Вероятно, он считал, что ей следует отпустить его. Они уже решили, что такие прикосновения ни к чему хорошему не приведут. Пульс у него стал частым.

— И никогда… — Его голос вдруг стал хрипловатым, как это уже однажды было во время похода. Хотя нет, тогда хрипота была иной, подумала Тейви. Он провел пальцами свободной руки по ее губам и наклонился ближе. — Никогда не мог представить себе, что захочу поцеловать одну из таких хищных птиц.

Тейви почувствовала, как опять его тепло обволакивает ее с ног до головы. Нужно скорей освободить руку, уйти… Но вместо этого она еще сильнее сжала его запястье, особенно в тот момент, когда его рот оказался совсем близко от ее губ.

Ей еще ни разу не приходилось целовать заросшего щетиной мужчину, но Тейви даже не пыталась уклониться от поцелуя. Все в нем — и лицо и фигура — излучало мужественность, а губы скользили по ее губам, как бы призывая приоткрыть рот.

Скотт обнял ее за талию и привлек к себе. Легким движением он подтянул к себе руку, которую она держала. Нет, Тейви не хотелось разжимать пальцы. Она наклонилась в ожидании поцелуя. Скотт еще сильнее прижал ее к себе. Сцепленные руки оказались зажатыми между их тел.

Он провел ладонью по ее спине. Ладонь поползла выше, к шее. Крепко держа ее в объятиях, он жадно впился в ее губы. В голове у Тейви зашумело. А уж когда она приоткрыла рот, то вообще потеряла способность контролировать себя.

В тисках его сильных рук она не могла уклониться от его настойчивого языка. Больше Тейви не отдавала себе отчета в том, что с ней происходит. Импульсивно придвинувшись к нему как можно теснее, она требовала большего.

Против воли из ее груди вырвался стон, удививший ее самоё. Тейви чувствовала, как бешено колотятся их сердца. Наверняка весь лагерь слышит эту дробь.

Мысль о том, что их могут увидеть, вернула ее к действительности. Господи, подумала она, укрой нас листвой, огради от любопытных глаз.

Собрав остатки сил, девушка отстранилась.

— Твое сердце… — прошептала она, опять кладя голову ему на грудь.

— Ммм, — промычал он, не разжимая объятий.

— Есть ли какие-нибудь правила в аэробике относительно частоты сердечных ударов? — проговорила она так громко, насколько позволял запас воздуха в легких.

— Ты думаешь, мы превысили норму? — усмехнулся Скотт.

— Во много раз. — Она глубоко вздохнула. — Хотя для того, что мы делаем, существуют другие правила.

Тейви попыталась освободиться от руки Скотта, но он лишь крепче обхватил ее за талию.

— Какие же? — жарко шепнул он ей в ухо.

Девушка затихла в его объятиях.

— Одно из них заключается в том, что в этих диких местах так поступать глупо. Здесь ты и сам становишься диким.

Скотт съежился, ничего не ответив. Он не отшатнулся и не отпустил ее, но она уловила произошедшую в нем перемену.

— Кроме того, мы торчим у всех на виду, — продолжала она, чуть смутившись.

Скотт взял ее лицо в ладони.

— Тейви, ты видишь ту палатку?

— Вижу, — недоуменно пожала она плечами.

— Там нет надежного замка, полог закрывается только на молнию. — Он покачал головой. — Ты права, наше поведение глупо. — Но затем, в ответ на укоризненное выражение ее лица, смягчился. — Нет, нет, я не хотел сказать, что это плохо. Это слишком, слишком хорошо.

Он глубоко вздохнул и заложил руки за спину, как мальчишка, соблазненный видом конфет в кондитерской. Их тела больше не соприкасались, но по коже у Тейви по-прежнему ползли мурашки.

Она оглядела его квадратные плечи.

— Скотт, мы знакомы всего два дня…

— Нечего напоминать мне об этом. — Он сильно тряхнул головой, словно хотел освободиться от нежелательных мыслей. — Нам и в дальнейшем следует избегать подобных глупостей. Мы же нормальные люди с нормальными инстинктами, но никому не дано права терять над собой контроль. Если ты хочешь, чтобы я был с тобой в палатке, скажи об этом прямо, я не буду упираться. Если же ты желаешь, чтобы я ушел, я так и сделаю. Я не бешеный гризли, слава Богу. У меня не возникает никаких проблем от того, что я сплю в одиночестве. За долгие годы я привык к этому.

Тейви показалось, что он слишком горячится. Кого он хочет убедить: ее или себя? Конечно, она ничуть бы не испугалась, если бы он без ее согласия вторгся в ее палатку.

У нее было достаточно опыта в отношении человеческих инстинктов, о которых упомянул Скотт. Вполне возможно, это осложнит отношения между ними. И не потому, что она поднаторела в страстных поцелуях, — просто никогда прежде они не были столь упоительными, как поцелуи Скотта.

— Ну, так что? — спросил Скотт, подбоченясь.

Тейви растерялась: он ждал ее решения. Смерив его затуманенным взглядом, она отметила к своему удовольствию, что вид у него не такой уж запущенный, как ей показалось в первую минуту их знакомства. Припомнив прикосновение его небритой щеки, она решила, что в нем есть нечто привлекательное.

Привлекательное? — спросила она себя. Уж не теряешь ли ты голову?

— Тейви! — крикнул Скотт.

— О, перестань, Скотт Кэмфилд! — досадливо махнула она рукой. Секундой позже Тейви поняла, что разозлилась только потому, что он показался ей привлекательным, возбудил ее, а потом повел себя как истинный джентльмен. — Я доверяю тебе, Скотт. Поступай, как считаешь правильным.

Мужчина издал звук, похожий на рев разъяренного гризли, и пошел прочь. Флюиды, которые излучало его тело, растворились в свете заходящего солнца. Подтверждалось опасение Тейви: она определенно вляпается в серьезные неприятности.

Устроившись в палатке, Тейви принялась растирать саднящие ноги. Она благодарила небеса, что захватила с собой сандалии, при виде которых Скотт почему-то фыркнул. Если бы ей пришлось снова напяливать на ноги ботинки, то утром бедные конечности можно было бы ампутировать.

Свернувшись калачиком поверх спального мешка, она подложила под голову куртку вместо подушки. За день она сильно намаялась, а потому заслужила право немного вздремнуть и чуть позже как следует поесть. Ее мало интересовало, что приготовит Скотт, она съест любое варево и даже попросит добавку.

В проеме палатки показалась голова Скотта.

— Леди, вы сегодня шеф. Можете приступать.

— Я шеф? — удивилась она, заморгав сонными глазами. — Разве моя очередь готовить?

Скотт вполз глубже и огляделся.

— Не мог же я забыть, что ты сама настаивала на этом. — Голос у него был строгим. Должно быть, он все еще злился. К тому же она не пригласила его разделить с ней отдых после похода. Но на такое приглашение он не мог рассчитывать. Тогда в чем дело? Найджел не предупреждал ее, что Скотт имеет обыкновение перемещаться из одной постели в другую, точнее из одного спального мешка в другой.

Возможно, он хотел подчеркнуть, что намеренно соблюдает дистанцию, или понял — глупо пытаться повторить то, что произошло между ними после похода. Так или иначе, Тейви показалось, что она лишилась прежнего дружеского участия этого странного инструктора.

— Не знала, что ужин на мне, — начала она, но увидев, что Скотт открыл рот, намереваясь прочесть ей еще одну лекцию, от которых она уже устала, девушка заторопилась. — Хорошо, хорошо, — затараторила она, отползая назад и растирая затекшую спину. — А как насчет завтра? Надеюсь, мы не собираемся валяться в палатках все утро?

— Завтра? — Скотт задумался. — Завтра мы отправимся в горы. — При взгляде на силуэт горы, просвечивающий сквозь палаточную ткань, глаза у него загорелись непонятным огнем. — Недаром же мы разбили лагерь на такой высоте.

Нотки гордости и восторга, появившиеся в его голосе, напомнили Тейви отца, когда он сообщал об успешно проведенной операции.

Она подумала, что ей придется наблюдать снизу за мужчинами, которые будут штурмовать вершину, — по ее мнению, склон был слишком крутой.

— Не могу видеть, как люди ползают по скалам, — сказала она.

— Тогда оставайся в палатке, — буркнул Скотт, не отрывая глаз от каменной громады. Чувствовалось, что он взорвется, если она отпустит еще одно пренебрежительное замечание по поводу того, что он так беззаветно любил. — А нас ничто не сможет удержать внизу. — Скотт легонько подтолкнул ее в сторону импровизированной кухни. — Теперь накорми нас, женщина.