— Не твое дело! — Викки уже стала сердиться.

— А я его делаю своим. Ты же в него влюблена, скажи?

Викки покачала головой, ругая себя за то, что играет с огнем.

— Хватит дурака валять! — огрызнулась она. Криспин рассмеялся.

— Дурака? — повторил он. — Полагаешь, дурак — это я? Думаешь, что со мной? Для тебя, может быть, все бирюльки, а что у меня на душе, никого и не интересует, — с горечью подытожил он.

Викки почувствовала угрызения совести. А что, если его поцелуй, и вообще все поведение не более чем следствие одиночества.

— Ох, Криспин! — вздохнула она. Он схватил Викки за руки:

— Ты тоже скучаешь по дому?

— Иногда, — согласилась она. Затем оттолкнула его. — Но это не значит, что нужно вести себя таким вот манером.

У Криспина был такой несчастный вид, что Викки подумала, он сейчас разрыдается.

— Ну ладно, — сказал он наконец, — поиграем в твою игру. Поужинаем вместе, выпьем вина, и то хорошо. Но ты обещала больше не упоминать об Адаме, помнишь? И не думать о нем.

— Конечно, — с вызовом ответила Викки и удивилась, почему это не принесло ей облегчения. Вспоминая о прошлой бессонной ночи, она чувствовала, что наяву еще может гнать его от себя, но ночью он все более занимал ее мысли и душу, хотя она еще не была готова признать это. — Что за нелепые мысли у тебя, — постаралась она убедить сама себя. — Ну разумеется.

Криспин только молча посмотрел на нее.

Для них обоих явилось сюрпризом, когда как раз перед окончанием проводимой ими инвентаризации в магазин заявился Хуссейн. Он молча постоял у двери, ведущей в заднюю комнату, потом взмахом руки отозвал Викки внутрь магазина.

— Ну как вам моя невеста? — спросил он ее вкрадчиво.

Викки растерялась.

— Мириам? — спросила она, и когда Хуссейн кивнул, добавила: — Когда вы видели ее последний раз?

Хуссейн пожал плечами:

— Кажется, раньше вас. Кто с вами был? Адам?

Викки кивнула.

— Вообще-то Мириам приходила ко мне, — храбро начала она, надеясь отвести гнев, который зрел в его глазах. — Она попросила проводить ее домой, ну мы и поехали…

— В рабочее время, — резко прервал ее Хуссейн. — Ведь магазин не был еще закрыт, не так ли?

— Нет еще, — ответила Викки равнодушно. — Адама мы встретили, когда ждали автобуса, и он предложил подвезти нас на машине.

— Уж очень все у вас просто.

— Тем не менее это так, — вежливо упорствовала Викки. По крайней мере, с точки зрения Адама все было просто. Это он поцеловал ее и внес сумятицу в ее чувства.

Хуссейн угрюмо смотрел на Викки. В его глазах мелькнуло отчаяние, хотя он сделал запоздалую попытку скрыть это более или менее достойным образом.

— Все же я бы предпочел, чтобы вы не покидали магазин до конца рабочего дня, — наконец проговорил он. — У меня нет претензий к вам обоим, но, по-моему, последнее время у вас появилось слишком много свободного времени.

— У меня? — удивилась Викки.

По лицу Хуссейна пробежала быстрая улыбка.

— У вас. Да нет, на самом-то деле я пекусь не о том. В магазине дела обстоят лучше, чем когда-либо. Да и кто я такой, чтобы распоряжаться вашим свободным временем? Я больше беспокоюсь о Мириам и подумал, что, может быть, она поделилась с вами…

Викки покачала головой. Ей стало жаль Хуссейна, по ее мнению, с ним поступили не справедливо, но она почти ничем не могла ему помочь. Она знала, что Мириам влюблена в Адама и что никто не заставит ее выйти за Хуссейна, хоть он уже и заплатил ее отцу калым. Но разве могла она сказать все это Хуссейну? Пусть он сам все узнает.

— Совсем ничего? — Он с надеждой посмотрел на Викки.

— Совсем! — подтвердила она грустно. Хуссейн был явно обескуражен и постарался переменить тему:

— Ну, а что у вас здесь интересного?

Криспин просунул голову в дверь:

— Вас интересует торговля или творчество?

— И то и другое, — меланхолично ответил Хуссейн.

Криспин принес маленький флакон и не спеша снял крышку.

— Понюхайте! — протянул он флакон Хуссейну. — Ну как?

Хуссейн поднес флакон к носу, и выражение его лица тут же изменилось. Тогда он капнул немного жидкости на пальцы и вдохнул.

— Это произведение искусства! — вскричал он. — Кто это сделал? Отвечайте немедленно!

Криспин рассмеялся и подмигнул Викки:

— Наш гений, кто же еще? Она приготовила эти духи для Умм-Яхьи.

— Опять это семейство! — поморщился Хуссейн, но его недовольство быстро сменилось интересом. — Великолепно! Но почему именно для этой женщины?

— Просто она очень добра ко мне, — объяснила Викки.

— Добра, разумеется. Но ведь это деньги! Вы ей дали какие-то права?

Викки скрыла улыбку.

— Конечно. Это ее духи, и поэтому о правах вам надо договариваться с ней.

Хуссейн схватился за голову:

— Вы, верно, с ума сошли. Не хватало еще, чтобы женщины ударились в бизнес. Что она в этом понимает? Скажите мне, что?

— Духи ей понравились, — сказала Викки осторожно. — Этого мало?

Хуссейн покачал головой:

— И вы всерьез полагаете, что я должен советоваться с этой женщиной, прежде чем пускать духи в массовое производство?

— Вот именно. Полагаю, — стояла на своем Викки. — Я отдала их ей, и она должна что-нибудь с этого получить. Я вовсе не рассчитываю, что у духов будет бешеный успех, но мне бы хотелось, чтобы Умм-Яхья получила от них какую-то прибыль.

Хуссейн застонал, но предвкушение будущего триумфального успеха новых духов перевесило его досаду.

— Ну хорошо, зайду к Георгиосу вечером, — пообещал он. — С ним легче говорить о деньгах, чем с его женой. Я должен срочно послать духи в Лондон. Али будет рад, что вы оба так здорово здесь развернулись…

— Я тут ни при чем, — отозвался Криспин. — У меня талант иной.

— Какой же? — спросил араб машинально.

— Реализация товара! — воскликнул Криспин с внезапным энтузиазмом. — Вот моя стихия. Никто не продаст товар лучше меня. К тому же я неплохой дизайнер. Упаковка, флаконы и все такое прочее… Вот подождите и увидите.

Хуссейн в изумлении смотрел на него.

— Вы что, сговорились? Все уже решили еще до моего прихода?

Викки хмыкнула. Мужчины посмотрели на нее с яростью, но вдруг сами стали смеяться.

— Мы разбогатеем! — воскликнул Хуссейн. — Мы все станем богаты. Как может быть иначе? Конечно, все в руках Аллаха, но мы должны быть богаты. Мы не имеем права потерпеть неудачу!

Они с Криспином захлопали друг друга по спине.

— Это надо отметить, — предложил Криспин, тоже взволнованный. — Слушайте, мы с Викки собирались вместе поужинать сегодня, почему бы вам не пойти с нами?

Хуссейн воздел руки к небу:

— Нет-нет, вы должны пойти ко мне! Только так! — Он с тревогой взглянул на Викки. — Как вы полагаете, это будет нормально, если вы пойдете?

— Думаю, да, — ответила она отважно. Но Хуссейн никак не мог успокоиться:

— Должен ли я пригласить Мириам? Или Умм-Яхью? — Он помрачнел и вдруг, как по волшебству, его лицо просияло. — Мы попросим Адама! — возвестил он с восторгом. — Он за вами поухаживает.

— Никак мы от него не отделаемся, — недовольно скривился Криспин.

Удивленный Хуссейн вопросительно посмотрел на Викки, которая пребывала в совершенном смятении.

— Приглашайте, кого пожелаете, — быстро ответила она.

Криспин опять скривился за спиной Хуссейна, но Викки его проигнорировала. Не впадать же в панику от присутствия или отсутствия Адама, подумала она. Викки показала язык Криспину и рассмеялась.

— Все будет замечательно! — воскликнула она, а затем добавила более прозаично: — Где вы живете, Хуссейн?

Он загадочно улыбнулся.

— Увидите. — Это было все, что он сказал по этому поводу. — Мой дом — один из старейших в Дамаске. — Он вздохнул. — Может быть, вы сможете объяснить мне, отчего Мириам не желает жить там — в настоящем раю для любой женщины.

А может быть, именно поэтому, подумала Викки. Она не могла представить себе Мириам, жаждущую спокойной жизни в раю.