли мечтала о том, чтобы оно продолжалось и продолжалось. Тогда она смогла бы запомнить профиль Стива, букет его лосьона, теплый запах кожи, который исходил от его пиджака.

Но уже скоро они оказались на улице. Стив остановил такси. Она хотела пожать ему руку, сказать спасибо, хотя по всему было видно, что он собирался не только посадить ее в машину.

— Стив, я хочу попросить прощение на будущее, а сейчас…

— Нет проблем.

И он сел рядом с ней на заднее сиденье, закрыв дверь за собой.

— Ну, ты собираешься назвать шоферу свой адрес? А то я ему дам свой.

У Келли от удивления открылся рот. Она поспешно пыталась оценить ситуацию. Вытолкнуть его она уже не могла. Хорошо, она сразу же попрощается с ним, как только они доедут до ее дома. Такси тронулось. Келли назвала шоферу свой адрес. Автомобиль двигался быстро и неровно. Келли бросало на Стива то одной частью тела, то другой. Он обнял ее за плечи, чтобы удержать. Стив улыбался. Келли — нет.

— У меня есть результаты вашего теста, Стив.

— Все в порядке, док?

— Можно сказать, как у всех.

Ему было неинтересно. Он, не задумываясь, отвечал на все вопросы доктора.

— Похоже, сегодня вы витаете в облаках, Стив.

От нее не ускользнула ни одна деталь. Он оказался в окружении одних умных женщин.

— Что-то не могу собраться.

— Много работаете?

— Сегодня не больше, чем обычно. Но это не от работы.

Доктор Куртис ждала. Стив знал этот прием. Много раз он был свидетелем острых моментов на заседаниях правления компании, когда люди бодро начинали объяснять, потом начинали тщетно выкручиваться, затем обычно сходили на лепет, пытаясь заполнить напряженную паузу.

Но сегодня Стив сам хотел рассказать.

— Я встретил женщину.

— Да?! — Ее улыбка благословляла. — Вперед, Стив, рассказывай!

— Она заключила… — чуть не сказал «контракт». Не собирается же он рассказать доктору, что встречается с одной из ее клиенток. — Но она не хочет встречаться со мной.

— А вы хотите быть с ней?

— У меня серьезные намерения.

— Вы не находите, что этим бросаете вызов?

— У вас там все про меня написано.

Доктор подняла глаза от своего журнала и признательно улыбнулась.

— Ну и…

— Мне нравится бросать вызов! — улыбка из разряда «Ну, берегись!» осветила его лицо. Немногие женщины отважно выдерживают такой взгляд, но доктор Куртис не отвела глаза. — Это просто меняет мой подход.

— Есть ли у нее причины не хотеть вас видеть?

«Да. Это все из-за вас», — чуть не сказал вслух Стив, едва поймав себя на полуслове. В замешательстве, он пододвинул стул.

— Я согласен примириться с ее желаниями. Более или менее.

Другого пути не было. Стив отказался от своих намерений после первого свидания. Как ни тяжело ему было, но он нашел номер телефона редакции журнала «Вестник политических итогов в политической науке». Устоял и не позвонил ей, подумав, что идет напролом. Прошло три дня, а Стив все еще не принял никакого решения.

— Хотя это трудно. Она хочет, чтобы мы были друзьями.

У Стива был небольшой выбор слов, чтобы заменить слово «друзья».

— У нее печальный опыт в прошлом.

— Тогда мне понятны ее опасения.

— Отлично, а я теперь должен рассчитываться за этих придурков из ее прошлого?

— Ну, что вы так возмущаетесь?

— Конечно, обидно. У кого-то рыльце в пушку, а меня подозревают.

Он непроизвольно пожал плечами. Келли была его единственной заботой.

— Кто-то ее обидел, зачем же меня сравнивать с ним?

— Но?

— А что, если я тот самый человек, в котором она нуждается?

Стив посмотрел в окно на стеклянные коробки небоскребов напротив. Всю неделю он чувствовал себя как влюбленный Ромео. Ну и что? Один обед да одно свидание в театре. И опять он один. Никогда и никому не позволял он так быстро овладеть своим сердцем.

Может, это и был вызов?

Когда Стив погружался в воспоминания, одна и та же картина всплывала в его памяти — Келли на заднем сиденье такси. Блики уличных огней скользят по ее лицу.

Снова и снова возвращался он в мыслях к Келли, думая о том, как ей доверяет. Опять вспомнил ту поездку в такси. Пока они ехали до дома Келли, она все время очень живо, с юмором, обсуждала пьесу. Как это она смогла столько увидеть во втором акте? Он ничего не запомнил.

В такси Стив держал Келли за плечи. От толчков машины она еще крепче прижималась к нему, не обращая внимания на двусмысленность их прикосновений. Однако было похоже, что щеки ее порозовели не только от мороза.

Они остановились напротив кирпичного дома. Через стеклянную дверь он увидел в холле на стене штук шесть почтовых ящиков. Но она не сказала, в какой квартире живет.

— Еще раз, спасибо за вечер, Стив. Было очень мило. Забавно. По-своему.

И Келли снова принялась шутить по поводу пьесы. Тот факт, что она попросила его убраться из своей жизни, похоже, не трогал ее. Но трогал его — и очень. Особенно после тех нескольких случаев, когда он перехватывал ее взгляд, устремленный на него. Она смотрела с таким чувством, с таким выражением, как перед долгой разлукой.

Возможно, доктор Куртис убедила ее в том, что поступать нужно именно так.

Но и он тоже хорош!

Когда они вышли из такси, Стив догнал Келли между двух припаркованных машин. Обнял ее за плечи, притянул к себе и целовал до тех пор, пока его сердце бешено не заколотилось. Возможно, ему не надо было так поступать. Но и на смертном одре он будет вспоминать это мгновение.

Все начиналось как невинный поцелуй на прощание. Ее губы были такие теплые, они удивленно приоткрылись. Она была, как натянутая стрела. Стив ласково, не принуждая, чтобы не отпугнуть, прижал ее к себе, крепко обнял. Языком он приоткрыл ее губы, как нежный цветок. И почти потерял самообладание.

От нее так хорошо пахло. Запах ее духов потом преследовал его весь вечер. Он помнил шелест волос. Ему так хотелось поцеловать ее в шею, туда, где почти весь вечер покоилась его рука, но он не отважился.

Она была готова убежать. А он так не хотел ее отпускать.

Наконец они поднялись на тротуар. Еще одна незабываемая картина. Ярко-красные губы, бледные щеки, оживленные румянцем от легкого мороза зимней ночи. Келли была как Белоснежка, а он как Принц. Только в этой сказке страдает он — Принц, а не бедная девушка.