— Вы на реку? — спросила бабушка, когда они уже стоя­ли у порога.

— Ага! — ответил Юлек.

Мариан, сдвинув брови, бросил на него быстрый взгляд. Они поспешно захлопнули за собой дверь.

— А что я должен был ей сказать? — оправдывался Юлек, когда они вышли на дорогу.

Мариан молчал. Конечно, раз уж они обещали Зенеку, нужно хранить поездку в тайне. Но он не любил врать. Луч­ше бы бабушка не спрашивала, тогда Юлеку не пришлось бы обманывать. Ну, да что теперь делать.

— Подумаешь, преступление — за двадцать километров на велосипеде съездить! — нарочито пренебрежительно сказал Юлек. — Никто и не заметит, что нас тут не было.

В деревне они расстались. Мариан пошел к Антеку, вместе с которым должен был опустить седло и накачать камеру, а Юлек — к Гжесику.

— Марки не забыл? — спросил на прощанье Мариан. Он чувствовал себя ответственным за Юлека.

— Спрашиваешь!

Юлек нашел Эдека около его дома, на дороге, обсажен­ной каштанами. Место было низкое, сырое, лужи тут долго не просыхали. Эдек с младшей сестрой Ганей копал канал между двумя лужами. Он заметил Юлека, однако работы не бросил.

— Ну? — нетерпеливо спросил Юлек. — Я же спешу! Эдек продолжал копать.

— Ты что, оглох? Где велосипед?

Эдек выпрямился и молча смотрел в землю. На его блед­ной пухлой физиономии написана была нерешительность. — Нет... — медленно ответил он. — Не дам я...

— Спятил? — задохнулся Юлек.

Эдек надул губы с выражением тупого упрямства.

— Мы же договорились!

— Ну и что? — лениво спросил Эдек и повернулся к Га­не: — Теперь давай прокопаем до лужайки, пусть вода стечет.

— Эдек! — крикнул Юлек.

— Чего тебе?

— Мы договорились или нет?

— Ну и что, что договорились? Невыгодно мне одалжи­вать велосипед.

— Ах ты свинья! — выкрикнул Юлек сквозь слезы и кинулся на Эдека с кулаками.

Тот отскочил к краю дороги, Юлек догнал его, опрокинул наземь и начал дубасить изо всех сил. Ганя, испугавшись, бросилась было к дому, но тут же вернулась и, сер­дито нахмурив свою смешную круг­лую мордочку, старалась поймать Юлека за ногу. Впрочем, помощь Эдеку была не нужна. Хоть и не­складный, он был гораздо сильнее Юлека, и вскоре ему удалось схва­тить противника за руки. Так они и стояли — Эдек громко сопел, Юлек злобно смотрел на него.

— Ладно, отдам тебе израиль­скую, — немного остыв, презритель­но проговорил Юлек.— Можешь по­давиться, раз ты такой.

Эдек отпустил руки Юлека и снова уставился в землю.

— Что, мало тебе? — еще более презрительно спросил Юлек. — Чего ты еще хочешь?

Он готов был для пользы дела пожертвовать собой, но не собирался скрывать, что нарушение уговора считает под­лостью.

— Все равно, не дам я тебе велосипед, — сказал Эдек.

— Почему? — крикнул Юлек.

— Потому что... — начал Эдек и осекся.

Юлек быстро перебрал в уме свои лучшие марки. Потом облизнул пересохшие губы и героически предложил:

— Если хочешь... дам тебе Гватемалу...

Эдек молчал. Юлек вдруг заметил, какое странное стало у него лицо — похоже, что ему было стыдно! Тогда Юлек уже более спокойно повторил свой вопрос:

— Ну почему ты не хочешь мне дать?

— А потому! — вме­шалась вдруг Ганя. Она злилась на Юлека, кото­рый помешал их игре. —• Потому что мама гово­рит, что ты его сломаешь или потеряешь. Что тог­да? Ищи ветра в поле! — Она по-взрослому разве­ла руками, показывая, какое это бессмысленное занятие — искать ветра в поле.

Юлек повернулся к ней спиной: разговари­вать с таким младенцем было ниже его достоин­ства.

— Да ведь я еду с Марианом! — сказал он Эдеку, вкладывая в свои слова всю доступную ему силу убеждения. — А Мариан — он же совсем большой... Бабуш­ка дает ему деньги, и он сам все покупает, даже в Лентове. И вообще… И он тоже будет беречь твой велосипед.

— Все равно, мама не даст... — уныло ответил Эдек. Тут уж Юлек не знал, что сказать. Мысль, что придется отказаться от поездки в Стрыков, приводила его в отчаяние.

— Мама говорит, что, когда берут дорогую вещь, всегда оставляют залог, — снова вмешалась Ганя.

— Залог? — не понял Юлек. Эдек нехотя пожал плечами.

— Ну... что-нибудь ценное... — отводя глаза, объяснил он. — На случай... если сломаешь...

— А что у тебя есть, Юлек? Ничего у тебя нет! — злорад­ствовала Ганя.

— Заткнись! — прикрикнул на сестру Эдек.

Она замолчала, изумленная и обиженная таким оборотом дела.

Юлек посмотрел на мальчика и дружелюбно хлопнул его по плечу.

— Я сейчас вернусь! — крикнул он на бегу.

Но, прежде чем скрыться за углом, он обернулся к Гане и показал ей язык.

Спустя несколько минут он сидел на колоде для колки дров перед домом Вишенки.

— Вишенка, — задыхаясь от быстрого бега, повторял он,—Вишенка, теперь все зависит от тебя.

— От меня? — удивленно раскрыла Вишенка свои хоро­шенькие глазки. — Почему?

Она слушала его беспорядочный рассказ об Эдеке, Гане и их маме и растерянно думала: «Что же теперь будет?»

— У тебя ведь есть часы!

— Ну и что? — удивилась Вишенка, не понимая, какое отношение имеют ее часы к велосипеду. — У меня есть часы, ну и что?

— А они-то и будут залогом... Соображаешь? Дай мне их ненадолго!

Вишенка молчала.

— Ну? — торопил Юлек. — Ничего с ними не случится!

— Мариан мог бы и один поехать...

— Нельзя, мы должны вместе. Мариан будет ходить и спрашивать, а я буду стеречь велосипеды. И вообще, я пер­вый сказал, что поеду в Стрыков. Так что не бойся и дай.

— Вовсе я не боюсь, — поспешно ответила Вишенка и по­чувствовала, что говорит неправду.

Она боялась за свои часы! Она их ужасно любила, и ей их всего два месяца, как подарили! Если с велосипедом что-нибудь случится, мама Эдека, пожалуй, и не отдаст часов...

— Вовсе я не боюсь, — порывисто повторила она. — Но я правда думаю, что Мариан может поехать один. Он прекрас­но сам справится.

Юлек смотрел на нее, не веря собственным ушам.

— Так ты, значит, не дашь? — спросил он срывающимся голосом. — Значит, не дашь? А я-то думал...

И тут девочка вдруг поняла, что он рассчитывал на нее, как на настоящего друга, говорил с ней, как мужчина с муж­чиной. Ему и в голову не приходило, что Вишенка может подвести в такую минуту.

— На! — Она быстро отстегнула ремешок и протянула ча­сы. — Только смотри не потеряй, не таскай их, куда не надо.

— С ума сошла? — шутливо огрызнулся Юлек, момен­тально приходя в хорошее настроение. — Отсюда прямо к Эдеку, а потом — поехали!

Вишенка пошла домой, но у дверей остановилась. А мама? Вдруг она заметит, что часов нет, и спросит! Если начать объяснять, обязательно придется упомянуть о Зенеке. А мама наверняка заметит, можно не сомневаться, она ведь то и дело напоминает дочери, что надо аккуратно застегивать ре­мешок, или спрашивает, который час, и сверяет со своими...

В сенях на вешалке висит кофточка. Прекрасный выход из положения! Взять кофточку и перекинуть через левую руку...

— Ну, мама, я пойду, — говорит Вишенка, входя в ком­нату.— Сперва к Уле, а потом на реку.

-— Ты берешь с собой кофту? Вот и хорошо, — отвечает мама. — Сегодня опять прохладно.

— Ага... — невнятно произносит Вишенка и отворачи­вается.

Ведь она взяла кофту только для того, чтоб скрыть от­сутствие часов. Ей очень неловко. А надо сделать еще одно важное дело: раздобыть для Зенека какую-нибудь еду, не объясняя матери, кому она предназначается. Правда, на ост­рове еще есть картошка, но ведь этого мало. Вчера все было очень просто — погода была отличная, мама охотно разре­шила Вишенке прийти домой попозже и снабдила запасом провизии. А сегодня небо хмурится, того и гляди, пойдет дождь.

— Мам, дай мне парочку бутербродов с колбасой, — про­сит Вишенка, стараясь говорить как можно непринужденнее.