Когда Бен Локарт проснулся, первое, что он почувствовал, — дикая головная боль, будто кто-то стучит молотком ему по голове. Он открыл глаза и закрыл их снова. Видеть солнечный свет было невыносимо. Двигаться тоже.

Что же с ним вчера произошло? Он стал напрягать и без того болевшую голову. Как любой моряк, он мог выпить очень много, но никогда, даже после бурно проведенного вечера, у него так не болела голова. Как будто раскаленные обручи сжимали виски. И все-таки он постарался вспомнить.

Вдруг его осенило. Теперь он смог восстановить ход событий. Кузен Бенджамина принц-регент Николас Стэнбери правил сейчас вместо своего отца, короля Майкла — главы Эдембурга, поскольку короля считали похищенным. Бенджамина попросили заменить принца-регента на одной из официальных встреч, проходивших вчера.

Последнее, что помнил Бен, — как его запихнули в лимузин, который вклинился в королевскую кавалькаду, то есть его тоже похитили, приняв за принца Николаса. Его связали, завязали ему глаза и вкололи убойную дозу наркотика. И вот теперь он проснулся, морщась от боли.

Бен нахмурился. Он помнил свою миссию — выяснить, кто стоит за нападениями на королевскую семью. Именно с этой целью он оказался на месте принца Николаса. Задание было не простое. Однако прежде всего хорошо было бы избавиться от ужасной головной боли. Он повернулся, но каждое движение отдавалось в голове. Что же они вкололи ему? Он открыл глаза более осторожно, надеясь, что ему удастся посмотреть на часы и выяснить, сколько он был без сознания. И только теперь обнаружил, что его руки надежно привязаны к кровати, на которой он лежал, причем кровать была детской. Его ноги свешивались на добрых шесть дюймов. Кровать для его шестифутового тела была явно коротка. Бен огляделся и застонал от боли. Потрепанный игрушечный медвежонок сидел на подушке рядом с его головой.

Медвежонок? Что же это за похитители, которые любят плюшевых медвежат? Хотя ему безумно хотелось снова закрыть глаза, он подождал, пока комната перестала вертеться, затем заставил себя еще раз взглянуть вокруг.

Возле кровати располагался туалетный столик, на котором он увидел игрушечную собаку, тряпичную куклу и стакан воды. Ему сразу захотелось пить. Он облизал сухие губы, но достать стакан было невозможно. За столиком виднелось большое окно, прикрытое изящными занавесками с цветочным орнаментом, прекрасно гармонировавшим с одеялом на его кровати. На противоположной стене он увидел две двери, обе были закрыты.

Бен неимоверным усилием воли попытался посмотреть в окно. Ему хотелось хотя бы примерно узнать, где он находится, но он добился лишь того, что веревки, которыми он был связан, врезались ему глубже в запястья, добавив еще боли. Он заставил себя лежать спокойно. Вряд ли цель похитителей заключалась в том, чтобы он умер от голода или жажды. Рано или поздно кто-нибудь обязательно придет, а пока было бы разумнее отдохнуть.

Ему не пришлось долго ждать.

Прошло, как ему показалось, полчаса, когда одна из фарфоровых ручек начала поворачиваться. Он закрыл глаза и стал дышать медленнее, чтобы выиграть несколько минут, за которые он мог оценить создавшуюся обстановку.

Бен услышал неуверенные шаги по полированному деревянному полу, направлявшиеся к его кровати. Его поразил запах роз, сопровождавший вошедшего. Это было так же нелепо и неуместно, как и плюшевый медвежонок. Он был так поражен, что чуть не открыл глаза, чтобы посмотреть на источник восхитительного аромата, который щекотал его ноздри, как дыхание весны.

— Я знаю, что вы не спите, — услышал он.

Мягкий, музыкальный голос гармонировал с запахом. Бена окатила волна любовного дурмана. Он сделал усилие, чтобы подавить его. Очевидно, его похитителем была женщина. Однако ему совсем не обязательно реагировать как мужчине. Он открыл глаза нарочито медленно, чтобы создать впечатление, что он только что пришел в себя.

Увиденное им было так неожиданно, что он сейчас же вскочил бы с кровати, если бы не был привязан к ней. Над ним склонилась самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Высокая, стройная, пленительная, с голубыми, как летнее небо, глазами. Она грациозно откинула со лба прядь волос цвета спелой ржи. В следующий момент она наклонилась к нему, и он увидел в ее глазах страх, который показался ему странным, если учесть, что она была похитительницей.

Правда, не она запихивала его в машину или вкалывала наркотик. Он бы почувствовал ее запах, даже если бы был на грани смерти. Значит, к той сцене она не имела отношения. Но сейчас она была здесь и, несмотря на животный страх, который он читал в ее глазах, ничего не сделала, чтобы развязать его.

— Как вы узнали, что я не сплю? — хрипло спросил он.

Женщина, очевидно, поняла его состояние, потому что взяла со столика стакан и поднесла к его губам. Свободной рукой она поддерживала ему голову, чтобы он мог пить. Прикосновение ее пальцев напоминало нежность бархата. Когда немного воды потекло по щеке, она опустила стакан, чтобы смахнуть капли тыльной стороной ладони. Он почувствовал сильное желание поймать ее пальцы ртом.

Что за мысли? Ведь она была его врагом. И, возможно, тщательно выбранным. Его похитители могли ожидать, что, увидев такую красотку, он сразу расскажет все, что они хотят. Они ошиблись. Он не скажет им ничего. К тому же он не будет думать, что она ангел, раз она заодно с ними.

— Ваши веки подрагивали, как у Молли, когда она хочет, чтобы я думала, будто она спит, — сказала женщина.

— А Молли — это…

Женщина, поколебавшись, ответила:

— Моя дочь.

Должно быть, Молли — тот ребенок, который обычно спит в этой кровати, заключил Бен. Его потрясло, что и ребенок вовлечен в преступные действия. Ничего себе, хорошенькая мамочка у Молли!

Он склонил голову, и она поставила стакан обратно на столик.

— Кто вы? — повелительным тоном спросил он.

Взгляд затравленного животного, который исчез, когда Бен спросил про Молли, снова возвратился. Но он убедил себя, что не может позволить своему сердцу размякнуть перед ней.

— Я не могу сказать вам, — сказала женщина чуть ли не шепотом.

Кого она боялась, кто мог услышать ее?

— Ну тогда назовите мне хотя бы ваше имя. — Он поймал себя на мысли, что хотел узнать его скорее из личного желания, чем из интереса дела.

Ее испуганный взор обратился к двери, потом вновь к нему.

— Мэган, — сказала она. — Вы можете звать меня Мэган.

— А ваша фамилия?

— Простите, ваше высочество, я больше ничего не могу вам сказать.

Когда она упомянула титул, он понял, что похищение связано с какими-то очень серьезными целями. Конечно, она думает, что перед ней принц Николас, настоящий правитель Эдембурга.

— Раз вы знаете, кто я, то должны знать, что ваши действия — государственная измена, — сказал он, как ему казалось, королевским повелительным тоном.

Она закусила полную нижнюю губу. Дымка застилала ее глаза.

— Я знаю, ваше высочество.

Он натянул веревки, пытаясь разорвать их.

— Тогда освободите меня немедленно.

Она обернулась, чтобы удостовериться, что дверь надежно заперта.

— Я могу немного ослабить веревки, но на большее я не осмелюсь.

Почему нет? — удивился он. Странно, для участницы похищения принца — а она думала, что он был принцем, — она казалась не слишком уверенной в себе. Более того, она была до смерти напуганной. Ему даже захотелось сказать ей слова ободрения, но он сумел вовремя сдержаться. Важно кивнув ей головой, как будто он действительно был принцем Николасом, Бен проговорил:

— Все будет лучше, чем ничего, когда лежишь здесь, как связанная курица перед жаркой.

Ее пальцы дрожали, когда она развязывала тугие узлы возле его запястий. К своему удивлению, он почувствовал, как трепещет его тело в ответ на ее слабое прикосновение.