— Ты самый настоящий грешник, — фыркнула Кэрри.

— Но я знаю, как избавиться от грехов.

— И много их у тебя? — Кэрри широко раскрыла глаза, когда почувствовала, что Люк начинает легонько двигаться под ней. — Люк, уже время… Пора вставать.

— Я тоже так думаю, он уже встал, — прошептал Люк.

Кэрри задыхалась и дрожала, желание мигом поднялось в ней.

— Мы… опоздаем… на самолет…

— Мы успеем, — уверенно возразил он. — Я рад, что ты согласилась полететь со мной.

Кэрри почувствовала слабость, уже знакомую и желанную. Одно прикосновение Люка превращало ее тело в какую-то нематериальную субстанцию, мысли покидали ее, а все вокруг покрывалось дрожащим туманом. Кэрри закрыла глаза.

Люк не сводил глаз с ее напрягшихся грудей.

— Ты знаешь, какая из них мне нравится больше?

От замешательства Кэрри даже на секунду замерла.

— Какая?

— Ну как ты думаешь? — дразнил ее Люк.

— Левая? — спросила она, ощутив, как сосок раздулся и заныл.

— Не-а.

— Тогда правая, — предположила Кэрри и почувствовала, что второй сосок повел себя точь-в-точь как первый.

— Нет! Обе! — торжествующе закричал Люк и, обхватив ее полные груди, соединил их.

Он широко открыл рот, пытаясь захватить губами оба соска сразу, а Кэрри почувствовала, что сейчас что-то случится: ее разорвет на части и она рассыплется на мелкие осколки.

— Ох, Люк… — простонала она. — Что ты делаешь со мной?..

А его горячий язык уже следовал вдоль голубых жилок на молочно-белой коже.

— Люк, о, Люк… скорее…

— Сейчас, моя милая. Сейчас удовольствие снизойдет на тебя… Обещаю, моя овечка…

Кэрри застонала. Несколько сильных ударов — и она ощутила, как ее омыл фонтан влаги. Она прижалась к Люку, обхватила его руками.

— Да, я артист, я самый настоящий артист, — прошептал он ей в шею, когда, обмякнув, Кэрри припала к его груди. — Я тебе нравлюсь? Мы тебе нравимся, а?

— О да… — ответила она и подумала, что готова ради вот этого ехать с Люком хоть на край света…

А теперь она возвращалась с края света, потому что почувствовала себя на этом краю — с самого края. Такой вот получился каламбур.

Кэрри посмотрела на часы — приземление еще нескоро. И это хорошо, потому что она понятия не имела, что станет делать, вернувшись в Лондон.

Вообще-то она собиралась слетать к родителям, в Индию, как обещала. Но улетела она в Штаты, а им послала сообщение, что обстоятельства изменились.

Но лететь к ним сейчас? Нет, свои проблемы она привыкла решать сама, не навешивая их на других.

С мужчинами ей не везет, это точно. Или беспомощные, слабые, как Тим, готовые довольствоваться малым, или сильный, но женатый на своей профессии.

Кэрри снова вспомнила тишину в церкви, потом гул, под который она уходила, но почему же ей казалось, что глаза Люка смеялись? Померещилось? Или ему понравилась ее выходка?

Сейчас все зависит только от него — или он бросит все и устремится за ней, или Мэрион с восторгом примется утирать ему слезы. То, что я сделала в церкви, вдруг подумала Кэрри, похоже на обездвиживающий выстрел в большого зверя. Теперь Люка можно вынести из церкви, он не будет сопротивляться так, как раньше.

Она взяла газету и принялась обмахивать ею свое разгоряченное лицо.

— Вам жарко?

Кэрри взглянула на соседа и встретилась с его серыми глазами, цвета облаков за иллюминатором. Они смотрели на нее с любопытством, и еще в них было явное беспокойство.

— Если вам жарко, как и мне, советую покрутить вот эту штучку.

Он поднял руку и повернул черную ручку на панели над головой Кэрри.

— Спасибо, — поблагодарила Кэрри, чувствуя, как струя прохладного воздуха ударила в лицо.

Мужчина улыбнулся.

— Да не за что. — Он откинулся на спинку кресла. — Я уже и без того поджарился. В Ираке проторчал полгода. Потом в Саудовской Аравии. Жду не дождусь, когда доберусь до родной Шотландии. Надеюсь, там не будет этого пекла.

— О, вы шотландец? Такая замечательная страна.

Кэрри подчеркнула последнее слово, зная, что это ему будет приятно. Известное дело, шотландцы спят и видят себя отдельной страной.

— Да, и горжусь этим.

— Так что же вас заставило расстаться с ней?

— Служба, дорогуша. Я человек военный. Но скоро выйду в отставку и займусь своим домиком в горах. — Он улыбнулся. — Замечательное место, скажу я вам. Другого такого нет. Взойдешь на гору — только орлы да небо. Но чтобы обустроить домик так, как я хочу, а я хочу сделать из него горную гостиницу — моя жена Салли потрясающе готовит, между прочим, — на это нужны деньги, которые Я добываю в поте лица в полном смысле слова. А как только выйду в отставку, сразу заведу свое маленькое дельце.

— И что это за дельце, если не секрет? — спросила Кэрри, чувствуя, что ее попутчику очень хочется поделиться планами.

— Мельницу. Мои предки держали свою мельницу. Отменная была мука, в деревне до сих пор вспоминают.

— А я… — Кэрри нахмурилась, пытаясь сообразить, стоит ли откровенничать. А почему бы и нет? Она решила вести себя так, как хочет. И тот поступок, который она уже совершила, стал оч-чень широким шагом в этом направлении. — А я рассталась с мужчиной, который звал меня замуж. Американец. — Она вскинула на соседа голубые глаза в ожидании реакции.

— Гм. Ничего удивительного. Мужья из этих янки… — Он поморщился и покачал головой. Потом запустил пятерню в густые седые волосы и ненадолго умолк. — А чем он занимается?

— Он… пастор.

Мужчина присвистнул.

— Вы уж меня простите, милочка, но на пасторскую жену вы ничуть не похожи. — Он засмеялся и еще раз окинул Кэрри пристальным взглядом, взглядом опытного мужчины. — Хотите, как на духу? В дороге хорошо говорить откровенно — не зная имени, адреса собеседника, с которым жизнь вряд ли сведет снова. Так вот, любой священник — человек отстраненный. Он стоит на обочине и делает вид, что вместе со всеми движется по шоссе. А вы, насколько я вижу, полны энергии, вы не из тех, кто решает проблемы, избегая их, вы, напротив, готовы создать себе проблему, чтобы решить ее.

Кэрри улыбнулась.

— Я прав?

— Отчасти. Но скажите мне тогда, почему мне постоянно попадаются мужчины…

— Слабые?

— Нет. Этого мужчину я не назвала бы слабым. До него были знакомые… какие-то мелкие.

— Слабые обычно липнут к сильной личности, как ракушки к кораблю.

— А почему вы думаете, что я личность сильная?

— Слабая вышла бы замуж за пастора, а не летела бы обратно в Британию.

Кэрри засмеялась.

— Понятно.

— Что же вы намерены делать? Распотрошить счет в банке? Простите за вопрос, конечно, но я вам в отцы гожусь.

— Да там нечего особенно потрошить… — Кэрри пожала плечами. — Вернусь к прежнему занятию, пока не найду что-то новое. Буду водить экскурсии по Лондону. — Она помолчала. — Я подрабатывала этим еще в студенческие времена… Вообще-то я хочу завести свое дело. Фирму, специализирующуюся на охотничьем туризме.

— Ого, так мы с вами коллеги.

— То есть?

— Вы наверняка умеете стрелять?

— Конечно, мой отец профессиональный охотник.

— Я профессиональный военный. Слушайте, юная леди, почему бы вам не наняться на службу в армию? Заработаете денег и откроете свою фирму.

Кэрри недоуменно посмотрела на соседа.

— Вы шутите?

— Ничуть. Я не призываю вас топать в тяжелых ботинках, вы можете сидеть за компьютером в штабе. У вас наверняка есть образование.

— Я химик.

— Тогда вы, можно сказать, нанюхались пороха.

Она засмеялась.

— Пудры [1], вы имеете в виду.

Он энергично закивал.

— И ее тоже, вы такая милая девушка. Знаете что, я напишу вам рекомендательное письмецо, если захотите дальнейших перемен, армия покажет вам совершено другую жизнь.

Кэрри внимательно посмотрела на соседа. Вот это поворот — из пасторских объятий перенестись в казарму?