Решив не дожидаться, пока снова начнут стрелять, он вернулся в дом и рванул в комнату, где спали его товарищи: Толик и Фёдор, приняв позы эмбрионов, спрятались под одно тонкое покрывало, инстинктивно прижавшись друг к другу спинами, в надежде согреться.

Факер попытался разбудить их, но тщетно. Ребята слишком много выпили за сегодняшний вечер, их тела и, главное, мозги были чересчур перенапряжены последние несколько часов, вследствие чего оба спали словно убитые. Он пытался даже бить их по щщам – безрезультатно. Радуясь, что хотя бы молчит хозяйка, он прибегнул к последней попытке, зажав Толику ладонями рот и нос.

Этому приему он научился еще в юности, когда у него была своя собственная собака – шикарный тигровый бультерьер, с кучей титулованных предков, типа дедушки чемпиона мира, одним словом – пёс с весьма пафосной родословной. Факеру вообще казалось, что в те времена все мальчики и девочки его возраста поголовно мечтали о собаках, ну, или хотя бы котах. 1990-е были невеселым времечком: не было не только социальных сетей, но и самого Интернета, да и сами компьютеры считались настоящей роскошью. Более того – по телевизору крутили всякую чушь. Плюс ко всему – не было денег, а даже если они и были, купить что-то стоящее из польского и гуманитарного говна было невозможно.

Котов и тем более кошек Факер не котировал, считая их эгоистичными злыми тварями, которые плевать хотели на своих хозяев. И, по сути, он был прав.

Другое дело – собаки. Не считая всяких болонок и пуделей, псы были преданными и верными товарищами, и этим качествам могли позавидовать многие из живущих ныне, и живших когда-то.

Вообще, Факер считал лучшими собаками дворняг – именно они умели ценить добро и заботу так, как никто другой в этом мире. Но, всё же, иметь бультерьера было особым шиком.

Однажды, правда, пёс подвёл его на пять сотен зелени – в то время это были гигантские деньги, а так как у парня его лет такой суммы не было, пришлось всё лето вместо того, чтобы ехать с родителями в Болгарию, а потом – в Карпаты, - работать: он мыл машины и разносил по подписке каким-то мудакам их толстые специализированные журналы.

Короче, Факер спустил псину с поводка, сняв предварительно намордник, чтобы тот мог поесть молодой травки и проблеваться – таким образом, собаки чистили себе желудок. Когда он спокойно себе пасся на лужайке между домами, из-за угла вдруг выскочило маленькое уёбище – какой-то мелкий и жутко дорогой пудель, который тут же прыгнул в пасть его пса. Это чучело явно пришллсь бультерьеру по вкусу, так что после встречи с ним врачам пришлось спасать это пушистое дерьмо, прибегнув к сложнейшей операцией. Всё это мозгоёбство Факеру пришлось оплатить из собственного кармана.

Сегодня, когда человека пытались заебать по малейшему поводу, бультерьер вызывает такой ужас, что прекрасных псов фактически запретили. Во всяком случае, раньше у каждого второго парня был бультерьер, питбуль или, в крайнем случае, ротвейлер…

Сначала Толик просто не дышал, а потом вдруг задрожал и резко сел, перепугано пучась на Факера.

«Валим», - сказал он.

Толик тут же бросился проверять лэвэ: бабло было на месте.

«А этот?» - кивнул он на Фёдора.

Факер заткнул ему рот и нос, прошло секунд тридцать.

«Может, он умер?» - встревожено спросил Толик.

«Ну, нах», - плюнул Факер, отпуская мелкого, чтобы тот реально не отбросил коньки.

Натыкаясь друг на друга в потёмках, они вышли в прихожую, и стали быстро натягивать куртки.

Из своей комнаты появилась Аня.

«Ты ей вдул?» - спросил Толик.

«Нет», - ответил ему Факер, приоткрывая дверь и снова выглядывая на двор.

Голоса раздались совсем рядом, буквально за хиленьким забором. Ему даже показалось, что кто-то начал открывать калитку.

«Пошли», - коротко сказал он и, стараясь не скрипеть, пошел в обход дома.

Толик послушно двинулся за ним.

Факер увидел за задним двором занесенное поле. Сзади кто-то крикнул. Они бросились между курятниками и пустыми кроличьими клетками мимо полуразвалившейся собачьей будки, и пошли вдоль сухой виноградной изгороди, превратившейся под снегом в сплошной снежный вал, стараясь не ступать на поле, дабы не оставлять следов. Он явственно слышал голоса во дворе и дыхание Толика.

Обернувшись, Факер увидел пляшущий огонь фонаря, и ускорил шаг.

«Кто это?» - едва слышно спросил сзади его товарищ.

Он не отвечал.

Поле кончилось, и они уперлись в покосившуюся железную ограду. Пройдя вдоль неё с пару десятков метров, Факер обнаружил калитку и быстро отворил её.

Перед ними темнела полуразрушенная церковь.

«Бог тут больше не живёт», - подумал Факер.

«Скверное место», - пробурчал сзади Толик, выбираясь из-под снежных голых крон кажущихся гигантскими деревьев.

Они двинулись к церкви и прошли в неё, едва склонившись, через дыру, на месте которой когда-то была дверь.

Внутри было практически пусто – лишь несколько прогнивших лавок.

Судя по общему запустению, всё более-менее ценное вынесли отсюда ещё в первые годы развала страны, во всяком случае, среди относительно современных граффити, нанесённых прямо на библейские мотивы, Факер увидел потускневшую красную звезду, перечёркнутую двумя аккуратными чёрными линиями, рядом с которой было пафосно написано – «Мы ждём перемен!»

«Пришли перемены, дождались», - грустно подумал Факер, садясь на лавку.

Толик пугливо выглянул в пустое окно – нет ли за ними следа.

Всё было тихо.

«Расслабься, за нами никто не пойдёт. Я вообще сомневаюсь, что искали нас», - сказал ему Факер.

«А кого тогда?» - продолжал дрожать от холода и страха его товарищ.

«Кто знал про бабки?» - спросил он.

«Никто, только Фёдор», - ответил Толик.

Факер достал из-под куртки прихваченную водку.

«Нужно согреться», - сказал он, отхлебнув прямо из бутылки за неимением тары.

«Это правильно», - согласился его товарищ, жадно присасываясь к бухлу.

«Так и есть, это Мишка», - сказал Факер после некоторых раздумий.

«В каком смысле?» - спросил Толик.

«Больше сдать нас было некому», - сказал он, кривясь, будто от зубной боли: тотальное желание наебать ближнего действовало ему на нервы.

Они неспешно пили водку.

Факер ещё раз набрал всё ещё отключенный номер Мишки.