— Тропу? — насупившись уточнил высотник, чувствуя, что он сам себя избрал на роль «идиота, который все равно все спросит». Ведь остальные молчат, хотя вряд ли знают и половину сказанного.

— Да. Как я уже сказал, ложным не по вкусу ультразвук. И у меня достаточно его источников, чтобы проложить путь. Люди отделаются головной болью, зато твари к нам не подойдут.

— И мы за десять часов пройдем всю долину?

— Нет, конечно. Но долго находиться на том плато толпе тоже нельзя. Будем двигаться переходами. Пока караван на ночевке — мы идем вперед и прокладываем путь дальше. Радиус одного такого шарика, — Джей достал из кармана небольшое устройство, — сто метров. Сигнал он держит около суток, потом идет на спад.

Скарп кивнул, и тут вспомнил, что самое главное он до сих пор не знает:

— А чем чревато близкое знакомство с ложным?

— Как железка тогда исчезла, видел? — вопросом на вопрос ответил вольный. — Что-то еще?

Парень почувствовал, что его клинки сейчас ему милее мамы родной — ни на что не променяет! — и хмуро помотал головой, с досадой отмечая, что действительно с успехом выполнил роль того самого «идиота».

Перерыв на обед закончился. Пришло время двигаться дальше. Хотя теперь своей роли в этом походе парень не понимал в упор. Ведь в ближнем бою ни он, ни Джош, не сыграют реальной роли. Мерзко было признавать, но даже мелкий выскочка сейчас мог оказаться полезнее их обоих. Что уж говорить о явно опытном Нике, и Фрэде, еще не растерявшем окончательно былую реакцию.

В итоге бесполезны оказались и они.

Чертов соседушка, которому от количества проклятий лично от Скарпа уже давно должно было икаться, невозмутимо шел вперед, время от времени стреляя по «подозрительным кочкам». Не по всем подряд. Некоторые он пропускал. Фрэд разок проверил одну пропущенную, но камень оказался просто камнем. А те, что выбирал «внешний», неизменно испарялись знакомым серебром.

Где-то через час пути, подведя нехитрую статистику, Скарп невольно присвистнул. Это ж сколько Джей провел времени в Пустоши, чтобы получить такое чутье? Впрочем, очевидное заметил не только высотник.

— И зачем вам отряд, если вы такой крутой… — нарушил тишину разочарованный голос курсанта, который, кажется, ждал действия и битвы. Да и сам высотник опасался, но тоже ждал.

— Чтобы в случае провала, — невозмутимо отозвался «внешний», — было кому вернуться и сообщить.

— А, так мы мясо — а вы прочь?

— Наоборот. Как мясо вы слишком бесполезны. Не выиграете и секунды.

Мальчишка насупился еще больше и умолк. А Скарп буравил спины обоих мрачным взглядом. «Мясо» — да? И это говорит ребенок? Среди «внешних» люди вообще есть?

Вновь повисла тишина. Но, несмотря на ее тяжесть, Скарп с каждым шагом все чаще и чаще ловил себя на мысли, что он, вопреки всякой логике, больше не боится. Свалившийся ему на голову сосед был низкорослым, далеким от внушительного телослосложения — скорее наоборот: хрупкий и верткий — но парень отчего-то верил, что пока этот человек их ведет, бояться просто нечего. Феноменальное чутье, решимость, умение действовать и, что важнее, отвечать за свои действия. Скарп никогда не умел доверять, ведь на высоте просто некому, но сейчас он — неохотно и с глупой злостью — поддавался этому чувству. Со стыдом начинал осознавать, что если так пойдет дальше, он сможет полностью довериться чужаку.

Впрочем, тишина далеко не всех располагала к мыслям.

Джош, услышав про «мясо», начал что-то неразборчиво бубнить себе под нос; Робинсон, явно еще питавший призрачную надежду на настоящий бой, совсем поскучнел и принялся задавать вопросы:

— Вы ведь из вольных, да?

— С Империей мне оказалось не по пути.

— Лучше не спрашивать, почему, да? — мальчишка немного помолчал, снова с надеждой осмотрелся и продолжил импровизированный допрос. — И сложно вам так?

— Привык.

— Хм-м… Я думал, вольные тоже отрядами ходят, а говорят, вы в тот город один пришли.

— Когда как. Можем и к конвою примкнуть, можем и в одиночку выйти, правда, это совсем уж редко. Зависит от обстоятельств.

— А отряд-то у вас есть? Может, найдется местечко? С таким центром мои навыки уж точно впустую не пропадут!

Но в этот раз ответа не последовало. Только сухой щелчок выстрела. Оба старших, из бывших «внешних», смотрели на курсанта уже совсем недобро. Скарпу вновь стало не по себе, хотя в этот раз не он задавал вопросы, не на него было направлено это безмолвное осуждение. С тихим характерным шипением испарилась очередная тварь.

— Кхм… Так это… с отрядом-то как?

— Эй, курсант, — хмуро пробасил Ник. — Уважай чужое молчание. Тот, кем он был раньше. Даже тот, кто он сейчас: оба заслужили это право.

— И что мне сделать, чтобы заслужить право на ответ? — вскинулся Винсент, но получил лишь тяжелую затрещину.

Новая тишина стала страшной.

Скарп смотрел в спину Джея и готов был все отдать, лишь бы не думать. В душу закрался чуждый незнакомый холод. Этот человек молчал, как будто…

Сам высотник не любил, когда ему в душу лезут, но порой осознать, что именно лезешь, бывает не очень просто. Парень понимал эту тишину. Хотя сам бы на его месте, скорее всего, заткнул бы надоедливого ублюдка силой. Но как бы Скарп ни бежал от этого холода и лишних мыслей, на ум упорно приходило самое простое и безнадёжное.

 Будто потерял их.

Монотонный звук врезался в уши, давил на мозг, вызывая тупую однообразную боль, отчего-то накатывающую тошнотворными волнами. Разговор не клеился. Мысли упорно возвращались к пустым попыткам разгадать прошлое Джея, и Скарп, чтобы заставить себя отвлечься от этого, перевел взгляд с осточертевшего пейзажа вниз, на ботинки своих спутников. Как ни странно, но обувь оказалась куда интереснее, чем парень ожидал. К примеру, черные ботинки Рассела из непонятного материала, кажется, из чьей-то чешуи, тяжелыми казались только на первый взгляд — из-за укрепленного мыса. Обувь же Николаса, похожая скорее на деталь какой-то машины, наоборот — вызывала лишь один вопрос: как щиту вообще удается поднимать ноги? Сапоги, сделанные из соединенных друг с другом отдельных сегментов, оставляли в песке след глубиной сантиметра два, не меньше. Выделился и мальчишка-курсант — он носил нечто среднее между обувью Джея и Ника.

Увы, подобный интерес сам собой привел высотника к безрадостным думам о том, что городская обувь Пустоши не подходит. Непривычная к постоянной высокой нагрузке, она расслаивалась от песка, грубела от сухости и натирала ноги. У Джоша чуть отошла подошва, сам Скарп чувствовал каждый крупный камень — ботинки высотник покупал всегда одинаковые. Такие, которые подходят его работе, позволяя чувствовать все: от самого выступа в стене до положения на нем стопы.

Сейчас парень был согласен на что угодно, лишь бы положить конец этой своеобразной пытке. Чем станут его ноги к концу пути, он старался не загадывать.

— Эй, а тут еще кто водится? Ну, в смысле… еще кто забрести может, кроме этих слизней? — наконец спросил Скарп, снова первым разбивая тишину.

— Забрести может кто угодно и куда угодно, — равнодушно отозвался Джей. — В Пустоши хватает тварей, которым вообще плевать на место обитания. Большая их часть красные или черные. Есть двойные.

— Это цвет шкуры, что ль?

— Ранг опасности. Ложные — красные. Из-за своей скорости и реакции. Они лет семь назад облюбовали и заселили эту долину, с тех пор здесь редко других встретишь. Твари боятся соваться туда, где есть скопления одного вида. Потому я вас так и веду: зная пару особенностей, здесь сможет пройти и идиот.

— И сколько этих рангов всего?

— Четыре цвета и по десять степеней на каждый. Нулевой черный — самый опасный. Десятый зеленый — детский питомец.

— И че, каждый «внешний» помнит наизусть, кто-какой?

— Я не учил никогда — ориентируюсь при встрече.

Николас не выдержал и расхохотался. Скарп уже заметил, что щит внимательно вслушивается в подобные разговоры и часто ухмыляется, когда Рассел говорит название очередной твари. Кажется, несмотря на всю крутость вольного, у того были явные проблемы с теорией. Той самой, «отлом» по которой так гордился Винсент. А с другой стороны — разве Рассел не прав? Важно знать, как прирезать недружелюбно настроенную зверушку, а не ее научное название. Высотник скосил глаза на мальчишку, у которого явно язык чесался что-то вставить, и хмыкнул. Была бы возможность — и парень с удовольствием бы сказал мелкому пару слов о бесполезности знаний при кривых руках. Но случая пока не представилось.