Вэл смог остановиться только у дверей госпиталя. Он несколько раз глубоко вздохнул, пригладил волосы рукой, вспомнил, что даже не умылся, потом несколько раз сильно моргнул и вошел.

— Мне звонили, — сказал он какой-то другой сестре. — Я Слейтер, Вэл Слейтер.

— Да, мистер Слейтер, это я звонила. Боюсь, у нас плохие новости…

— Вы… вы же сказали, что у нее начались схватки… Значит, все нормально.

— Ребенок жив, а…

— Что?!

— Ваша жена… она…

— Не надо! — закричал Вэл. — Не говорите ничего. Я не хочу.

— Мистер Слейтер, мне очень…

— Да замолчите же! — Вэл заскрипел зубами и пошел к дверям, которые вели к палатам. Он прекрасно помнил тот путь, который прошел вчера с доктором.

— Мистер Слейтер, туда нельзя, — попыталась остановить его сестра.

Вэл смахнул ее руку со своего плеча.

— Сейчас выйдет доктор, вы сможете поговорить с ним…

Вэл остановился, повернулся к ней и очень внимательно посмотрел. Его взгляд выражал недоумение: он не понимал, что нового может сообщить ему доктор. Сестра смешалась. Ей нечего было добавить. Вэл криво усмехнулся и двинулся дальше.

— Вы же даже не знаете, где она… — услышал он.

— Это мое дело, — рыкнул он.

Он шагал мимо каких-то дверей, сам не понимая, какая сила его ведет. Ему хотелось умереть. Но сначала он должен увидеть Лейлу. Они врут, все врут! Этого просто не может быть!

Он не видел перед собой ничего. И остановился только тогда, когда наткнулся на что-то большое и твердое. Он попытался двинуться дальше, но почувствовал сопротивление.

— Мистер Слейтер, мне очень жаль, — услышал он смутно знакомый голос и поднял голову.

Вчерашний доктор стоял как скала и не давал ему идти дальше.

— Пусти меня, — попросил он мертвым голосом.

— Пойдемте, я провожу, — сказал доктор. — Я не успел вас встретить.

Каталка стояла возле операционной. Не успели спустить, подумал Вэл, я не опоздал. Он еще не увидел ее лица, просто понял, что доктор привел его к тому, что осталось от Лейлы.

Вэл подошел поближе и потянул простынку. Лейла опять стала похожа на себя. На лице не было ни горя, ни муки, лицо было прекрасно, и только в уголках губ удивление и вопрос: «Почему? За что это со мной сделали? Ведь я так мало любила, я еще ничего не успела. Мне было так хорошо с вами». Если бы кто-то мог ответить.

Вэл долго смотрел на единственное в мире лицо, потом погладил ее прекрасные волосы, после чего наклонился и поцеловал в губы, которые еще хранили тепло.

С этим последним поцелуем он отослал свою душу вслед за душой Лейлы. С этого дня его уже больше не будет…

Натали вытряхнула все содержимое сумки на стол. Вот так всегда, когда торопишься и очень боишься опоздать, случаются всякие недоразумения. Она отлично помнила, что вчера положила ключи около зеркала в прихожей. Она всегда так делала, поэтому сегодня утром они должны были преспокойно лежать там и ждать, когда ей понадобится открыть дверь. Но они почему-то не ждали, а исчезли неизвестно куда. В сумке их тоже не было. Все остальное было на месте: документы, косметичка, записная книжка, несколько ручек, пара чистых листов бумаги, пачка салфеток, камешки-талисманы, которые подарил ей отец, но только не ключи!

Натали аккуратно разложила все по отделениям, подперла щеки руками и задумалась. Она всегда так делала, когда ей надо было вспомнить последовательность действий. Вчера вечером она открыла дверь, бросила ключи на столик у зеркала, сняла ботинки, потом прошла на кухню, чтобы попить, потом вернулась в прихожую, чтобы снять куртку… Что-то не складывалось: в этой последовательности ключи упали на свое место. Попробуем еще раз. Натали зажмурилась и постаралась представить, что она чувствовала вчера, когда пришла домой. Эмоции в этом случае помогали лучше. Так, она шла и думала о том, что в холодильнике стоит бутылка минеральной воды, холодная и вкусная. День был на удивление жарким, и она запарилась в теплой куртке и ботинках на толстой подошве. Она мечтала о глотке холодной воды и о том, что сбросит с себя всю эту сбрую. Вот она подходит к дверям, вставляет ключ в замок, поворачивает его, подпрыгивая от нетерпения, открывает дверь… Ну конечно же! Ей просто не дали все выполнить как надо! Когда она подошла к дверям, в комнате разрывался телефон и ей пришлось прямо в ботинках и куртке нестись в комнату, чтобы снять трубку. Так, все правильно. Она поговорила, мечтая только о том, чтобы добраться до холодильника. Сумка висела на спине, а ключи она вертела в руках, потому что не успела их бросить на место. Потом она пошла на кухню, открыла холодильник, выпила почти полбутылки и только после этого пошла раздеваться. Сумка висела на плече, а ключи…

Натали пошла на кухню, открыла холодильник и рассмеялась. Связка ключей преспокойно лежала на средней полочке рядом с упаковкой йогуртов. Если бы она не заставила себя спокойно припомнить вчерашний вечер, то искала бы их до второго пришествия. Только ненормальная могла сунуть ключи в холодильник и навсегда про это забыть.

Натали похвалила себя за способности к дедукции, поправила перед зеркалом воротник рубашки, поудобнее пристроила сумку на плече и наконец направилась к дверям. Как ни странно, приключение с ключами не расстроило, а воодушевило ее. Если она способна в мелочах быть разумной и последовательной, то и с большими делами на сегодня она разберется.

Единственное большое дело, которое занимало все ее время и мысли, был маленький мальчик, с которым она познакомилась ровно год назад. Ее образование, полученное в одном из самых уважаемых университетов страны, прочитанные книги по психологии, психиатрии, социальной работе, педагогике не могли дать ответ, что делать, когда ребенок тает на глазах и у него совершенно нет никакого желания жить…

В десять лет, когда другие мальчишки выясняли отношения, завоевывая свое мужское место под солнцем, щипали девчонок и доставляли массу неудобств родителям и учителям, Дик меланхолично возился где-то в уголке, наблюдал, как медленно падают листья в школьном саду, как суетятся вороны, как течет вода с крыши, и… молчал. Натали знала об этом, потому что несколько раз наблюдала за ним издалека, когда он не подозревал об этом.

Его не могли упрекнуть учителя: письменные работы он сдавал в срок добротно выполненными, книги и тетради его были в порядке, он отвечал на вопросы… Он был совершенно обычным ребенком, только чересчур тихим и отстраненным.

Когда Натали, новоиспеченный социальный работник, впервые разговаривала с директором школы и просматривала дела ее новых подопечных, она не выделила его досье из ряда других. Все характеристики и оценки были в норме…

Только личное знакомство заставило ее обратить особое внимание на Дика.

Натали с детства мечтала быть человеком, который по долгу своей работы помогает людям. Она не советовалась ни с кем, но со временем поняла, что такая работа есть и даже имеет специальное название — социальный работник. Она представляла, как станет доброй феей, которая появляется тогда и там, где людям особенно тяжело и они нуждаются в добром слове, совете, помощи. Она была настолько благополучна в своей собственной жизни, что чувствовала стыд и хотела поделиться своим радостным и легким существованием с бедными всеми покинутыми людьми. Она знала, что ей придется увидеть много боли и слез, но никогда не думала, что будет бессильна помочь одному маленькому человеку…

Из всех предложений, которые последовали после получения диплома, она не задумываясь выбрала работу с детьми. Ей всегда казалось, что это самая уязвимая и незащищенная часть населения. И начать решила с работы куратора учащихся одной из закрытых школ для мальчиков. Под ее опекой находилось пять мальчишек. Она должна была периодически встречаться с ними, следить за их учебой, устраивать бытовые вопросы, сопровождать в поездках, если это было необходимо, взаимодействовать с учителями и администрацией школы при возникновении проблем и регулярно отчитываться о проделанной работе перед нанимателями, то есть их родственниками. Четверо ее подопечных не доставляли никаких проблем, а с Диком было трудно. Она никак не могла найти с ним естественный язык общения и часто не понимала, что с ним происходит.