Его слова так трогают меня, что я едва удерживаю слезы. Знал бы он! Душу наполняет отчаяние.

— Спасибо тебе, — выдавливаю из себя я, глядя на билеты, которые до сих пор лежат передо мной.

— Пожалуйста!

Со двора доносится звук подъезжающей машины. Дед вскакивает и торжественно объявляет:

— А это мой сюрприз всем вам. Не хочу оставаться в долгу!

Он снова поспешно уходит и возвращается с длинноволосым незнакомцем, который несет в руке гитару.

— Прошу любить и жаловать! Восходящая звезда Джереми Росс! — провозглашает дед.

Восходящая звезда поднимается на сцену, толкает коротенькую приветственную речь, поздравляет виновника торжества, садится на табурет и начинает играть и петь. Дед разворачивается к нему вполоборота и все поглядывает на нашу реакцию. Каково?

При любых других обстоятельствах я непременно вслушивалась бы в слова песен и по достоинству оценила бы низкий проникновенный голос певца. Но сейчас едва выдерживаю одну песню, в знак извинения киваю деду и поспешно выхожу.

Дедов задний дворик обнесен увитой плющом оградой. Когда я приходила в этот дом еще в качестве невесты Терри, мы с ним любили усесться на лавке перед простеньким деревянным столом и до полуночи строить планы на близкое и далекое будущее. Тогда нам обоим казалось, что неосуществимых желаний у нас, таких смышленых, настолько влюбленных друг в друга, просто не может быть. Дед, и правда предельно беззлобный, никогда в жизни не нарушал наших долгих отрадных бесед и ни разу не появлялся как снег на голову, когда, устав от болтовни, мы предавались пьянящим объятиям и поцелуям.

Сажусь на ту же самую скамейку и впервые с того дня, когда нас с Терри развели, ясно сознаю, что добровольно лишила себя наиболее дорогого, задушевного и ценного. Ворошить прошлое или гадать, что делать с билетами, совершенно нет сил. Наклоняю голову, прижимаю ладони к щекам и сижу так долго-долго.

Очнуться меня заставляют тихие шаги и встревоженный голос Каролины:

— Джесси?

Поднимаю голову и смотрю на подругу, безмолвно моля ее помочь мне. Она садится рядом и обнимает меня.

— Ну-ну. Ничего страшного не стряслось. Совершенно нет причин так мучиться.

— Кто тебе сказал, что я мучаюсь? — спрашиваю я глухим хрипловатым голосом.

— У тебя же на лице написано: мне так плохо, что хоть в петлю!

— В петлю? — переспрашиваю я, хмуря брови. — Странно. О петле я как-то еще не думала. А что? Мысль очень даже неплохая.

Каролина шлепает меня по плечу.

— Я тебе дам, неплохая. И думать забудь! — Она тяжело вздыхает и продолжает, глядя на курчавую траву у ограды: — Конечно, вышло нехорошо. И с картиной, и с этими билетами. Но, поверь, все действовали из самых что ни на есть светлых побуждений! — Она прикладывает руку к груди.

У меня возникает чувство, что есть в этом ее жесте нечто наигранное. Боже! Надо что-то с собой делать, не то скоро я родного отца начну подозревать в злостных замыслах.

— Я не могу с ним ехать! Это же абсурд! — восклицаю я, где-то радуясь, что мне наконец выдалась возможность по душам поговорить о Терри с близкой подругой. Увы, высказать то, что теснится в сердце, как это часто бывает, не получается. С уст слетают фразы, за которыми поневоле стремишься скрыть истинные чувства. — Нам больше не по пути, у нас теперь разные жизни! — Я говорю с большим убеждением, и от этого самой делается противно.

Каролина похлопывает меня по плечу.

— Во-первых, никто не заставляет тебя ехать с ним, — рассудительно начинает она. — Билеты возьмите, перед уходом еще раз поблагодарите старика, а там уж действуйте, как вам захочется. В конце концов, следить он за вами не станет. — Она многозначительно умолкает и добавляет, понизив голос: — А знаешь, я бы на твоем месте…

Резко поворачиваю голову и снова хмурюсь.

— Что?

Каролина жестом просит меня успокоиться.

— Ну… — протягивает она. — Еще раз задумалась бы…

— Не о чем тут думать! — с жаром восклицаю я.

— Подожди-подожди. Ты сначала послушай! Я уважаю твое решение: ты развелась с Терри и точка. Но, во-первых, слишком долго вы прожили вместе — ведь неспроста, а?

Я уже складываю губы трубочкой, собираясь возразить, но Каролина приподнимает руку, прося не мешать ей.

— А во-вторых, как-то удивительно все складывается. Бэзил устраивает этот праздник, вы приезжаете на него как муж и жена, нам приходит в голову заказать такую картину… А тут еще и билеты. — Она сужает глаза. — Такое ощущение, что это какой-то знак. Тебе не кажется?

У меня все на миг застывает в груди, я даже перестаю дышать. Но не сворачиваю с выбранной тропы, хотя теперь отстаиваю свою позицию не так горячо, как в самом начале.

— Гм… Вряд ли это знак. Просто все совпало, независимо от наших планов…

— Не знаю, не знаю! — Каролина потрясает рыжими волосами. — Я, например, очень верю во всякие знамения и знаки судьбы!

Усмехаюсь.

— Знаки судьбы! Скажешь тоже!

— Ничего тут нет смешного! — заявляет Каролина. — Тем, кто умеет их рассмотреть и своевременно все обдумать, живется намного легче.

— Например, тебе? — спрашиваю я, криво улыбаясь.

Каролина кивает.

— В том числе и мне. А что? Я вполне довольна жизнью. Парней на мою долю хватает, развлечься умею. Только бы вот выйти замуж!

— Не так уж там сладко, — предупреждаю я.

— Это кому как повезет, — с уверенностью отвечает Каролина. — Я, например, не сомневаюсь, что выйду за самого лучшего. Ведь я этого достойна? — Она замирает в картинной позе, будто фотографируется для того, чтобы разместить свой снимок на сайте знакомств.

Смеюсь.

— Разумеется, ты достойна лучшего.

— И заполучу его! — объявляет Каролина. Ее веснушчатое лицо делается хитрым. — Может, уже заполучила, — добавляет она.

Я округляю глаза.

— О чем это ты?

Каролина внезапно краснеет, запрокидывает голову и заливается счастливым смехом. Я, еще только догадываясь, в чем причина ее радости, уже чувствую укол зависти, как тогда, когда узнала о беременности Рейчел.

Позор! — стыжу я себя. Это никуда не годится! Надо срочным образом заняться самовоспитанием!

— Эдгар такая прелесть, что лучше мне, наверное, не найти, — говорит Каролина, глядя влюбленным взглядом куда-то вдаль. — И, по-моему, вот-вот сделает предложение, — добавляет она, чуть наклоняя набок свою рыжую голову. — Я уже решила, что скажу «да».

Не рановато ли ты решила? — думаю я, с улыбкой глядя на ее вдохновленное лицо. Чудная она и такой была всегда. Бойкая и знает себе цену. Может, этот ее Эдгар и вправду то, что ей нужно?

— Его фотография у тебя есть? — спрашиваю я.

Каролина спохватывается и торопливо достает из кармана сотовый.

— Конечно! В телефоне… Сейчас… — Она нажимает на кнопки, находит нужный снимок, поворачивает ко мне экранчик трубки и замирает в ожидании.

Едва взгляд падает на изображение ее парня, я жутко озадачиваюсь и боюсь, как бы этого не заметила подруга. Нет, ее избранник весьма симпатичный. С накачанной грудью, выразительным взглядом и очень приятной улыбкой. Только вот он, подобно Мишель, темнокожий.

— Ну как? — нетерпеливо спрашивает Каролина. — Правда чудо?

Все кругом, ей-богу, посходили с ума, мелькает в моей голове мысль. Или не в себе только одна я, а остальные в полном порядке?

— Гм… очень… очень привлекательный.

— Эй! — возмущенно вскрикивает Каролина. — Что это за тон?! Может, ты у нас расистка, а? И только притворялась добренькой?

Ее слова пугают.

— Да ты что?! — защищаюсь я. — Просто ты никогда раньше не встречалась с афро… Вот в первую минуту я и растерялась. Только и всего.

— Дура была, что не встречалась, — мечтательно протягивает Каролина. — Или просто время не пришло. А теперь никак не пойму: почему я любила белых, точнее вообще кого-то еще, кроме него?

Я вдруг задумываюсь о том, что в последнее время случается очень уж много странных совпадений: два близких мне человека примерно в одно и то же время сошлись с людьми другой расы. Что бы это значило?