— Угу. Чувство вины.

— Что ты имеешь в виду?

— Алисон, возьми себя в руки: возможно, он говорил о самом себе.

— Никогда!

— Вспомни, как ты искала его в пятницу днем. И его друзья не могли найти его… Ты видела Бренду на пляже?

— Этого не может быть!.. Ты действительно так думаешь?

— Это возможно.

— Но Бренда Форестер! Она лет на десять старше меня. Что ему нужно от женщины, старше меня на десять лет?

— Секс. С кем угодно, где угодно, как угодно. Ему восемнадцать лет, помнишь? И она еще ничего.

— Но она же такая старая!

— Она не выглядит старой, Алисон. И, кроме того, неужели ты думаешь, что похотливый подросток видит дальше манящего пальца? Вспомни фильм "Когда Гарри встретил Салли". Замечание Гарри о некрасивых девушках. Как он хотел и их трахнуть. Мы говорим о бурлящих мужских гормонах, а не о конкурсе красоты.

— Но Бренда Форестер!

— Хочешь мороженого? — спросила Робин, увидев продавца, сгибающегося под тяжестью ящика.

— Мороженое на палочке! Покупайте мороженое! — крикнул Билл, приближаясь к нам. Знакомый крик и знакомое обитателям пляжа лицо.

— Не знаю, — сказала я. — У меня что-то с желудком. И голова еще не совсем в порядке.

— Ты же вроде сказала, что тебе лучше.

— Было, а сейчас опять не очень.

— Я не психиатр, но думаю, что у тебя что-то с головой. Послушай. Пусть у меня нет детей, но я достаточно читала, чтобы понять: ты прекрасный пример синдрома пустого гнезда…

С усиливающимся раздражением я слушала, как подруга анализирует меня.

—… ты должна отпустить его, Алисон. Вот увидишь, с Шелом все будет прекрасно! Это тебе необходимо…

— Робин, — наконец прервала я, решив, что услышала достаточно, — ты не могла бы ошибаться сильнее. У нас с Шелом совершенно нормальные отношения, и я не мешаю ему уехать. Я хорошо воспитала его и думаю, у него все будет прекрасно: и в учебе и в профессии, которую он выберет. Мы всегда откровенно разговаривали, так что я не ожидаю никаких сюрпризов.

— Ты хочешь сказать, новых сюрпризов? Кроме Бренды Форестер?

Я ответила слезами.

— Извини, Алисон, я не хотела… — она вскочила и бросилась ко мне.

— Нет-нет, ничего. Все в порядке, — отмахнулась я. — Ты права. Я расстроена из-за Шела. Из-за его отъезда.

— Однако я могу ошибаться в причине твоих головокружений. Может, тебе стоит сходить к врачу?

— Со мной все будет прекрасно.

— Между прочим, полиция приходила сегодня утром, — она решила отвлечь меня.

Ей это удалось. Я попыталась взять себя в руки.

— О? Лейтенант Фиори?

— Он и еще один офицер. Постарше. Но Фиори вел беседу. Задавал кучу вопросов о Марджори. Но мне нечего было ему сказать.

— Ты шутишь? А как насчет связи Марджори с Джефри Кауфманом и ее интрижка с Марти Стейнером? — набросилась я на Робин, удивив и ее, и себя.

— Ну, ведь это только слухи, Алисон. Я не думаю, что следует вовлекать кого-то без доказательств. Если это правда, полиция сама выяснит довольно скоро.

Счет сравнялся. Я сменила тему.

— Так что еще говорил лейтенант Фиори?

— Ничего особенного. Но у меня создалось впечатление, что он интересуется тобой.

— Правда, Робин?

— Может, я сказала, что знаю о том, что ты была на балконе в пятницу утром, и что ты расстроена… твое одиночество и все остальное.

— Почему ты все это ему рассказывала?

— Он первый упомянул твое имя и спросил, знакомы ли мы. Он очень умный… и сексуальный.

— И молодой.

— Не очень. Я думаю, он выглядит моложе своих лет. И еще я думаю, что он не женат. Он не носит кольцо.

— Ну, я бы попросила тебя…

— О, посмотри, кто к нам идет! — кивнула Робин, и я увидела приближающегося Джефри Кауфмана с шезлонгом в руках.

— Добрый день, дамы. Вам не одиноко? — спросил Джефри.

— Садитесь, Джефри, — пригласила Робин.

— Фантастический день! Не могу вспомнить более чистого неба, — сказал он, ставя шезлонг рядом с Робин.

— Роб, поужинаешь со мной? — спросила я подругу, непонятно почему грубо игнорируя Джефри.

— Разве ты не возвращаешься сегодня в город? — удивилась она.

— Нет. Ты забыла? Я в отпуске.

— Джефри, не хотите присоединиться к нам сегодня вечером? — решительно спросила Робин.

— Конечно. Я тоже в отпуске. Шесть недель — до конца августа.

— Вы можете оставить своих пациентов на полтора месяца? Элиот никогда бы не уехал так надолго, — сказала Робин с оттенком гордости.

— Обычно я тоже так не поступаю. Но в этом году мне повезло. И, раз уж речь зашла о милом докторе Элиоте, когда мы увидим его?

— Да, Робин, где Элиот? — подхватила я.

— Это длинная история, — вздохнула Робин. — Самое обидное, что он не приедет и на следующие выходные.

— Мне так жаль, Роб, — посочувствовала я. — Я знаю, как ты скучала по нему всю неделю.

— Может, он приедет в среду, — ответила она, рисуя что-то ногой на песке.

Проблемы, подумала я. Даже в лучших из браков. Проблемы.

Розовая

Я оставила Робин и Джефри на пляже и уединилась на своем балконе с компьютером, создавая свою версию жизни Робин и Элиота, — жизни, в которую за шесть лет знакомства с ними была посвящена лишь частично. Конечно, мой вымысел основывался на впечатлениях от тех "фактов", которые пересказывала мне Робин, и на ее интерпретации этих фактов…

«Робин познакомилась с Элиотом Кристэлом и вышла за него замуж, когда он учился на последнем курсе медицинского факультета. Высокий, ширококостный и угловатый, он был удивительно кроток для человека таких размеров.

Они были такими разными не только физически, но и по характеру, что казались на редкость неподходящей парой. Неповоротливый Элиот и хрупкая, быстрая как птичка Робин. Однако они счастливо разделяли не только страсть друг к другу, но и к соленому воздуху и сверкающему песку океанского побережья Джерси. В летние выходные они ездили на пикники в Атлантик-Сити и бродили по пляжам вдоль океана, держась за руки.

Проходя мимо "Башни из слоновой кости", они всегда восхищались стайками разноцветных зонтиков и атмосферой спокойствия, так отличающей этот пляж от всех остальных, где, соревнуясь с прибоем, грохотали магнитофоны тинэйджеров. Но они никогда не останавливались здесь, не решаясь вторгнуться в это безмолвное уединение.

И вдруг, в одно прекрасное лето, Элиот заявил, что у него появились деньги, и они купили квартиру на восьмом этаже Башни. В их первый официальный день на пляже — в третью субботу августа шесть лет назад — служащий вынул из кучи единственный розовый зонтик, на котором теперь была этикетка "Кристэл. кв. 807", проводил Робин и Элиота в центр пляжа и воткнул зонтик в песок.

— Приятного отдыха! — сказал он, оставляя Кристэлов.

— Ну вот мы и здесь! — воскликнул Элиот, раскладывая привезенные из города шезлонги под зонтиком. Затем он надел солнцезащитные очки, достал сливу и медицинский журнал и уселся в шезлонг совершенно счастливым человеком.

Робин вытащила свой шезлонг на солнце и начала разглядывать ближайшее окружение. Был жаркий день, и яркие солнечные лучи, отражавшиеся от белого зонтика неподалеку, на мгновение ослепили ее.

— Элиот, пожалуйста, брось мне свои светофильтры! — попросила она. Не получив ответа, она подошла к мужу. — Элиот!

Робин стала упрекать его, но обнаружив, что он крепко спит над своим журналом, вздохнула и сама достала очки из полотняной пляжной сумки. Идя назад к своему шезлонгу, Робин заметила под белым зонтиком молодую женщину примерно ее возраста с вишневым мороженым на палочке. Робин подошла и представилась Алисон Даймонд, озабоченной пропажей своего сына Шела.

— Вы здесь на все лето? — спросила Алисон.

— Я — да. Элиот — акушер в Филадельфии. Он будет приезжать на выходные, когда сможет.