есть особая специфически присущая нашему обществу модаль-
57
ность того, что можно назвать синаптическим контактом тела и власти *
Вторая моя гипотеза заключается в том, что дисциплинарная власть, взятая в ее специфике, имеет свою историю, что эта власть родилась не вдруг, но и не существовала всегда, что она формировалась и при этом, в известном смысле, пересекала западное общество по диагональной траектории. Если ограничиться историей от Средневековья до наших дней, то, я думаю, можно сказать, что эта власть в своей специфике формировалась не совершенно на краю средневекового общества, но и определенно не в его центре. Она формировалась внутри религиозных сообществ и затем из этих религиозных сообществ перешла, претерпев изменения, в сообщества светские, которые развивались и множились в период предреформации, в XIV—XV веках. Можно ясно проследить процесс этого перенесения на примере ряда немона-стырских светских сообществ, подобных знаменитому Братству общежития, которые на основе ряда техник, взятых из монастырской жизни, а также аскетических практик, заимствованных из традиции религиозного опыта в целом, определили дисциплинарные методы, относящиеся к повседневной жизни, — педагогику." И это лишь один из примеров своеобразного роения монастырских и аскетических дисциплин в преддверии Реформации. Постепенно эти техники, распространившиеся в то время очень широко, пронизали собою общество XVI и особенно XVII веков, чтобы в XIX веке отлиться в общую форму синаптического контакта политической власти и индивидуального тела.
Конечной же точкой этой эволюции, шедшей, если взять скорее символический ориентир, от Братства общежития, то есть с XIV века, и до стадии расцвета, то есть до момента, когда дисциплинарная власть становится абсолютно генерализованной социальной формой, является, как мне кажется, «Паноптикум» Бентама (1791),5 который в самом общем виде выразил политико-техническую формулу дисциплинарной власти. На мой взгляд, рандеву Георга III и его слуг, почти современное «Паноптику-
* В подготовительной рукописи М. Фуко добавляет: «Методологически этим подразумевается, что мы оставляем в стороне проблему государства, государственных аппаратов, и освобождаемся от психосоциологического понятия авторитета».
58
му», это рандеву безумия короля и медицинской дисциплины является одной из исторических и символических точек возникновения и окончательного установления дисциплинарной власти в обществе. И как мне кажется, нельзя анализировать функционирование психиатрии, ограничиваясь лишь функционированием института лечебницы. Вполне понятно, что анализ функционирования психиатрии невозможен, если исходить из предположительно истинного психиатрического дискурса, но я думаю что он невозможен и с опорой на анализ института. Понять механизм психиатрии можно лишь через функционирование дисциплинарной власти.
Так что же такое дисциплинарная власть? Об этом я и хотел бы поговорить с вами сегодня вечером.
Ответить на поставленный вопрос не так-то просто. Прежде всего потому, что я взял все же довольно широкие временные рамки: я буду приводить примеры дисциплинарных форм, возникших в XVI веке и развивавшихся до самого конца XVIII века. Но сложность также и в том, что по-хорошему эту дисциплинарную власть, эту смычку тела и власти следовало бы проанализировать в противопоставлении власти другого типа, которая ей предшествовала и оказалась ею перекрыта. Так я и попытаюсь поступить не будучи до конца уверен в том что я вам скажу.
Мне кажется, что можно было бы противопоставить дисциплинарную власть другой власти, которая ей исторически предшествовала и с которой, впрочем, она сама долгое время переплеталась, прежде чем взять над ней верх. Эту власть, которая предшествовала дисциплинарной, я буду называть, в отличие от нее (и не будучи вполне доволен этим термином), властью-господством. И вы сейчас поймете, почему.
Что такое власть-господство? Во-первых, это такое властное отношение, которое связывает господина и подданного парой асимметричных уз: с одной стороны, узами обложения и, с
59
*
*
другой — узами траты. Господин в рамках отношения господства изымает продукты, сельскохозяйственные сборы, предметы промысла, оружие, рабочую силу, воинское мужество, а также время, службу и не возвращает изъятое, ибо не должен возвращать, но в процессе симметричного обмена тратит; трата господина может принимать форму дара, совершающегося в рамках ритуальных церемоний, — таковы праздничные дары, дары к рождению ребенка, — или форму службы, причем службы совсем другого типа, нежели служба подданного, — таковы служба защиты или религиозная служба, осуществляемая Церковью. Наконец, трата может принимать форму оплаты расходов, когда в праздники или для организации войны сеньор оплачивает жалованьем труд своих приближенных. Вот такая система обложения—траты характеризует, как мне кажется, власть-господство. Разумеется, обложение всегда значительно превосходит трату, и асимметрия их столь велика, что за отношением господства и несоразмерной парой обложение—трата сразу угадываются очертания насилия, грабежа, войны.
Во-вторых, отношение господства всегда, по-моему, несет на себе отпечаток некоего основополагающего прошлого. Чтобы это отношение имело место, нужно нечто из разряда божественного права, завоевания, победы, акта подчинения, присяги на верность, договора между господином, дающим привилегии, помощь, защиту и т. д., и подданным, который взамен берет на себя обязательства; или, наконец, нужны обстоятельства рождения права крови. Короче говоря, отношение господства всегда, если угодно оглядывается на нечто раз и навсегда заложившее его основу Причем это не мешает его регулярной или нерегулярной рез.ктуализз11ии и отношение господства всегдз. — тз.-
кова ems однэ. его особенность
—т}еэ.ктуализуется посредством
нСКОИ цСПеМОНИИ рИТ\АЗЛЭ иЛИ }Ке Г)Э.ССКЭЗЭ." оHO <!KTV3Jlи3VеTCя
в жестах атрибутах одеяниях обязательных приветствиях и знаках уважения знаках отличия гербах и т л Всякое отношение господства поддерживается неким предшествием и реакту-
что отношение 1гав некотором смысле неприкосновенно дано
vrnrLTIrar™™ впр«1ш™и.Т ЯТм°п^ С ЯТпм чтТы™ от Д
ношение действительноУстранялось помимо обряда
ления, реактуализации, помимо игры ритуальных знаков, всегда есть необходимость в неком властном дополнении или в угрозе насилия, которая всегда рядом с отношением господства, всегда маячит за ним, одухотворяет его и удерживает на плаву. Изнанкой господства является насилие, война.
В-третьих, отношения господства не изотопны. Я имею в виду, что они перекрещиваются, переплетаются друг с другом таким образом, что в них нельзя выявить систему с исчерпывающей и планомерной иерархией. Отношения господства — это множество постоянно возникающих отношений дифференциации, хотя это и не отношения классификации; они не образуют единую иерархическую таблицу, элементы которой были бы строго соподчинены. То, что отношения господства не изотопны, значит прежде всего, что они лишены общей меры, взаимно гетерогенны. Например, есть отношения господства между крепостным и сеньором, есть другие, абсолютно неравнозначные им отношения господства между держателем фьефа и сюзереном, и есть также отношения господства клирика над мирянином; интегрировать все эти отношения в некую действительно единую систему невозможно. И более того, не-изо-топия отношения господства проявляется еще и в том, что элементы, включаемые, задействуемые им, не эквивалентны: отношение господства вполне может распространяться на узы между сувереном или сюзереном — в схематичном анализе я не учитываю их различия — и семьей коллективом членами прихода жителями региона но может относиться и не к этим человеческим группам а к земле дороге орудию труда на-пример, к мельнице, к их пользователям: люди, проходящие по мосtv или дороге подпз. л я ют тем самым под отношение господства. ,